Пересекающиеся Миры. Твари. Часть I Глава I

Неожиданно для себя адет Морх осознал, что находится в состоянии дискомфорта. Нет, он не осознал его причину, да и пока что не собирался этого делать. Ему вдруг захотелось покинуть Землю и отправиться вместе с почти готовой группой Последователей осваивать и развивать другой Мир. Это люди, ведомые своей нетерпеливостью, при ощущении какого-либо дискомфорта бросаются на поиски его причин, тем самым усугубляя это состояние. Рилы, они более спокойны, соответственно, менее эмоциональны, а потому и более успешны чем род человеческий.

На первый взгляд каких-либо причин для беспокойство не было. Биоинкубаторы регулярно прибывали на так называемую стажировку, а освободившиеся от бремени, облагодетельствованные, отправлялись по домам. Внесённый в человеческие цивилизации определяемые по расовому признаку раскол работал исправно и приносил нужные рилам дивиденты, разумеется в первую очередь не финансовые.

Пригодный и перспективный для освоения Мир был определён заранее. Рилы — существа прагматичные, предусмотрительные и расчётливые, по этим причинам помимо групп Последователей по Пересекающимся Мирам постоянно путешествовали группы Исследователей. Они шли, можно сказать, наугад, но это не было случайным. Исследователи открывали новые Миры с тем, чтобы очередная группа Последователей переходила в Мир, который был уже более-менее исследован, а самое главное, определён как перспективный для развития цивилизации рилов.

К сожалению сам адет Морх не мог покинуть Землю ни в составе группы Последователей, ни каким-либо иным способом. Всё дело в том, что он был адетом — руководителем, вершителем, если хотите. Разведчиками и Последователями были исключительно мэлсы — исполнители. Ничего не поделаешь, таковы законы цивилизации рилов.

***

Адет Морх — высокий сухопарый, даже несколько костлявый мужчина. На первый, беглый взгляд, он ничем не отличается от мужчин рода человечества. Возраст, если по человеческим меркам, около пятидесяти. Но это если сравнивать его с человеком. На самом деле адет Морх, по тем же человеческим меркам, был гораздо старше, раза в четыре, в пять. Вряд ли это воспринималось как отличие от человека, но тем не менее, внимание привлекало: кожа адета Морха и других рилов была неестественно бледной, будто он был болен какой-то серьёзной болезнью. И ещё бросался в глаза неестественно крупный и горбатый нос. Вот вроде бы и всё. А так, если бегло взглянуть: человек как человек.

Но эти отличия не доставляли рилам какого-либо, мало-мальского, неудобства. Несмотря на то, что рилы пришли на Землю много веков назад они так и не ассимилировались, не растворились в человеческой цивилизации. Впрочем, они изначально не собирались этого делать. Умело манипулируя и играя на противоречиях между человеческими, исторически сложившимися, цивилизациям они обеспечили себе, хоть и скрытое, зато полное управление людьми. Внутреннюю и внешнюю политику, с ведома и подачи рилов, вершили местные, так называемые, элиты названные Зоей Павловной оборотнями. А новолюди, на самом деле, нужны были рилам только как поставщики биоинкубаторов, потому что сами рилы могли родить яйцо всего один раз, зато оплодотворять другое, желательно разумное, существо могли сколько угодно много. Поэтому, правда новолюди об этом и не подозревали, вступление в их ряды и выглядело столь омерзительно, через однополый половой контакт. Тем не менее влекомые заманчивыми карьерными предложениями, не все подряд конечно, люди довольно-таки охотно становились новолюдьми.

***

Если привести иерархию рилов к человеческим реалиям получается, что адеты — это как бы номенклатурные работники, или же, администрация завода, например. А мэлсы — это работники, и не обязательно исключительно в ранге простых работяг. Инженерно-технический, так сказать, состав тоже подпадает под определение адетов. Странно конечно, но они не люди, у них всё по-другому.

Сам мэл Амэн был рождён на Земле, но это совершенно не означало что он был землянином. Он был рилом, хотя ни разу не был на своей родной планете, Родине своего народа — Риле. Здесь тоже всё очень просто: рил считал, это было частью их природы, Родина не там где вылупилось его яйцо, а там где появилось Первое Яйцо их Народа, народа рилов.

Адет Морх нисколько не расстраивался по этому поводу, и не потому что был ярым приверженцем дисциплины и так далее. Рилы, в отличии от людей, не были существами у которых эмоции стоят на первом месте. Это люди, ведомые своими, весьма изменчивыми настроениями, хотят всего и сразу, и желательно как можно больше. По этой самой причине они столь агрессивны как по отношению к себе подобным, так и к Миру в котором живут. Пребывая во власти своих, нетерпеливости и нетерпимости они с поразительной лёгкостью уничтожают своих собратьев. По тем же причинам они изменяют, это они так считают, а на самом деле уничтожаю природу своего Мира. И всё это из-за каких-то сиюминутных желаний, цена которым — пшик.

Народ рилов, в отличии от людей, не был агрессивным. За всю его, насчитывающую десятки тысяч лет, историю не было ни одного случая каких-либо разногласий и столкновений, не говоря уже о войне. Да и к Природе, и не важно в каком из Миров, они относились если и не трепетно, то ничего не уничтожали и не изменяли в угоду своим желаниям. Взять те же биоинкубаторы. Рилы не вмешивались в их генетический код, не проводили каких-либо хирургических операций по изменению их организмов, хотя некоторые изменения не мешало бы сделать. Они принимали биоинкубаторы такими, какими они были. Единственное, что требовалось — это здоровый организм биоинкубатора, без каких-либо отклонений. Проще говоря, рилы воспринимали и принимали Мир всех Миров таким, какой он есть и использовали его составляющие в интересах развития своей цивилизации, своего народа.

***

Прекрасен Горный Алтай осенью. Да что там, он в любое время года прекрасен. Заснеженные горы и леса с позолоченой листвой успокаивают, как будто отрезвляют после и от суетной и бестолковой жизни. Дом отдыха, ну или туристическая база, сейчас не понять, как они называются, представлял из себя, помимо административного и хозяйственных зданий, и построек, десятка полтора домиков больше похожих на деревенские избы нежели чем на курортные постройки. Курорт не был ни элитным, ни каким-то специальным, не для всех — самый обыкновенный курорт, которых по стране тьма тьмущая. Звони, узнавай, плати деньги, приезжай и отдыхай, лечи душу столько, сколько ей угодно — никто слова не скажет, покуда денег хватает.

Антон Борисович выбрал этот, один из числа многих, курорт по двум причинам. Первой причиной было то, что и он — живой человек, и ему хотя бы изредка не мешает побыть в тишине и покое, отдохнуть от сумасшедшей столицы, сумасшедшей жизни в ней, ну и от сумасшедших дел которым конца края не видно.

Впрочем, насчёт дел проскальзывало лукавство. Второй и на самом деле основной причиной приезда Антона Борисовича на горно-алтайский курорт был разговор с Сергеем Алексеевичем, таким же как он: человеком занимающим весьма несерьёзную должность, а на самом деле руководителем и хозяином одного из кланов, по силе и влиянию мало чем уступающему клану под руководством Антона Борисовича.

В пользу курорта у чёрта на куличках говорило то, что разговор предстоял настолько серьёзный, что несмотря на все меры предосторожности направленные на исключение утечки информации как у Антона Борисовича, так и у Сергея Алексеевича, стопроцентной гарантии не было. Да что там, даже на курорт, заранее договорились, добирались порознь и кружным путём. Антон Борисович, например, изначально вылетел в Японию, вполне рядовая поездка, а значит вне подозрений. Из Японии Борис Аркадьевич вылетел во Владивосток, а оттуда уже на Горный Алтай. Какими путями добирался Сергей Алексеевич, Антон Борисович не знал, да и не особо любопытствовал.

***

- Как тебе? - глядя куда-то как бы сквозь деревья на виднеющиеся за ними горы спросил Антон Борисович.
- Прекрасно. - ответил его спутник, Сергей Алексеевич. - Вот оно, настоящее, а мы с тобой чёрти чем занимаемся.
- И чёрти чем надо кому-то заниматься. - усмехнулся в ответ Антон Борисович. - А то всего этого, как ты говоришь, настоящего, может и не быть.

Двое мужчин среднего возраста, одетые в простую, но удобную одежду как нельзя лучше подходящую для пребывания на природе неторопясь шли по лесу.

Перебирая возможные кадидатуры для сегодняшнего разговора, перво-наперво, Антон Борисович отверг для себя властные структуры, любые, всех уровней, вплоть до самого верха. Власть, она и есть власть, хоть и не на сто процентов, а у всех на виду. А если на виду, чем более она видна, тем более ограничена в своих действиях. Да и, если без лукавства, что они смогут сделать? Закон о запрещении на территории страны нечистой силы издать? Спецназ на поиски этих ведьм выслать? Смешно? Вот именно, смешно.

Поэтому Антон Борисович остановил свой выбор на одном, из себе подобных, на одном из руководителей клана, правда, это журналисты, мать их, приклеили такое название. На самом деле так называемые кланы никакими кланами не были. Ну хотя бы не были потому, что у всех, без исключения, отсутствовала какая-либо идеология, не говоря уже о программе. Это, скорее всего, было объединением группы людей, занимающих, кстати, различные по своей важности посты, интересы которых были, по большому счёту, сродни интересам государства которому они служили. Вот только, если всё делать по официозу, ни хрена у тебя, кроме вреда, не получится. Поэтому и объединялись, опять же, неформальная договорённость куда как жизнеспособнее, чем официальная. Вы можете себе представить, чтобы два ведомства вели единую политику, вплоть до мелочей? Вот-вот! А на уровне чиновников этих же ведомств, в неофициальном формате, единая политика проводится и весьма успешно проводится. Ну а насчёт того, что не даёт покоя народу и прочим озабоченным, а на самом деле просто завистникам, насчёт денег — по большому счёту это издержки производства, так сказать, которые бывают не только отрицательными, но и положительными.

Так вот, при анализе кандидатов на разговор из числа руководителей группировок в значительной степени, формирующих экономическую, и не только, политику страны выбор Антона Борисовича пал на Сергея Алексеевича, который во многом был похож на Антона Борисовича, ну разве что кроме телосложения и внешности.

Точно также как и Антон Борисович, Сергей Алексеевич был не из наследных, не из сынков высокопоставленных родителей. Небольшого роста, худощавый, какой-то весь из себя крестьянский Сергей Алексеевич, как говорят заокеанские друзья, сделал себя сам. Точно также, как и Антон Борисович, начинал с комсомола: учился на вечернем вот и выдвинули. Ну а потом, потом единая дорога для всех — партия, институты-аспирантуры, ну и так далее.

***

- И не говори. - согласился Сергей Алексеевич.
- Знаешь, - один на один, хоть и по имени, отчеству собеседники давно уже были на ты. - мы есть и будем. Были, есть и будем. Причём не только у нас, но и в любой стране. Даже если свершится чудо, и где-то построят идеальное государство, оно, ну максимум за пару лет развалится. Понимаешь, Сергей Алексеевич, идеал тем и зачечателен, что недостижим. А мы, нет, не номинальная власть, именно мы тем и занимаемся, что по мере сил приближаем общество к идеалу. Это как костёр: сядешь в него сгоришь, а чем ближе к нему, разумеется в разумных пределах, тем лучше согреешься. Вот этот самый разумный предел мы и определяем.
- Ишь, ты прямо философ! - воскликнул Сергей Алексеевич, и тут же, без каких-либо переходных тонов и полутонов внимательно посмотрев на Антона Борисовича сказал. - Рассказывай, что случилось? - и немного помолчав, добавил — Или случится?
- Уже случилось. - глядя на лес, а не в глаза собеседнику, что было не характерным для него ответил Антон Борисович.

Да, когда Антон Борисович позвонил Сергею Алексеевичу и предложил встретиться для разговора в столь непривычной обстановке, более того, посоветовал добираться кружным путём, Сергей Алексеевич нисколько не удивился и не задал ни одного уточняющего вопроса, что без сомнения сделал бы любой более-менее нормальный человек. Но Сергей Алексеевич, да, он был нормальным, но нормальным по общим психическим характеристикам. В остальном же, и это наверняка, по мнению обывателей, он был человеком ненормальным, не сумасшедшим, но около этого. Впрочем, Антон Борисович был таким же.

Уж если надо ехать чёрти куда, да ещё чёрти как, значит разговор того стоит, так полагал Сергей Алексеевич. Ну а если оно так, а это без сомнения, на месте всё и прояснится. К чему лишние вопросы, и не исключено, лишние, преждевременные действия?

Красоты осеннего леса нисколько не способствовали разговорам на серьёзные темы. Они подсказывали гуляющим несколько иные темы: о вечной теме погоды, например, о жизни вообще и о жизни за прошедшие зиму, весну и лето, о симпатиях и антипатиях, о любви, в конце концов. Но двое немолодых мужчины были не то чтобы лишены способностей к разговорам на эти темы, вовсе нет. Не были они лишены и возможностей поговорить на эти темы, но, но как всегда но. Дело в том, что «чёрти что», чему они посвятили свои жизни вынуждало их почти всё отпущенное им время заниматься этим самым «чёрти чем», не гнушаясь чертовщины.

***

- Ты о пожарах коттеджей в провинции слышал? - не поворачивая головы к собеседнику, спросил Антон Борисович.
- Что-то слышал. Спички детям, не игрушки?
- Если бы так! - хмыкнул Антон Борисович. - Ты найди в Интернете видеоролики с тех пожаров, они есть, посмотри, а потом уже будешь о спичках рассуждать.
- А что там не так? - как бы равнодушно, но на самом деле внутренне подобравшись спросил Сергей Алексеевич. Такие как Антон Борисович ради двух-трёх пожаров неизвестно где тебя на край земли не позовут.
- Всё там не так, Сергей Алексеевич. Абсолютно всё! Представь: над участком, ни с того, ни с сего, вспухает огненный шар и через несколько минут коттедж превращается в горстку пела. Ни огня, ни дыма, не говоря уже о каких-либо причинах возникновения этого шара. И что интересно, соседние участки не затронуты пожаром от слова вообще.
- И что это? - по тону, каким был задан вопрос, Антон Борисович понял, собеседник заинтересовался произошедшим.
- Веру мою, Веру Александровну помнишь? - внезапно спросил Антон Борисович.
- Помню, конечно. Жаль бабу, сгорела на работе.
- Не на работе она сгорела, Сергей Алексеевич, если бы так. - горько усмехнулся Антон Борисович. Ему на самом деле искренне было жаль Веру Александровну, Верку-пулемётчицу.
- А что тогда?
- Сожгли её, если можно так сказать.
- И ты позволил? - теперь Сергей Алексеевич был удивлён и озабочен не на шутку.

Дело в том, что сейчас за освободившееся кресло вице-премьера шла битва великая, хоть и подковёрная, и у Сергея Алексеевича были все шансы протащить в это кресло своего человека. И вдруг он слышит такое: что кто-то, ладно, за что, это дело десятое, совершенно спокойно, и что удивительно, безнаказанно, отправляет верную соратницу Антона Борисовича в психушку. А более всего удивило и озаботило Сергея Алексеевича то, что Антон Борисович не нашёл и примерно не наказал исполнителей и заказчиков этого. На Антона Борисовича это было совсем не похоже.

- Тут, Сергей Алексеевич, нечистая сила поработала, я серьёзно, а то и что-то пострашнее нечистой силы. - по тому как заострились черты лица Антона Борисовича Сергей Алексеевич понял, тот говорит вполне серьёзно, и такое откровение даётся ему ой как нелегко.
- Что за сила такая?
- А кто их знает! Знаю одно: это люди, более того, это женщины, обладающие нечеловеческими способностями и возможностями. Они реальны, живут среди нас. Я покопался в архивах и выискал: давным-давно, задолго до египетских пирамид, у славян был культ, или не культ, даже не знаю, как это назвать. Оказывается, в те времена волшебство было самым обычным делом. Люди жили в Природе, среди Природы, принимали её такой, какая она есть и понимали её. И, не знаю каким образом, умели обращать Силы Природы себе в пользу, отсюда и волшебство. Что интересно, владели этим исключительно женщины, для мужчин волшебные, так сказать, практики были закрыты. Именно оттуда к нам пришло слово ведьма. Ведьма — это означает, знает много. Видать, они до наших времён сохранили свои способности.
- И ты в это веришь? - вопрос был задан скорее всего для того, чтобы успокоить себя, а не в силу скептицизма. Выслушав рассказ Антона Борисовича, Сергей Алексеевич почувствовал себя так, как будто его сначала в прорубь с головой макнули, а потом в натопленную печку засунули.
- Я бы с удовольствием не верил. Пашу моего знал?
- Это, которого ты на железную дорогу министром готовишь? А почему знал?
- А потому что тоже в психушке.
- Этот-то, каким кренделем?
- Представляешь, его какие-то мужики, явно не ряженые, а не из нашего времени, выволокли из сауны на какой-то древний, то ли крестьянский, то ли помещичий двор и выпороли.
- Да уж, от этого кто угодно умом тронется.
- Вот и я о том же.

А вот тут, впрочем, было бы странным, если бы Антон Борисович рассказал своему собеседнику об Алёне, от том что Пашу-премьера выпороли неизвестно в каким времени за то, что он начал, как говорят, клинья к Алёне подбивать.

Да и незачем Сергею Алексеевичу об этом знать, чрезмерная информация не всегда во благо, в первую очередь для рассказчика. Основная информация передана, получена, пусть анализирует. Пусть для начала отправит своих людей на места пожаров. Пусть с народом поговорят, с очевидцами. Пусть у Сергея Алексеевича для начала хоть какие-то, предварительные, выводы, а значит и мысли появятся.