Владек Шейбал

Глава шестая
Следующим днем Владислав шел по старинным улицам Оксфорда, в руке держа листок с ориентирами - колледж Крайст-Черч, "Книжный магазин Ньюмана", полицейский участок. Оглядываясь по сторонам, он все еще никак не мог привыкнуть к царящей городской красоте, к его величественным готическим зданиям и башням, которые не встречал ни в Польше, ни в Германии, ни во Франции. Перед ним вновь открывались таинственные невидимые двери - десятки, сотни. Он мысленно входил в них, не оглядываясь назад. Судьба сама разделила его жизнь на до и после, словно в первой половине испытывая его на прочность и силу духа, и лишь теперь решив наградить долгожданным призом.
Влад подошел к воротам колледжа Крайст-Черч прежде, чем идти в кафе Денниса. Ворота колледжа казались внушительными, инструктированные деревом; сколько умов учились в его пределах? Студенты, проходящие мимо, бросали на Владислава любопытные взгляды, некоторые узнавали его по фильму "Канал", перешептывались между собой: "Это он, тот актер, что играл роль музыканта Михала". Впервые в жизни, вопреки прошедшей ненависти к "Каналу", Влад осознал всю приятную понятную ситуацию, в душе задаваясь вопросом: а что сталось бы с ним, если бы "Канал" не показали в Англии? Познакомился бы он тогда с Адрианом, Брайном и профессором Когхиллом или же остался непризнанным, незнакомым им человеком? К участию в "Канале" его подтолкнула Ирена - та, которую он до сих пор любил более себя самого, получается, именно она - нежная, прекрасная, помогала ему так, как никто другой,сама же не догадываясь о своей великой участи в его жизни.
Благодаря своей одаренности в общении с людьми и галантной учтивости самих англичан Владислав без труда отыскал ресторанчик Денниса, расположенного как раз на первом этаже в том же здании, что и книжный магазин. Входная дверь магазина была открыта настежь - специально для удобства посетителей, кафе располагалось дальше в соседнем отсеке. Как только Влад ступил в магазин, ему в нос ударил запах новых книг - мягкий и приятный, и всю жизнь он помнил этот запах - старинное великолепие начала нового пути. Чуть дальше позади за темными колоннами стояли столики, покрытые яркими скатертями. Все было оформлено так просто - и именно в этой простоте скрывалось очарование тихого уютного кафе. Справа расположилась барная стойка, а чуть подальше дверь на кухню. Владислав робко приоткрыл ее и вошел вовнутрь, у газовой плиты стоял человек и что-то готовил, казалось, повар не слышал шагов за спиной.
- Извините, не вы ли Деннис, хозяин кафе? - все еще с неприкрытой робостью спросил Влад.
Человек обернулся и только тогда артист заметил, что его один глаз слегка косит. Улыбнувшись незнакомцу, повар сказал:
- Да, это я. А вы что-то хотели? - про себя подумал было, что вошедший - недовольный посетитель из числа студентов-иностранцев, добавил. - Простите меня, я работаю один, если желаете, присядьте за стол, я мигом приму заказ.
- Нет, нет, вы меня не поняли... Я иду... то есть я пришел... доктор, профессор Когхилл, Невилл Когхилл.
Деннис облегченно вздохнул - значит, посетителей пока нет, спросил:
- Я так понял, вас прислал ко мне мистер Когхилл. Вы иностранец?
- Да, я из Польши, а вот рекомендательное письмо профессора, - Владислав передал конверт Деннису, тот подошел к свету, пробежал глазами послание, потом с интересом оглядел незнакомца с ног до головы, спросил:
- Вы действительно снимались в "Канале"?
- Да.
- И теперь вы желаете работать моим помощником после звездного часа?
- Пока что да.
- Тогда добро пожаловать в мое маленькое королевство! Мне будет льстить, что на моей кухне работает кинозвезда, да и для студентов ваше появление здесь станет приятным сюрпризом.
Деннис провел нового работника к плите, указал на упаковку яиц и спросил:
- Ты умеешь готовить омлет?
Владислав отрицательно покачал головой и слегка улыбнулся извиняющей улыбкой.
- Ничего, - проговорил хозяин, - я вмиг научу тебя. Возьми два яйца и разбей их в миске, добавь немного холодной воды, а затем хорошенько взбей содержимое до однородной массы. Когда образуется пенка, вылей все на сковородку с горячим маслом. Пока омлет готовится, осторожно поворачивай сковородку то в одну сторону, то в другую, гляди только, чтобы ничего не пригорело. По желанию клиента можно добавить мелко нарезанный лук или помидор.
Под пристальным надзором Денниса Владислав приготовил свой первый в жизни омлет - на словах оказалось много проще, чем на деле. Как это часто бывает, первый раз яйца пригорели, второй раз середина оказалась сырой. Деннис изменился в лице, готовый вот-вот уже выгнать нерадивого помощника, но тот, попросив в сердце Божьей помощи, наконец, смог приготовить может не столь вкусный, но вполне съедобный омлет. Испробовав его на вкус, хозяин дружески похлопал Влада по плечу, проговорил:
- Вот видишь, все у тебя получится.
С этого дня в жизни артиста настала неотложная череда дел. С утра до вечера он подрабатывал в кафе Денниса, а с вечера до ночи изучал английский язык. Прослышав о его появлении на кухне, в кафе увеличился поток посетителей, чаще студентов, для которых главной целью являлась встреча с польским актером, коего они ранее видели разве что на экране. Атмосфера царила дружеская, официанты - подрабатывающие студенты, были польщены работой с артистом, Влад ловил на себе их приветливые взгляды, в особенности молодых девушек, чье внимание ему явно льстило.Каждая из них в душе надеялась завладеть его сердцем и потому после работы ему приходилось идти на свидание то с одной, то с другой. Слишком красивый, слишком умный, как ранее в Польше, теперь вот в Англии женщины спорили между собой из-за него, что вызывало зависть англичан к иностранному сопернику.
Деннис платил слишком мало - всего один фунт и семнадцать стерлингов в неделю, из которых один фунт уходил на оплату комнаты в общежитии. Не имея возможности купить себе еду, Влад обедал и ужинал в кафе с разрешения хозяина, с которым у него устоялись дружеские отношения. За короткое время - менее, чем за месяц, у артиста образовался круг друзей из студентов и работников заведения, благодаря которым ему удалось быстрее выучить язык, он же платил им беседами о поэзии, изобразительном искусстве и музыке. Бывало, посетители часами сидели на мешках с картошкой и жадно впитывали рассказы Влада о своей жизни, красочно описывающий события в Польше, не забывая при этом быстро и вкусно готовить омлеты - в основном одни омлеты.
Среди постоянных слушателей были Адриан и Брайн. Чаще они заходили в кафе ради него одного, спрашивали, не нужна ли ему какая помощь? Влад поворачивал к ним лицо, отвечал:
- Вы и так сделали для меня столько всего хорошего, что мне стыдно просить вас еще о чем-либо.
Когда кафе пустовало, Владислав выходил с Деннисом на задний двор, садился на скамью. Деннис закуривал сигарету, прищуренным взором наблюдая, как табачный дым растворяется в воздухе. Влад сидел рядом, уставившись куда-то вдаль. Мысли его устремлялись за пределы всего видимого пространства, за пределы обычного-привычного мира. Душа его в такие минуты улетала мысленно ввысь, измеряя-вглядываясь в пространство времени. Тогда он становился самим собой - тем, кем был всегда и кого не желал принимать отец. В памяти до сих пор сохранялась свежая, кровоточащая обида на Станислава за то, что тот всегда приземлял его порывы, останавливал от мечтаний о духовном непонятно-интересном. Отец являлся человеком жестким, практичным, а Владиславу не нравилось, когда ему навязывают реальность,он ощущал нестерпимую боль, вот почему его душа сама избрала путь артиста, дабы избежать окружающую действительность, пожить жизнью других - пусть и вымышленных людей - так он мог стать кем-то иным, вырваться и улететь за рамки обычного. Но Станислав не понимал порыва младшего сына, его неоправданно жестокие шутки и фразы обижали Влада, до сих пор он слышал усмешки отца: "шутка, ты просто шутка; что с тебя взять", или когда, еще проживая в Лондоне, он на последние деньги позвонил домой, трубку взял отец, но услышав через гул голос сына, не ответил, а сразу положил трубку обратно. Когда до Владислава донеслись короткие гудки, он все понял, комок обиды застрял в горле и, уставший, голодный, покрытый пеленой предательства со стороны самых близких, побрел он по тихим старинным улочкам города, на ходу глотая слезы. Всю ночь потом он не сомкнул глаз, боль в груди усилилась и тогда со вздохом он ожидал, когда сердце его стукнет в последний раз. Но Бог не забрал его жизнь, а, напротив, указал иной путь, и вот он в Оксфорде среди друзей и хороших знакомых. Своими переживаниями Владислав поделился с Деннисом, тот, как ни странно, ответил ему не то, что он ожидал:
- Твой отец прав. Тебе, который родился и вырос в богатой семье, разве интересно жить так, как ты сейчас живешь? Снимаешь комнату, не имеешь денег на еду. Оставшись дома, ты мог бы не думать о хлебе насущном и жить в свое удовольствие.
- Ты полагаешь, в том моя вина, что отец ненавидит меня?
- Чувства отца - только его дело, но усложнять свою жизнь ради призрачной мечты считаю глупостью и простым ребячеством.
- А если мне удастся стать знаменитым актером здесь, в Англии?
- Тогда, - Деннис потушил сигарету и бросил окурок в мусорную урну, - я беру свои слова обратно.
Вечером в подавленном настроении Владислав вернулся в маленькую комнатку на четвертом этаже большого общежития. Там, внутри его мира окружала все такая же привычная тихая обстановка: небольшая кровать, письменный стол, старинный шкаф - и все то выделялось на фоне красной кирпичной кладки, передавая комнате особое неброское очарование. Вскоре в дверь постучала Элли, с которой у Влада выстроились более чем просто дружеские отношения. Девушка принесла с собой кулек вкусных пирожных - его любимые. Вместе они в полутьме выпили чай со сладостями, наслаждаясь близостью друг друга. Элли любила теребить его волосы, вдыхать аромат его чистого тела, любоваться необычной непривычной красотой возлюбленного. Но ей никогда не понять необъяснимой грусти, что изо дня в день теплилась в его больших глазах. Было ли то следствием усталости или нехваткой денег, а, может, и того и другого вместе, понять невозможно - Владислав никогда не заговаривал с Элли о своих трудностях. И вот в полночь она ушла, а Влад лег спать, с головой укрывшись теплым пледом. Сон сразу завладел им, стоило только сомкнуть веки. Во сне он вдруг почувствовал непонятную тревогу, словно ожидал страшного удара со стороны невидимого противника. Вокруг себя - внутри под сердцем, до его уха долетел знакомый, непозабытый голос дяди Жозефа - душа архиепископа всегда сопровождала его в пути, защищая и оберегая от зла. И вот Влад слышал все настойчивее и настойчивее:
- Проснись, проснись!
Повинуясь неземным непонятным силам, он резко вскочил на кровати, диким взором, ничего не осознавая, оглядел комнату. Вокруг звучала давящая низкая тишина или это так стучало в страхе его собственное сердце? И вдруг ледяной ветер обдал лицо тревожной волной, хотя окна были наглухо закрыты. На фоне лунного света у окна стояла высокая неподвижная фигура в пальто и шляпе - и то был не дядя Жозеф, а кто-то другой, вселяющий страх и ужас. Парализованный внутренним волнением, Владислав буквально на ощупь нашел выключатель ночника и нажал на кнопку - слабый свет осветил комнату и непонятная фигура в шляпе оказалась живым человеком, а совсем не духом. Незнакомец, продолжая стоять у окна, слегка улыбнулся, хотя взгляд его холодных глаз был жестоким и диким. Ох уж эта старинная оксфордская традиция никогда - ни днем, ни ночью не запирать двери, не опасаясь посторонних, и вот к чему это привело. Владислав продолжал все также неподвижно сидеть на кровати, широко раскрытыми глазами посматривая на непрошеного гостя. Весь его страх сконцентрировался глубоко внутри - где-то между сердцем и кишечником, как бывало ранее в концлагере, когда его били или унижали. Теперь все повторялось, только вместо барака комната общежития, а вместо гестаповца - тайный агент. Незнакомец приложил палец к губам и проговорил:
- Господин Шейбал, не пытайтесь кричать или звать на помощь. Мы не собираемся делать вам больно, нам лишь велено отвезти вас в польское посольство в Лондон, а затем вернуть вас обратно в Польшу, так как у вас нет ни прав, ни каких-либо полномочий оставаться в Англии. Вы знаменитый польский актер, которым гордится вся страна, ваше место там, дома.
- Кто вы такой? - воскликнул Владислав, обретя дар речи, перематывая в голове ход дальнейших действий.
- Нет нужды скрывать: я агент КГБ, мы давно уже следим за вами.
Владислав более не слышал его. Какой-то странный животный инстинкт проснулся в нем, вспышка гнева обожгла его лицо и, ни секунды не колеблясь, боясь потерять свободу, которая досталась ему с таким трудом, он в долю секунды ринулся с кулаками на агента КГБ, будучи ниже его на целую голову. Такой явный перевес в силе мог бы сыграть с Владом злую шутку, если бы в тот момент в нем не пробудилась энергия, с которой он вытолкал незнакомца из комнаты. И как в первый раз, повинуясь инстинкту, ему удалось легко увернуться от увесистого кулака противника, после чего малый рост стал явным преимуществом: согнувшись, Влад ударил со всей силой агента в живот и толкнул его с лестницы. Рыча и тяжело дыша от боли, агент какое-то время лежал внизу, приходя в себя. Сверху донеслись голоса и топот множества ног разбуженных происшествием студентов. Боясь попасться им в руки, польский офицер поднялся и бегом ринулся к выходу, желая как можно скорее покинуть здание, а Владислав продолжал стоять на площадке четвертого этажа, глядя ему вслед.