Мастер. На стыке Времён.

Глава 22. Сон во сне.

Пройдя почти половину пути, Корнелиус вдруг резко остановился и поднял над собой правую руку, призывая замереть своих спутников. Чутьё говорило ему об ужасной опасности, что нависла над их небольшим отрядом Только глупый пастух заставляет бежать стадо на лесные луга, не узнав, если там волки.

Рыцарь прекрасно понимал, что промедление Смерти подобно и несчастные монахи без помощи извне потеряют всякую надежду на избавление от страшных мук. Ведь сарацины ни с кем не церемонились и особенно зверствовали с представителями чужеродной для них веры. Но, в тоже время, он никем не хотел рисковать. Люди очень устали и даже весьма выносливые братья де Анжес, следовавшие сразу за ним, еле держались на ногах, хоть и не подавали вида. Оно и понятно. Не всякий сможет выдержать такие длительные переходы. Да и что греха таить, даже сам Корнелиус, с раннего детства приученный к тяготам, с превеликим удовольствием бы упал на землю и забылся сном. Нужен был отдых, ведь спокойный разум всегда лучше воспалённого, ибо он порождает осмысленные решения, ведущие к разумным действиям, а не ведут к огромным ошибкам и, как следствие, к пожизненным стенаниям. Этот постулат ещё совсем юный рыцарь вынес из бесед с аббатом де Ла Марком. Мудрый старик как будто бы предвидел будущее своего ученика и старался сделать его сведущим во всём, что знал сам.

Вспомнив про старого священника, Корнелиус расстелил свой плащ на земле и опустился на него, подозвав к себе братьев де Анжеос и Корентина с Лайонелом. И когда они подошли, то с тяжёлым вздохом произнёс:
- Прошло уже больше суток, как ушли отец Антуан и Лозар. И даже если бы один из них попал в плен, другой должен был бы обязательно остаться на свободе и попытаться вернуться назад. Но этого, почему-то, не произошло, а значит, случилось нечто нехорошее. Понимаю, что первой нашей задачей является спасение пленённых монахов, но, в тоже время, судьба отца Антуана и Лозара беспокоит меня не меньше. Хочу услышать ваши предложения в связи с создавшейся ситуацией.
Аделард посмотрел на брата и сказал:
-Да, слишком долгое отсутствие наших разведчиков наводит на печальные мысли. Но если мы бросимся на их спасение именно сейчас, когда солнце больше враг, чем друг, то только сыграем на руку мерзким сарацинам. Поэтому я предлагаю дождаться их вечерней молитвы и совершить молниеносный набег.
Услышав это, Корентин и Лайонел согласно закивали головами. Они больше всех были привязаны к отцу Антуану, который являлся для них и духовником, и близким другом. Им не терпелось броситься в рукопашную, но здравый смысл всегда одерживал верх над стремлениями. Ведь лучше голова на плечах, чем на колу. Посмотрев на сотоварищей, Корнелиус поднял над собой правую руку и произнёс:
-Так тому и быть. Я с Аделардом и Родольфом пойду впереди, за нами двинутся Корентин и Лайонел. Остальные же останутся здесь и выступят в случае нашего невозвращения. Пожертвуем малой кровью, нежели положим головы всех без разбора. Силён тот воитель, что думает головой, а не машет мечом безо всякого толку.
Когда все разошлись, рыцарь достал из заплечной сумки вяленого мяса и углубившись в размышления, не заметил, как крепко заснул и тут же оказался между реальностью и фантазией.
Вот он бродит по какому-то не земному лесу в сопровождении незнакомца с разными глазами и волчьей ухмылкой и ищет ответ на какой-то очень важный вопрос, но так и не находит его. Что, с одной стороны, вызывает гнетущую вселенскую грусть, а с другой предрекает новые странствия в иных, более чудных, мирах. И, что самое странное, присутствие незнакомца ничуть не пугает, хоть и внутри как-то не по себе. И эта двоякость не вызывает даже тысячной доли сомнений, как будто всё идет по заранее намеченному кем-то плану.
На мгновение проснувшись, Корнелиус пристально посмотрел по сторонам и не найдя ничего опасного, вновь погрузился в сон.
На этот раз он оказался внутри какой-то огромной смрадной рыбины и никак не мог понять, как именно в ней оказался.
Такие фантасмагории и раньше посещали Корнелиуса, но никогда не были так похожи на реальность. Что и пугало, и восхищало одновременно.
И вот, несмотря на ужасный запах тлена и ломоту в костях, он пытается вырваться на свободу, чувствуя, что впереди ожидает нечто этакое, способное привести к переоценке ценностей и полной смене направления жизненного пути. Но, делая рывок вперёд, он оказывался на несколько шагов сзади, никак не понимая, каким образом это произошло. И только полный отказ от любого движения приводит к освобождению из клоаки.
Даже во сне запах был настолько ужасным, что рыцарь проснулся и в течении нескольких минут не мог понять, где находится и что с ним произошло. Но усталость снова взяла верх и он вновь погрузился в сон.
Ожидая увидеть продолжение предыдущего видения, Корнелиус был глубоко напуган, удивлён и, в то же время, растроган, открывшейся перед ним картиной. Его горячо любимая Селестина сидела в огромной зале за большим, заставленным всякими яствами, столом в окружении двух незнакомцев и огромного чёрного Кота, время от времени что-то выпивающего из стакана. И если сам рыцарь испытывал от увиденного некое благоговение, то девушка чувствовала себя среди как в своей тарелке. Что само по себе уже было невероятным, ибо в обычной жизни ей были чужды пиры. Да что там говорить, даже обычное общение с чужаками всегда вызывало отторжение. Ведь, как считала Селестина, посредством словесного выражения мыслей можно потерять самоё себя.
Поэтому она общалась исключительно со своим отцом и прислугой. Ведь они и так всё про неё знали. И самому Корнелиусу пришлось по крупицам завоёвывать свою будущую невесту, о чём он ни разу не пожалел.
Внимательно приглядевшись к незнакомцам, рыцарь вдруг понял, кто они и это знание заставило его содрогнуться всем телом. Но вскоре он успокоился и даже присоединился к пиршеству. Познание и признание всегда где-то рядом. И даже находясь во сне, Корнелиус почувствовал себя сытым.
Некий неясный шум прервал сновидение и рыцарь вскочил на ноги. Но вокруг ничего опасного не оказалось и он снова заснул.
Всё та же картина. Только вместо Селестины незнакомая девушка, до боли похожая на неё. Она сидела напротив чёрного Кота и о чём-то весело рассуждала, вызывая улыбки у присутствующих. Корнелиус даже попытался прислушаться, но ничего так и не смог разобрать, отчего немного приуныл. Ведь между ними никогда не было никаких секретов. Из-за этого Корнелиус не сразу понял вопроса обращённого к нему самому и только со второго раза разобрал:
-Ну, и как тебе Грядущее, доблестный рыцарь?
Не зная, что ответить, рыцарь предпочёл промолчать, чем очень даже сильно развеселил Кота, воскликнувшего:
-Вот за что я люблю этих средневековых, так за то, что они немеют при всяком случае, узнать их собственное мнение! Это же просто прекрасно! Ни тебе хвастовства, ни тебе излишней болтовни!
На что незнакомец, сидящий во главе стола, спокойно сказал:
-Не торопи его, Бегемот, пусть пообвыкнется с мыслью о тонкости грани между реальностью бытия и сном рассудка.
После таких слов Корнелиус стал как-то по особому к нему относится. Страх познания прошёл и пришло признание.
А незнакомец, между тем, продолжал, вновь обращаясь к нему:
-Тебе предстоит осознать ещё множество вещей, кажущихся сейчас невероятными и даже в чем-то пугающими. Человеческий разум похож на лук. С возрастом одно наслаивается на другое и когда приходит пора принимать важное решение, часто приходится лить горькие слёзы.
После чего поднял свой бокал и предложил тост за принятие решений. Присутствующие с радостью восприняли это. Но сколько не пытался Корнелиус испить из своего бокала ему так и не удалось. Видя его мучения, незнакомец произнёс:
- Не старайся познать и принять всё за один присест. Только терпением можно добиться высот.
Рыцарь уже хотел было ему возразить, да не успел. Кто-то сильно потряс его за плечо. Открыв глаза, Корнелиус увидел Аделарда и вскочил на ноги. Пора было осуществить намеченное. Никак нельзя допустить насилия.

Глава 23. Весть.

Какое-то непонятное предчувствие ни на минуту не оставляло Корнелиуса. Как и этот непонятный сон, о котором он решил никому не говорить. И вовсе не из-за недоверия сотоварищей. Как раз этого рыцарь боялся в последнюю очередь, потому что всегда мог переубедить даже такого спорщика, как отец Антуан. Тут была совсем иная и очень веская причина, заставляющая содрогнуться даже самого стойкого страстотерпца.

Выпив немного воды из фляги, Корнелиус вылил остатки себе на голову и попрыскал в лицо, чтобы снять последние остатки сна, а затем оглянулся по сторонам.

Вроде бы, ничего не изменилось. Если не брать в расчёт погоду, которая из унылой промозглой превратилась в весёлую солнечную. Что было не так уж и хорошо. Ибо начавшийся дождь был бы отличным прикрытием для его небольшого отряда. А так придётся передвигаться быстрыми перебежками, переводя дух за валунами и редкими деревьями.
Смахнув со лба набежавший пот, Корнелиус спросил Аделарда:
-Я долго спал?
Пристально посмотрев на предводителя , старший де Анжеос ответил:
-Нет, мой командир. Не больше получаса. Извини, что не дал как следует выспаться. У тебя очень усталый вид. Но ждать было никак нельзя. Только что из стана сарацинов прибыл посланник от отца Антуана . Я хотел было сам его обо всём расспросить, но он упёрся, настояв на личном с тобой свидании. Признаться, на вид он уж очень чудаковатый. Похож и на монаха, и на торговца одновременно. Но оружие говорит о его принадлежности к крестоносцам. Так ли оно на самом деле, решать не берусь.
Корнелиус весь встрепенулся от услышанного и попросил срочно доставить к нему посланника. Ему не терпелось узнать о судьбе отца Антуана и Лозара, за жизнь которых испытывал большую ответственность. Когда посланник предстал перед ним, то он сразу же признал в нём своего давнего знакомца, Альфонсо де Арбидоли, сына прославленного на всю Францию барда, Эжена Франсуа де Арбидоли. И очень этому обрадовался.
Они познакомились ровно десять лет тому назад на балу, устроенном в честь дня рождения Селестины. И даже одно время были соперниками, всякий раз награждая друг друга вёрткими словесными уколами. Однажды дело чуть было не дошло до кровопролития. И только благодаря Селестине, остановившей свой выбор на Корнелиусе, вражде был поставлен конец . Альфонсо тут же решил покинуть Францию и о дальнейшей его жизни ничего не было слышно.
Рыцари крепко обняли друг друга и Корнелиус попросил бывшего соперника обо всём рассказать и тот не стал перечить, описав произошедшее в красках.
И надо сказать, что в этом у него был несомненный талант. А по иному и быть не могло, ведь не всегда природа отдыхает на детях великих. Корнелиус, прямо-таки, лицезрел услышанное . Когда же речь пошла о ранении Лозара, он остановил Альфонсо и попросил в мельчайших подробностях остановиться на этом и тот, выпив немного воды из фляги, тяжело вздохнув, ответил:
-Стрела пронзила ему грудь, но славный отец Антуан смог вовремя вынуть её и остановить кровь. Рана хоть и небольшая, но до полного выздоровления ещё далеко. Но Вы, мой дорогой Корнелиус, не беспокойтесь о своём храбром скороходе, ведь за ним ухаживает самая милосердная из женщин, виконтесса де Арманьяк, невестка графа Бодуэна, который и укрыл нас в своём родовом замке. Да, именно он и послал меня к Вам с предложением остановиться у него. Поверьте, на целую тысячу лье Вы не найдёте укрытия лучше. Тем более, что сарацины совсем не обращают внимания на графа, считая его полным безумцем. Да и в смысле фортификации замок находится на очень выгодном для боя положении.
Услышав про графа, Корнелиус загрустил.
Ведь он хорошо знал его сына, славного Огюста, с которым провёл своё дивное детство, полное игр и миниатюрных ристалищ, где они учились владеть не только оружием, но и собой. Последняя весточка о нём пришла полгода назад и с тех пор виконт числился среди пропавших. Альфонсо как будто прочитал его мысли и предпочёл помолчать. Ему тоже было, о чём вспомнить.
Прошло несколько минут, прежде чем Корнелиус вернулся к реальности. Рассказ Альфонсо обрадовал и, в то же время, огорчил его.
Да, отец Антуан и Лозар находятся в безопасности. Да, есть возможность укрыться в замке гостеприимного графа де Арманьяка. Но это совсем не означало, что он может себе позволить расслабиться даже на одно мимолётное мгновение. Кругом шла война. Война не ради обретения славы, а для спасения христианства от злобных язычников. Сказал Корнелиус самому себе и обратился к Альфонсо:
-Я буду очень рад, если Вы, любезный мой любимец дам, расскажете обо всех Ваших приключениях. Уверен, в них есть, чему поучиться.
И пока последний расписывал всё в красках, напряжённо думал, как лучше поступить. Тяжело быть рыцарем, а ещё тяжелей отвечать не только за себя.
Первым подошёл Аделардо и вопросительно посмотрел на своего предводителя. Он прекрасно понимал, что появление незнакомца в их лагере неслучайно. Но Корнелиус молчал. Дождавшись остальных, он представил им Альфонсо и вкратце пересказал его рассказ. После чего предложил каждому высказаться. Первым прервал молчание Аделардо:
-Я предлагаю принять помощь графа. Это поможет нам выиграть время и как следует подготовиться к бою.
Выслушав его, Корнелиус возразил:
-Ты прав и не прав. Да, замок прекрасная защита, но в нём, кроме доблестных монахов, есть старый граф и беременная виконтесса. Мы никак не можем подвергать их опасности.
На что Родольфо, всегда поддерживающий старшего брата, сказал:
-На всё воля божья. Граф знает, на что идёт. А виконтессу мы как-нибудь убережём. Нельзя отказываться от помощи, когда она так необходима.
Корнелиус хотел было высказать ему своё недоумение, но не смог и слова вымолвить, застыв на месте с широко открытым ртом. То же самое случилось и с остальными. Только Альфонсо как-то хитро улыбался, сжимая в руке нечто похожее на кольцо небесного цвета.
Корнелиус смотрел на своего давнего знакомца и никак не мог понять причину такой ужасной перемены. Он всегда считал себя вполне трезвомыслящим человеком, способным разгадать любую загадку и вдруг столкнулся с необъяснимым. Сначала странный сон, теперь предательство. В последнее он не хотел верить всеми фибрами своей христианской души.
И как бы в доказательство этому Альфонсо начал медленно изменяться. Сначала исчезла хитрая улыбка, превратившись в хищницкий оскал. Затем глаза из человеческих стали паучьими и пристально уставились на недоумевающего рыцаря. Руки сильно удлинились, а ноги, наоборот, намного укоротились, обернувшись лягушачьими ластами. При этом, тело осталось без видимых изменений.
Облизнувшись змеиным языком, существо что-то проквакало жабой и растаяло в воздухе, оставив после себя смрадный след. И тут же перед воспалённым взглядом Корнелиуса возник бездыханный Альфонсо. От увиденного, кровь застыла в жилах. Никто не смог бы объяснить произошедшее у них на глазах. Одно было понятно, кто-то очень не хочет победы рыцарей…
-Мастер, проснись!!!! Да что с тобой, в самом деле?! Проснись, тебе говорят!!! Не позволяй Мороку победить себя!!!-раздавалось в ушах Бориса, но он никак не мог проснуться, оказавшись в таком же положении, как и Корнелиус.