Письмо. Глава из романа "Владыка Серафим"

... Владыку, от воспоминаний отвлекла пробегавшая мимо собака, которая вдруг резко свернула в его сторону и приблизившись, положила к его ногам палку, словно приглашая поиграть, швырнув эту палку подальше, на травку.
За спиной Владыка услышал весёлый смех и подошедшая девушка – хозяйка собаки извинилась и увела собачку в сторону.
«А ведь я наверное сейчас так обессилел, что и палку то бросить не смогу…» - подумал Владыка и грустно улыбнувшись, в очередной раз тяжело вздохнул...
Потом он покряхтывая, поднялся со скамейки и медленно пошёл к храму, растирая на ходу онемевшие, озябшие руки.
... Возвратившись домой, Владыка, не спеша налил себе чаю и сев за письменный стол, стал разбирать почту – ворох разного рода бумаг, которые приносил ему на квартиру молодой и высокий почтальон, каждый раз через окно, вежливо здоровавшийся с Владыкой…
Отложив в сторону рекламные проспекты, с предложением заработать побольше денег, он вскрыл письмо присланное, судя по обратному адресу, из России, из Москвы…

Какая-то девушка, наверное студентка университета, писала ему, что после того, как побывала на его беседе в одной из церквей, то невольно пересмотрела своё отношение к вере, и вообще ко всему в своей прошлой жизни.
«…Я и раньше, как-то странно томилась от никчёмности своего существования – писала она – однако после вашего рассказа о внезапном приобщении к Богу, и о вашем решении пойти в монахи, меня вдруг словно кто-то подтолкнул!
Ведь я тоже, всю мою жизнь тяготилась обывательской суетой, вокруг и несмотря на то, что я родилась и живу в Москве, шум и гул столичной жизни, с детских лет мало привлекал меня…»
После описания девических разочарований и скуки обывательской жизни, девушка делилась намерением уйти в монастырь, так как представить себя учительницей или журналисткой в районной газете, она никак не могла!
Заканчивалось письмо испрошением благословения, которое только узаконит её твёрдое желание порвать с миром…

Владыка вздохнув, отложил письмо, отпил немного остывшего чаю и подумал, что надо ответить этой искренней девочке и благословить её решение и решимость, связать свою судьбу с монастырём.
Пододвинув себе несколько листов чистой бумаги, глянув на часы он стал быстро, почти не задумываясь писать ответ.

«Милая девушка! Я с волнением прочитал ваше письмо и судя по тону, думаю, что вы уже не остановитесь и потому, благословляю вас на трудное служение Господу нашему Иисусу Христу.
Ещё я подумал, что у меня тоже были очень похожие мысли в моей молодости. А вся дальнейшая жизнь, только утверждала меня посвятить себя молитве и служению людям. Конечно, я не был журналистом, а стал врачом, и таким образом мог приносить пользу несчастным людям, помогая им в излечении болезней.
Но началась война, и я несколько раз сидел у постели умирающих солдат и понял, что помимо боли и страданий, всех этих людей мучило невольное и уже окончательное одиночество.
И когда я начинал говорить с ними о Боге и его милосердии ко всему живому, их страдающие лица светлели а глаза загорались надеждой.
И эти разговоры, эти людские надежды на продолжение жизни, пусть в другой форме, малопонятной и чудесной, невольно помогали им в их медленном, беспокойном умирании.
Сидя там, у постели этих несчастных, я вдруг со всей остротой осознал своё призвание стать монахом – священником. И я это осуществил сразу после того, как закончилась эта страшная война, и никогда ни при каких обстоятельствах не жалел об этом своём выборе!
Дерзайте милая, но советую на всякий случай ещё раз подумать, потому что уйти в монашество не так уж сложно, но вот возвратиться в мир, если вы не выдержите – намного сложней и может быть трагичней.
Ещё раз хорошенько всё взвести и если не передумаете, то Бог вам в помощь!»

Выдвинув ящик письменного стола, Владыка достал конверт, положил внутрь написанное письмо, запечатал и надписал адрес, а потом отложил на тумбочку к изголовью кровати: «Завтра надо будет отдать почтальону…»
... Длинный весенний день заканчивался и за окном наступили синие прозрачные сумерки. В комнате потемнело...
Владыка, встав на колени, сосредоточенно глядя на икону Христа – Спасителя, помолился за эту славную девушку, которая каким - то чудесным образом, смогла верить так чисто и так сильно…
«Дай бог тебе милая здоровья и сердечной чистоты, для совершения задуманного…»
Потом, с трудом поднявшись на ноги, он, включив свет расправил постель и раздевшись лег под одеяло, подвинув к себе книгу русского богослова и церковного историка Георгия Флоровского. Он был знаком с ним в молодые годы и не раз слушал его увлекательные рассказы о святых отцах, живших и монашествующих в четвёртом - пятом веках после рождения Христова…

...И долго ещё светилось жёлтым светом окно в спальне Владыки - огонёк погас только тогда, когда в парке и рядом, в храмовом садике неистово запели дрозды, перекликаясь и отвечая многоголосой песней на страстные призывы установившейся в городе весны.
В наступившей темноте, чуть видны были тёмные контуры храмовой башни, возвышающейся на десятки метров в глубину тёмно-синего, почти чёрного неба, силуэты деревьев в церковном скверике, мрачное прямоугольное здание большой гостиницы
расположенное напротив…
Владыка Серафим лежал неподвижно, прикрыв усталые веки и вспоминал свою длинную жизнь, своё служение здесь, давно и недавно умерших друзей и знакомых, вереницей бесплотных духов, проходящих через зоркую память сосредоточенного, старого человека...

«Господи, Иисусе Христе, Сын Божий, спаси и помилуй мя...» – повторял он несколько раз, привычно и неслышно и в его душу снизошла благодать. Он невольно улыбнулся и прошептал: «Благодарю тебя Господи за всё, чем Ты меня так щедро одарил в этой непростой длинной жизни».
И вновь, из подвалов памяти нахлынули воспоминания, и всё пережитое, так ярко и выпукло вставало перед внутренним взором Владыки.
На письменном столе, тихо тикали старинные ходики, привезённые сюда ещё из Парижа, а через время, в дальнем углу вдруг запел свою монотонную песню сверчок...

...Незаметно, на улице стало светать и звуки моторов первых автомобилей проезжающих мимо парка нарушили рассветную тишину.
«Вот и новый день настаёт», - подумал Владыка, повернулся на правый бок, к стенке и задремал, словно медленно отплыл по водам лёгкого сновидения, в другой, тихий и светлый мир небытия...
Весною ночи бывают слишком коротки для пожилого человека…


2012 год Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal