Под черным крылом Горюна Часть 3. Главы 15-16

15

Новицкий решил, что жену необходимо показать доктору. Насилу ее уговорил. Ни в какую не желала Варенька признавать себя сумасшедшей, боялась, что доктор заберет ее в больницу для умалишенных. Хотя Гордей твердил, что с умом у молодой хозяйки все в порядке и доктор, скорее всего, пропишет ей успокоительное или поездку на воды, где лечат расстроенные нервы чересчур впечатлительные особы.
—Аленка, как у бабушки твоей начиналось ее состояние, ты понимаешь, о чем я спрашиваю?
Варенька испытующе посмотрела на девочку. Аленка шмыгнула носом.
—Беспокойная стала, боялась всего, особливо волков. Говорила много непонятного.
Девочка подняла тяжелый чугунок, но чуть не выронила его из слабых рук. Варенька поспешила ей на помощь.
—Давно пора новую кухарку брать, ты прости, Аленка, что я затянула с этим вопросом. Тебе тяжело справляться, вижу. Потерпи маленько.
—А мне потом куда? — тихо спросила Аленка.
—В горничные пойдешь. Мне же нужна горничная, как у всех знатных дам. Прически будешь помогать делать, платье застегивать. Даже бант самой красиво сзади не завязать, помощница нужна.
—В горничные, конечно, лучше, — согласилась Аленка. — Еще бы грамоту знать, я бы вам книжки по вечерам читала. Вы про животных любите? Или про приключения? Как было бы здорово больше не видеть постылые кастрюли!
—Не любишь готовить? — поинтересовалась Варенька.
Аленка отрицательно мотнула головой.
—По бабушке сильно скучаешь?
Девочка потупила взгляд в пол. Молчала.
—Вижу, скучаешь.
—Барыня, — неожиданно спросила Аленка, — это правда, что душевнобольные часто бывают провидцами?
—Провидцами? — изумилась Варенька. — Не знаю.
—Я слышала от дядечки Ивана, что были раньше на святой Руси безумцы, которые могли судьбу даже царям предсказывать. Юродцами назывались. Все их любили. Почитали. Даже цари за речи обидные сделать ничего плохого им не могли.
—Ты о юродивых говоришь?

Варенька взяла из рук девочки нож и стала чистить картошку. Работы она не чуралась, видела, что Аленке помощь нужна.
—Прав Иван, были такие святые безумцы. Не только судьбу предсказывали, но и наложением рук простых людей лечили.
—Здорово, — выдохнула с восторгом Аленка. Глаза ее заблестели. — Я бы тоже хотела так. Сойти с ума и помогать людям.
—Разве для этого надо сходить с ума? — изумилась Варенька странному желанию девочки.
—Конечно. Безумный делает все бескорыстно, а умный ответного шага ждет.
—Кто тебе сказал подобное? — воскликнула со смехом Варенька.
—Дядечка Яков. Постоянно говорит, что на доброе деяние добром следует отвечать.
—Аленка, у тебя все в голове смешалось. Яков совсем об ином говорит. Добро только тогда добро, когда его делаешь бескорыстно. Если ждешь, что и тебе кто-то обязан в ответ, то это уже не добро, а подобие сделки, той, что купцы между собой заключают.
—Что если бабушка тоже юродивая, святая, а ее в больнице держат? — с надеждой спросила Аленка.

Варенька не успела ей ответить. На кухню вошел Лодыгин. Поклонился хозяйке почтительно, при этом покраснел, что не ускользнуло от внимания Вареньки. «Неужели я не безразлична ему? — подумала она. — Как все время смотрит. Глазами так и ест. Ведь он вдовый. Не знаю, приятно ли мне его внимание? Я же замужем».
—Барыня, муж ваш к себе срочно требует. Он в гостиной с доктором.
—С доктором? — побледнела Варенька. — Хорошо, сейчас иду.
Когда она вошла, Новицкий с Назаровым пили вино. Чуть поодаль стоял Гордей с подносом.
—Добрый день, доктор, — поздоровалась Варенька.
Назаров поднялся с кресла, поцеловал руку хозяйке.
—Мое почтение, уважаемая Варвара Саввична. Прекрасно выглядите.
—Спасибо, доктор. Чувствую я себя действительно хорошо.
—Варя, постарайся быть предельно откровенной с Викентием Харламовичем, — попросил жену Новицкий.
—Мне нечего скрывать, — равнодушно произнесла Варенька, присаживаясь рядом с мужем на диван.
—Кофею хотите? — спросил Гордей хозяйку.
—Нет, спасибо, — отказалась Варенька и приготовилась к расспросам врача.
Назаров молчал, медленно переводил взгляд с мужа на жену и обратно.
—Доктор, — нарушил молчание Новицкий. — Собственно, вызвал я вас вот по какому поводу. Вы должны рассеять сомнения моей жены на предмет….
Он запнулся, подбирая слова.
—В общем, вы в курсе, чей портрет висит на стене у меня в кабинете. Я бы хотел, чтобы вы сказали моей жене, что девушка, изображенная на нем, умерла.
—Если вы о Лизе Заваруйкиной, то да, к великому сожалению, ее нет среди живых.
—Доктор, — встрепенулась Варенька, — как вы объясните тот факт, что я видела эту девушку у нас в доме? Мне бы не хотелось, чтобы меня считали сумасшедшей, но я не только видела ее, но и разговаривала с ней.
—При каких обстоятельствах?
—При втором посещении усадьбы. Я увидела эту девушку именно тогда. Имела разговор с ней. Она предупредила, чтобы я не ехала домой, поскольку было поздно, на дорогах пошаливали волки. Дмитрий, — обратилась Варенька к мужу, — помнишь, тогда Иван одного у самого дома подстрелил?

Не дождавшись ответа от мужа, продолжала:
—Она мне сказала, что ее Затворницей зовут.
—Затворницей? — удивился Назаров. — Странное имя для девушки. Весьма странное. Да-с. И все же ее присутствию в вашем доме можно найти объяснение.
—Доктор, со мной все в порядке? — настороженно спросила Варенька, не понимая, о чем говорит доктор.
—Варвара Саввична, кроме данной девушки, вас больше ничего не беспокоит?
—Я абсолютно всем довольна.
Новицкий при этих словах вспыхнул, опустил глаза.
—Варвара Саввична, чтобы успокоить вас и развеять все сомнения, скажу следующее. – Назаров посмотрел в упор на Вареньку. Ее волнение он почувствовал в мелком дрожании тонких пальцев, сложенных на коленях рук. — Ваши опасения насчет данной девушки абсолютно безосновательны. Могу заявить со всей серьезностью, что по осени сам лично был на ее похоронах. Хорошая была девушка. И очень несчастная. Она сильно болела, а ваш муж по-соседски был дружен с ее семьей. Возможно, стойкое нежелание близких и друзей умершей девушки мириться с ее ранней смертью держит несчастную душу на земле. Отсюда и Затворница. Природа человеческой души нам неизвестна, скорее всего, долго находясь на земле, не в силах отправиться к Богу, она страдает в оковах наших привязанностей. Это я для вас говорю, Дмитрий Федорович.
—Доктор, у меня не укладывается в голове все, что вы сказали, — произнес Новицкий. — Я, честно говоря, не верю ни в какие души, бога, дьявола и прочие придумки. Если вы считаете, что дело не в больных фантазиях моей жены, может, дадим ей возможность уйти?
—Думаю, с вашей женой все в порядке, — кивнул головой Назаров. — Приятно было повидать вас, уважаемая Варвара Саввична. При случае кланяйтесь от моего имени папеньке. Он здоров?
—Слава богу, здоров.
Варенька поднялась с дивана. Не хотела мешать мужскому разговору. Для себя она не видела в нем ничего интересного.
—Вот и отлично, — сказал ей на прощание Назаров. — Рад, когда в моей профессиональной помощи нуждается все меньшее количество людей.

После ухода хозяйки Новицкий с Назаровым несколько минут сидели молча.
—Еще вино или кофей будете? — прервал их молчание Гордей.
—Нет, спасибо, — спешно отказался Назаров.
—Можешь идти, — отпустил Гордея Новицкий.
Когда слуга покинул гостиную, унося с собой едва початую бутылку вина, Новицкий обратился к доктору:
—Викентий Харламович, что вы там говорили о природе души? Вы верите в ее существование? Всерьез считаете, что душа Лизы не может найти успокоения?

—Я знаю, Дмитрий Федорович, что вы человек неверующий. Поэтому разговор с вами мне интересен вдвойне. Хотя по-человечески могу понять ваш скепсис. Если бы я только мог объяснить все, что происходит! Но я думаю, сопоставляю. Кто знает, какой путь после смерти уготован душе? Даже святые отцы спорили по этому поводу. Я почти уверен, что после смерти тела душа продолжает существование в виде особого вида материи, природу которой нам не дано понять. Я бы сказал, что душа – сознательная материя. Она – часть божественной сути. Частица Бога. Через нее Бог дает нам жизнь и знание о самом себе. И на этом основании имеет право строго спрашивать с человека за содеянное. Я не верю в телесное воскресение мертвых, о котором говорит церковь. Тело по сути – лишь временное пристанище души. Душа же вечна и не нуждается в телесной оболочке после смерти. Для меня препарирование – обычное дело. Я видел много мертвых тел. Нет, не могу поверить, что при Втором пришествии Христа мертвые воскреснут в телесной оболочке. Не могу – и все…. В чем ирония… сейчас я смело выражаю свои мысли, в века же не столь отдаленные за подобные рассуждения о природе души не избежать было костра.

—Слава богу, с тех пор человечество серьезно продвинулось вперед по части гуманизма, — усмехнулся Новицкий и, представив доктора на костре, поежился. — Вы, Викентий Харламович, еретик! Интересно послушать суждения еретика. Не боитесь высказывать столь смелые мысли? За подобные взгляды недалеко и до отречения от церкви. Граф Толстой пострадал от Синода за мысли куда менее радикальные. (1) Назвать душу материей – это слишком! Вряд ли вас поймут. У нас понятия материи и духа разведены как богословием, так и философией. Впрочем, вторая это сделала намного раньше, чем появился на свет Христос. Несовместимость понятий материи и духа, насколько мне известно, никем до сих пор не ставилась под сомнение.
—Увы, — с сожалением произнес Назаров, — вероятно, я один из тех немногих, кто задумался над их совместимостью. Если душу рассматривать как материю, пусть и неизвестную науке, можно кое-что прояснить. Например, почему Лиза Заваруйкина явилась вашей жене.
—Уже интересно!

Новицкий сложил руки замком на коленях и приготовился слушать объяснения Назарова.
—Я сказал, что считаю душу образованием материальным. Допускаю, что она способна мыслить, страдать, иметь привязанности. Если это так, то идея посмертного воздаяния вовсе не лишена смысла. Представление о рае и аде примитивно, в основе своей это осколок древних верований, какие черти, какие котлы, полные серы? Но я убежден, что существуют сферы, где душа в зависимости от земной жизни получает по заслугам. Как подобное происходит, знает только Бог. Но всякая ли душа попадает в эти сферы? Можно предположить, что иногда что-либо держит ее на земле. Поскольку природа души бестелесна, мы не видим ее, она же может являться нам в форме сновидений, голосов, ощущения присутствия. Крайне редко – в виде образов. Со временем наши привязанности ослабевают, и душа уходит туда, где ей и положено быть. Особенно подобное заметно первые сорок дней после смерти человека. Возможно, это тот срок, за который душа должна расстаться со своими земными привязанностями. Но предположим, что кто-то или что-то не дает ей уйти. Согласитесь, вы до сих пор не смирились со смертью Лизы. Напрасно надели кольцо при отпевании ей на палец. Обручиться с покойницей – дурной знак. Возможно, именно обручение держит душу девушки подле вас. Находясь столь долгое время на земле, компоненты духа-материи, сгущаясь, вполне могут приобретать на время зримый образ. Вспомните Мирошку. Ведь его также периодически видят. Это химера. Лиза не оставит вас в покое. Счастье, что она была девушкой доброй, зла вам и вашей супруге не причинит. Мой вам совет: удалите подальше от себя все, что связано с ее памятью. Не мучайте ни себя, ни душу несчастной. А супруге своей постарайтесь объяснить, что все произошедшее с ней – обычное наваждение, химера.

—Варвара достаточно упряма, чтобы поверить мне. Но я рад, что с головой у нее все в порядке. В последнее время только и разговоров, что об умалишенных.
—О! — воскликнул доктор, посмотрев на часы. — Сколько уже времени! Мне пора, Дмитрий Федорович. Если что – обращайтесь, всегда к вашим услугам.
После ухода доктора Новицкий долго сидел на одном месте и все смотрел в окно, за которым сгущались сумерки. За окном шел мокрый снег, белые хлопья, попав на стекло, таяли и кривыми слезными струйками стекали вниз.
Примечания

1. Граф Толстой пострадал от Синода за мысли менее радикальные – конфликт графа и писателя
Льва Николаевича Толстого с Синодом, который привел его к отлучению от церкви (1901 г.).
Толстой обвинялся Синодом в неверии, неисполнении обрядов, отрицании Евхаристии
(причащения), учения о Троице. Синод обвинил писателя в том, что свой талант тот посвятил на
истребление в умах и сердцах людей веры православной, считал учения церкви вредной и
коварной ложью собранием грубых суеверий и колдовства. Толстой в свою очередь отвечал на
обвинения, не отрицая своего скептического отношения к учению церкви. Но никогда не отрицал
ни Христа, ни веру в него. Создал собственное религиозно-этическое учение.


16

Павел Игнатьевич Заваруйкин не ожидал, что обещанный старцем Аверием в помощь отец Лавр навестит его столь скоро. Вернее, он его не ждал сейчас, возможно, ближе к теплу. И был несколько обескуражен появлением инока в своем доме. Отец Лавр, к удивлению Заваруйкина, представлявшего Лавра стариком, был одного с помещиком возраста, высок ростом, могуч в плечах. Казалось, что поднять телегу с лошадью ему не составит особых усилий. Так, собственно, и было на самом деле. Сила в руках Лавра была могучая. Один на один с рогатиной неоднократно выходил он на медведя. И металлические дуги гнул так, что те узлом завязывались на удивление и радость зевакам. Вот какая физическая сила была в иноке! Но главная сила его была в ином. Обладал он недюжинным авторитетом. Даже злобные собаки в его присутствии переставали лаять и начинали дружелюбно вилять хвостами. Птицы лесные слетались к его окну, брали угощение прямо с рук. И люди беспрекословно слушались, стоило только Лавру пальцем указать. Никто не мог объяснить, откуда в нем подобная сила. Сам же отец Лавр мало задумывался над подобными вещами и никогда не оборачивал дар свой во зло. Являясь сторонником взглядов старца Аверия, ни один день прожитой жизни не оставлял без добрых дел, пусть даже и малых. Отец Лавр был некрасив, рыжеволос, с множеством оспин, изрывшими яминами все лицо. Бороду имел редкую. Но стоило ему заговорить, глаз было не отвести от инока. Лицо его преображалось шедшим изнутри светом, светло-карие глаза сверкали, и у слушателя возникало убеждение, что монах знает все и обо всех, ибо зрит в самую суть увлекшей его проблемы.

Дела у Заваруйкина совсем расстроились. Часть насельников ушла от него, остались только те, кому идти было некуда. Ни семьи, ни детей, а мерзнуть на паперти да милостыню просить – тоже труд, причем немалый, плохо в последнее время подавать стали. Здесь же хлеба вдоволь, щедр помещик Заваруйкин, не то, что другие, у которых не только крошку не выпросишь, еще и палкой по ребрам получишь. Мол, развелось вас, бездельников! Оставшиеся беспробудно пили, несмотря на все усилия Павла Игнатьевича по искоренению зеленого змия в своей усадьбе. Змий уползать упорно не желал, и вскоре помещику стало казаться, что все его затеи – дело пустое. Иллюзии. Плюнуть бы на все и послать к чертовой матери. Расплодилась гнусь, драки с поножовщиной, полиция….

И тут, как знамение божье, появился отец Лавр. Оглядел неспешно усадьбу, даже в конюшню заглянул, к неудовольствию кучера указав тому на неисправность упряжи. Заваруйкин отметил про себя, что инок вовсе не кроток, не склонен к дипломатии, говорит, что думает. Замечает многое. Прошелся Лавр по дому. Остановился у закрытых дверей комнаты Лизаньки, но не зашел в нее. Почувствовал явное нежелание хозяина впускать кого бы то ни было в покои умершей дочери.
—Один живешь? — прямо спросил помещика. — А хозяйка где?
—Нет хозяйки, ушла от меня, — простодушно произнес Павел Игнатьевич, удивившись, что так откровенно говорит с незнакомым ему человеком.
—Понятно, — кивнул головой отец Лавр, — надо бы вернуть. Без хозяйки дома нет. Как тела без головы. Ты же не монах. Жена тебе Богом дана. А все, что от Бога, сбережения требует.
—Как я ее верну, если даже не знаю, где она? — удивленно спросил Заваруйкин.
—Знаешь, — обернулся резко к помещику отец Лавр и постучал себя пальцем по голове, — только думать не желаешь. Ты мысль свою напряги, и ответ сыщется.
—Возможно, возможно, — торопливо сказал Заваруйкин, не желая больше говорить о Марго.
Слишком болезненной темой был для него уход жены. Поди, знай, где она скрывается!
—Старец Аверий сказал, что вы можете мне помочь с организацией «Дома исправления и трудолюбия».

Заваруйкин движением руки предложил отцу Лавру присесть. Сам же остался стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу. Лавр снял сильно поношенный овчинный тулуп. Огляделся по сторонам, куда бы положить доху. Аккуратно положил ее на стул. Затем степенно присел на диван.
—Кузька! — крикнул Заваруйкин лакея и стал со всей силы звонить в колокольчик.
Когда лакей появился, заспанный, с всклокоченным вихром русых волос, недовольно произнес:
—Опять спал, сучий сын? Возьми у гостя доху. Чего столбом стоишь? Непонятно сказал?
—Святой отец, отпустите мой грех! — заломив руки, повалился в ноги иноку лакей.
Заваруйкин икнул от удивления.
—Третьего дни у хозяина пятак спер. Вот те крест, больше воровать не буду!
—Плохо, — погладил по плечу всхлипывающего Кузьку отец Лавр. — Зачем без спроса взял? Ты попроси, отказа не будет.
—На водку бы отказали, — всхлипнул еще громче лакей и с надеждой посмотрел на инока.
—На водку отказал бы, — нахмурился Заваруйкин. — Выпороть надо тебя, голубчик, а не грех отпустить.
—Отпускаю твой грех, но впредь зарок: не сметь воровать и помышления обманывать хозяина не иметь, понял меня?
—Не буду, вот те крест, — размашисто перекрестился Кузьма и, получив отпущение грехов, удалился стремительно с тулупом посетителя.
—Ну и дела, — выдохнул Заваруйкин. — Знал же, что подворовывает, сукин сын, все одно сомневался. А тут он сам себя и выдал. Не пятака жалко! За что они все со мной так?
—Авторитету нет, — словами старца Аверия произнес отец Лавр. — На авторитете многое в жизни держится. Даже живность лесная в стае за авторитет борется, иначе нельзя. Трудно выживать, когда тебя всякий норовит укусить, а то и сожрать по случаю слабости.
—Трудно, — согласился Заваруйкин. — Поэтому вся надежда на вас. Помогите мне с организацией «Дома исправления и трудолюбия».
—Сильно того хочешь? — спросил отец Лавр и внимательно посмотрел на помещика, словно в душу к нему заглянул.

От этого взгляда Заваруйкин обмяк ногами и бессильно опустился на диван рядом с иноком. Не нашел слов для ответа, только головой кивнул.
—Многим готов пожертвовать ради своей идеи? — снова спросил инок.
—Многим, если надо, — тихо произнес Заваруйкин. — Я ведь как лучше хотел, святой отец, народ-то наш испился совсем, от безнадеги опускается все ниже и ниже. Война, революция покалечили не только тела, души людей. В земстве это понимают, но у них дела каждый день куда важнее находятся. Все мои предложения кладутся под сукно. Обещанное помещение забрали под больницу для умалишенных. А разве те люди, которым я хочу помочь, не лишились ума? Разве им помощь не требуется? Я уже и письмо писал генерал- губернатору, только что толку? – Помещик безнадежно махнул рукой. — У наших властей на все свои резоны. Я их понимаю. Но кто поймет мою боль? Мои устремления?

—Одним домом проблему не решишь, — немного подумав, произнес отец Лавр. — Дом что – казенные стены. А в казенных стенах, что в твоем каземате, выздоровления не жди.
—Выход где? — воскликнул Заваруйкин, чувствуя, как рушатся его надежды.
—Выход есть всегда, — назидательно произнес инок. — Рано отчаиваться.
—Что мне делать? — уже спокойно спросил Заваруйкин, все больше проникаясь доверием к отцу Лавру.
—Доводилось ли тебе когда-либо слышать о Кузьминской общине?
—Кузьминской общине? — переспросил Заваруйкин и наморщил лоб. — Если мне не изменяет память, Кузьминская община – один из первых опытов создания коммунистических общин в нашей стране. Чушь полная, очередная попытка претворить утопию в жизнь, закончившаяся неизбежным провалом. Ее создатель, кажется, закончил свою жизнь на каторге. Впрочем, возможно, я что-то и путаю.

—Много лет назад я знавал преподобного Кузьму. Это был образованнейший человек, окончивший Московский университет. Сын священника, он вопреки воле отца не пошел в духовную семинарию, решил изучать правоведение. Еще в университете увлекся идеями немецкой социал-демократии. Но вскоре пришел к убеждению, что европейский опыт при перенесении его на российскую почву вместо плодов приносит одни лишь сорняки. Таковы реалии нашей страны. Глотая наспех чужие идеи, мы позже исторгаем их блевотиной. Отсутствуют у наших желудков возможности для их переваривания. Кузьма разошелся с нашими плехановцами, сторонниками учения немца Маркса. Но при этом верил в неизбежное наступление коммунизма. Коммунизма, построенного на принципах общинного владения землей и христианской морали.

—Что касаемо коммунистических идей, абсолютно не соглашусь с вашим Кузьмой, — замотал головой Заваруйкин. — Даже на Западе от них открещиваются, как от заразы, зачем нам-то они нужны? Что до всего остального, не согласен уже с вами! Мы столько всего переняли от Европы и переварили, и несварения не получилось. Весь многовековой опыт тому порукой. А вот русская община, на мой взгляд, – явление патриархальное, позор для империи. И вы хотите этот позор сделать основой будущего государственного устройства?
—Русская община нуждается в модернизации, а не ликвидации. Реалии таковы, что только совместным хозяйствованием мы можем одолеть все превратности нашего отнюдь не ласкового климата. На общину господа, власти предержащие, прут оттого, что видят в ней угрозу для сходящего с исторической арены мироустройства, основанного на эксплуатации труда и накоплении капитала.
—Вы коммунист? — осторожно поинтересовался Заваруйкин.
—Я сторонник общинного христианского жития. Не более того, — просто ответил отец Лавр. — Считаю, что именно таким существованием можно добиться исправления создавшейся у тебя ситуации.
— Как? — выдохнул Заваруйкин. — Читать опустившимся людям Маркса (1) вперемешку с проповедями о христианской любви?
—Для начала дать людям работу, ибо только в трудах благодать достигается.
—Кажется, я понял свою ошибку, — покачал головой Заваруйкин, почесал за ухом, после чего порывисто встал. — Я собрал у себя порочных людей, не давал им работы, чем еще больше умножал их дурные наклонности. Так?
—Верно, — кивнул головой инок.

—Но я совершенно не представляю себе того, что вы мне предлагаете. Раньше я думал, что для исправления этих людей вполне достаточно лекарств и простого убеждения. Они сами, избавившись от хмельного угара, с радостью будут трудиться на благо семьи и общества. Я думал, что возможно приплачивать семьям за лечение опустившихся горе кормильцев, но реалии оказались таковы, что предлагаемые деньги из баб никто не брал, ибо не верят они в избавление своих мужей от порока. Я собрал у себя несчастных, одиноких, опустившихся людей, но даже не придумал им должного занятия. Эти люди оказались хуже, чем я себе их представлял. Грубые, грязные, опустившие до животного состояния. С одной лишь мыслью: как бы выпить. С интересами самыми примитивными. Порок сидит в человеке глубоко, не отсохшая болячка, пальцем не сковырнешь.
—Идеалист, — покачал головой инок. — Даже хорошее поле прополки требует, что же говорить о заросшей сорняком и бурьяном земле-кормилице?
—Вы предлагаете создать общину. Хорошо, пусть община будет. Я согласен. Но ее создание потребует насилия над людьми. Никто не будет добровольно работать на других.
— Не будет, — согласился инок и дернул себя за редкую бороду.
—Тогда как?
—Очень просто, община – дом, благополучие в нем зиждется на труде каждого общинника. Ты трудишься в первую очередь на себя, за хлеб, за кров, за простые человеческие радости. В общине нет неравенства, и это главный стимул выделить себя иными, не вещными качествами. Важно качества эти направить на добрые дела. Увидишь: люди, уставшие от порока, сами придут к тебе. За ними и остальные потянутся. Добро притягательную силу имеет. Оно как свет, а к свету даже худая травина тянется.
—Хотелось бы в это верить, — Заваруйкин выпятил нижнюю губу. Затем причмокнул. — Как скажете, так и будет. Вся надежда только на вас.
—Тогда договорились, — Лавр поднялся с дивана. — До посевной необходимо выделить участок земли, всех бездельников, населяющих усадьбу, направить на строительство коровника и барака.
—Не пойдут, — безнадежно произнес Заваруйкин.
—Для чего я здесь? — расправил могучие плечи инок. — Пойдут, будь покоен.
Павел Игнатьевич сложил руки на животе, прикрыл глаза. Вспомнил Марго и чуть не заплакал. Спасибо, Кузька доложил, что обед готов. Заваруйкин пригласил гостя в столовую. За едой многие горести отступают. Немудреную истину эту Заваруйкин не раз испытывал на себе.

Примечания

1.Карл Маркс – (1818-1883) Немецкий философ, экономист, писатель, общественный деятель.
Автор научного труда по политической экономии «Капитал». В соавторстве с Фридрихом
Энгельсом издал « Манифест коммунистической партии». Идеи К. Маркса легли в основу
коммунистической идеологии и оказали огромное влияние на социально-политические изменения
в мире.