Достоевский, как борец с бесовщиной…

Фурсин Олег.




Для меня самым великим произведением Ф.М. Достоевского является шестой роман писателя – «Бесы».

Бесы-нелюди без родины, предков, чести и совести, без всякой почвы под ногами, ни в чем не укорененные, отказавшиеся, самое главное, от своего родства. Они никто, поэтому и могут лишь производить встряски и перевороты. Идея революции, по Достоевскому, – это разрушение и последующий хаос.

Ортодоксальное, в первую очередь православное, христианство беспочвенных нелюдей понимает как бесов.

Эпиграфом к роману и послужило евангельское сказание о бесах, которые вселились в человека и потом, после его исцеления его Христом, вошли в свиней и бросились с крутизны в озеро.

Интересный факт об эпиграфе.

Позиция автора нашла воплощение не только в названии романа и в двух эпиграфах, предваряющих текст.

Первый эпиграф – строки из стихотворения А.С. Пушкина «Бесы»:

Хоть убей, следа не видно;

Сбились мы. Что делать нам!

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

…

Сколько их? куда их гонят?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят,

Ведьму ль замуж выдают?

Четыре начальных стиха в контексте романа носят ярко выраженный памфлетный характер и является приговором писателя нелюдям-революционерам. При этом скрытая отсылка к популярному среди бесов роману-манифесту одного из главных бесов того времени Н.Г. Чернышевского – «Что делать?»

Второй эпиграф – строки Евангелия от Луки 8: 32-36:

32 Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им.

33 Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло.

34 Пастухи, видя происшедшее, побежали и рассказали в городе и в селениях.

35 И вышли видеть происшедшее; и, придя к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисуса, одетого и в здравом уме; и ужаснулись.

36 Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся.

«Бесы» — пророческий роман о надвигающихся на мир катастрофах, это роман-предупреждение, призыв к бдительности людей. Достоевский из нечаевского дела вывел заключение: на мир надвигаются Нечаевы и ему подобные бесы-революционеры, которые будут шагать по трупам для достижения своих целей, для которых всегда цель оправдывает средства и которые даже не замечают, как постепенно средства становятся самоцелью. Увы, пророчество Достоевского воплотилось в жизнь и пока, к сожалению, чудесное исцеление в полной мере не произошло. Более того, бесы разбрелись по всему миру, плодя новые революции, перевороты и войны.

Ненавидели роман Достоевского «Бесы» не только все революционеры вместе и по отдельности, - это было тем самым зеркалом, где они видели свои отвратительные, богомерзкие бесовские рожи, ненавидел роман даже строй, который они построили.

Хорошо известно и симптоматично, как к роману относился самый главный бес ХХ века – Ленин.

На ДЗЕНе эта статья с фотографиями
https://zen.me/cEGQx


Ленин не стал читать «Бесов» — это известно.

Помните хорошо известный тезис из советского бытия:

Не читал, но осуждаю*

Ленин признавался: «Явно реакционная гадость, подобная «Панургову стаду» Крестовского, терять на неё время у меня абсолютно никакой охоты нет. Перелистал книгу и швырнул в сторону. Такая литература мне не нужна – что она мне может дать? На эту дрянь у меня нет свободного времени».

Немногим лучше относился он и к другим произведениям писателя. О «Братьях Карамазовых» вместе с «Бесами» высказывался так: «Содержание сих обоих пахучих произведений мне известно, для меня этого предостаточно. «Братьев Карамазовых» начал было читать и бросил: от сцен в монастыре стошнило».

Как я писал роман «Бесы» ненавидел и строй, который построили бесы.

Роман “Бесы” был фактически запрещен в СССР с 1930-х по начало 1950-х гг. Он не публиковался с 1930 по 1956 гг. Попытка опубликовать его в 1935 г. вызвала скандал и была пресечена. После этого она вошла только в собрание сочинений Достоевского.

"Бесы” не издавались отдельной книгой многие десятилетия.

Роман «Бесы» в советское время издавался всего лишь четыре раза: в «Полном собрании художественных произведений» (1926-1930), в издательстве “Academia” (1935), в 10-томном собрании сочинений (1956-1958) и в 30-томном полном академическом собрании издания «Наука» (1972-1974), тиражом более 200 000 экземпляров.

Роман был доступен, как указано выше, только в академических полных собраниях сочинений писателя, но его не продвигали. Само собой, роман не то, что не изучали в школах, о нем просто запрещено было говорить.

Очевидно, что советские идеологи его просто ненавидели.


* В обиход фраза «не читал, но осуждаю» вошла, видимо, в перестроечный период, после публикации в 1988 году в журнале «Юность», посвященного травле Пастернака материала, написанного литературоведом Наталией Ивановой.

Иванова сравнила травлю «Живаго» Пастернака с травлей «Красного дерева» Пильняка в 1920-е. «Откровенный, злобный погром Б. Пильняка, чья повесть „Красное дерево“ была напечатана в берлинском издательстве „Петрополис“, печально перекликается в моем сознании с травлей Б. Пастернака в 1958-м. […] Именно тогда возникла логика: я романа не читал, но осуждаю».



                                    ***