Гуслярства. О любви и об осени

Растуманило сентябрь по-кисельному,
Осень бьётся в берега загорелая,
А вот барышня со мной не кисейная —
Заводная, растакая, умелая.

Что проклюнется, что так и останется
В незлобливом освоении вечности,
Но сегодня эта юная всадница
Захватила все века и конечности.

На полях ещё лежат удобрения,
Не накрыты толщей снега мохнатого,
А мы двигаемся с ней во спасение
Ради собственного полураспятого,

Что есть жизнь, как эти сны и движения
В обобщённых чувствах страстеприятия
И кошачья нежность до достижения
Отрешённости в журчащих объятиях,

Где мгновенье превращается в нужное
Межстраничье, словно листики клевера,
А по небу тянет тучки жемчужные
В направлении зимы или севера.

Выплывает солнце в небо безгрешное,
А под ним ещё не справились грешники
С одержимостью своей безутешною
Двух случившихся зарянок в орешнике.

Славься, славься, всё встающее к солнышку:
И росток, и что-то более важное.
На руке уснула мавка-алёнушка,
Обхватив ладошкой это вот, влажное,

От которого смущаются юные
И невольно улыбаются старшие.
Дай вам бог всем ночь такую же лунную —
Ненасытную, тугую, уставшую.

* * *
Снова «Яблочко» пошло по тарелочке,
Веселей давай, наяривай сажени,
Что не осень — так сошлись в перестрелочке
Очумевшие от скуки сограждане.

И шумят в отчизне смуты застольные,
И торчат на лобных плахи-колодины,
Чтобы помнили стрельцы подневольные
О суровой благодарности Родины.
15.12.1996