Мой друг Игнат Лебядкин. Поминальная поэма.

1

Мир похож на покрытую ливером сталь (это - ливер детей и отцов).
Капитан Лебядкин вчера написал об этом десяток убогих стихов.
Эти стихи не похожи на тексты, которые мог сочинить человек,
Он размазал их щедро по стенам подъездов,
А потом лёг лежать под нехоженый снег.
И лежал до утра, беспокойно зверея,
Засыпаемый бурей, как спящий медведь.
И не спал. Лишь чесал свои зрячие бельма.
Утром утро настало. И я вышел в свет.
Я достал его из-под окрепших сугробов:
Я копал наст ногтями, как червь роет плоть,
И мы дружно дружили до самого гроба:
До двух разных, но, в сущности, схожих гробов.
Капитан много пил. Ел поменьше, но чаще.
Он менял цвет лица, как Йуготтский Ми-го.
В книге жизни он числился в списке пропащих,
Солнце светло светило, но не для него.
Он кричал по ночам, бреясь - резался бритвой,
Мою юную юность сломал, пропил дрель.
А потом пришла смерть – благородный Никифор,
И смела его со свету. Стало темней

2

Полные мухоедства стаканы.
В них мы – капитаны и тараканы.
Мы – человеки и пароходы,
Люди, а иногда и уроды,
Нелюди, а иногда и красавцы.
Скалим клыки, имитируем яйца,
Ищем себя во всемирной грязи.
Пишем шедевр, а выходит «Mersi»

3

На тебе нет лица, ты твердишь как оракул,
Что боишься теней, через них смотрит некто:
Смотрит из-за кулис мирового спектакля
Как ты утром лицо моешь от винегрета,
Что незаметно прошедшей весной
Клён презирал тебя всеми листьями.
Слушай…
Это уже не смешно.
Даже не страшно. Просто немыслимо

4

Так кончается мир, но не взрывом а вздохом.
А потом продолжается. И в новостях
Ничего о тебе, ибо мало ли дохлых.
Ничего не случилось. Прости и прощай.

Вены не режу, не мажу лик ваксой,
Даже не лезу в петлю.
Я бы хотел сейчас тихо спиваться,
Но, к сожаленью, не пью.

Кстати, как атеист, свечек тоже не ставлю.
Как буддист – игнорирую, что тебя нет.
Ты бы был мной доволен, и взял б в капитаны,
Я пошёл бы лежать под нехоженый снег.

Твой призрак бродит по нашей берлоге
Как тень отца. Я – лёд.
Я знаю твёрдо, что жизнь будет долгой,
Память – как повезёт.

Так кончается вздох, но не мир. Я забуду
Свою скорбь, даже если хочу не забыть.
Если очень приспичит – помою посуду.
Постираю носок. Подлатаю свой быт.

Время вылечит всё, что не надо лечить
Вероятно, ему видней
И кончается каждая жизнь, но не мир
Будет много и нас и дней,
Много-много часов и дней,
И смертей много, и детей

5

- Тут у меня не докончено, но всё равно, словами, - трещал я, перекрикивая Шостаковича, - Лирический герой подходит к краю сцены, и говорит: "Лебядкин? Весьма смутно помню такого, весьма смутно. Могу припомнить лицо, если сильно постараюсь. А могу и не припомнить, и на этом фоне чувствую себя паршивейшим человеком. Да, я знаю, что таков порядок вещей, и я - одна из этих вещей, одушевлённый предмет с точки зрения русского языка, и я знаю что раны заживают. Я помню, что Христос сказал ученикам оставить мёртвых мёртвым, и не предлагаю никому слишком увлечённо поминать усопших. И всё же - хочу, но не могу истребить в себе инфантильное желание: что бы мир хотя бы на миг объективно останавливался, когда уходит каждый из нас"