А судьи кто?

Ядро толкая, сила притяженья,
Снаряд летит к отметке на земле.
У рыбака есть шаткое везенье,
Поклевку ждать с собой наедине.

И лесоруб. устойчивый к морозу,
Превозмогая боль в натруженных руках.
Не обделив вниманьем зрелую мимозу,
Она так долго вянет на глазах.

От прыти мяч на корте не устанет,
Пока он не закатится...лежать.
Тропинка хоть молчит, следами ранят,
Из луж салфетки боли могут снять.

От смога городского мысли вянут,
Под куполом из серого стекла.
То вспышками отчаянья нагрянут,
Сжигая восприятие дотла.

Лишь вечер очарованный прохладой,
Откроет лабиринты для Души.
Для чувств воображением богатым,
Заточит сердце в миг карандаши.

И видимыми станут очертанья
Далеких стран причалы и порты.
И мятежи, и войны, и восстанья,
И блики не распаханной воды.

А также заигравшиеся травы,
От ветра мельницы, с желанием летать.
С Любимой откровенные забавы,
В картинах не оживших...умирать...

С березкой погрустить на лоне,
В цветочной церемонии пчелы.
Сподобиться остаться на перроне,
Для встречи припозднившейся мечты.

И в воротник закрыть лицо от вьюги,
Поежившись, под взглядом холодов.
И пережить разлад, тревоги, муки,
До боли, хруста вырванных оков.

И меряя наряд со шкуры волчьей,
Выклевывая сердце по кускам.
А наведенной злобой жуткой порчи,
Как идолопоклонники кострам.

Где ворошат кривою кочергою,
Поддерживая пламя...черный смрад.
Бегут вдогонку быстро за строкою,
Кусая..выделяют чаще яд...

Не отозвавшись...грязными руками
И с помыслами, въевшейся вражды.
Глумятся враз над чистыми стихами
Из Плоти, Крови, Жизни, Красоты...

Имеют ли они на это право?
А судьи кто? Вопросом их сражу!
Кипит и брызжет черная та лава....
Карету мне, карету! Не скажу!