Блог пользователя tetsugakusha

О ЧУВСТВАХ

Хотя даосы стараются всегда контролировать свои чувства, и обладают важными свойствами характера, такими как хладнокровие и бесстрастие, их нельзя назвать бесчувственными. Напротив, внутренне они глубоко чувствуют и переживают всё, что происходит в мире, оставаясь внешне всегда спокойными. Они чувствуют природу, и все человеческие чувства у них обострены, а с помощью концентрации и особой проникновенности они способны даже проникать в сознание людей и управлять их поведением. Даосы обычно живут благородными чувствами и проявление их считают необходимостью для человека. Одним из таких чувств, как они считают, является воспоминание о Родине. Чжуанцзы говорил о ностальгии так:


ПАМЯТЬ О РОДИНЕ

Храним мы счастье в родном царстве и в родной столице,
Взглянуть на них лишь издали - и сердце замирает,
Таят в себе места, забытые, родные лица -
Картины всех минувших дней пред взором пробегают.

Пусть даже там скопление холмов или курганов,
Травой буйной заросших, где нам хочется проснуться
В далёком сне тех юных грёз из сладостных туманов,
Из десяти девять счастливыми могут вернуться.

На Родине мы воздухом той прежней жизни дышим,
И видим дорогие образы в местах забытых,
Когда мы виденное видим, слышанное слышим,
И вновь переживаем чувства тех времён прожитых.

Воспоминанья эти - как башня в десять саженей,
Всегда видна, стоит, над горизонтом возвышаясь,
Любуясь ею, жизнь ведём в тени её видений,
Детьми, подростками благодаря ей оставаясь.


У даосов также обострены чувства справедливости и милосердия, которые стремился привить народу Конфуций. Если народ выбирает даосов своими вождями, то они делают всё возможное, чтобы народ был счастливым. Известны в истории случаю, такие как с Чжугэ Ляном во времена Троецарствия, когда благодаря советам даоса народ обрёл сильных лидеров и смог защититься. Даосы считали, что народ всегда имеет право на выбор своего лидера, даже если он убивает одного царя и возводит на престол другого. Чжуанцзы о претендентах говорил так:


ПРЕТЕНДЕНТ

Однажды юэсцы трёх царей подряд убили,
Сын царский бежал в стахе, слуги разбежались,
В горах укрылся он, там Красные пещеры были,
Так жители Юэ сожгли дворец и без царя остались.

Его искали долго, место там, где он скрывался,
Нашли, от них не скользнул чтоб, приняли все меры,
Но в страхе за жизнь сын, сбежавший, выйти отказался,
Те подожгли полынь и выкурили из пещеры.

Схватив и возведя царём его на колесницу,
И, почести воздав ему, народ весь поклонился,
Но царский сын всё причитал, когда везли в столицу:
"Сан царский отыскал меня, не смог я уклониться".

И так уж нанесло отца убийство ему рану,
Из-за беды, ему грозящей, не желал он править,
Царевич причитал не из-за ненависти к сану,
Поэтому народ решил его царём поставить.


Глубокие чувства, проникающие в суть вещей, помогают даосам в искусстве вещения и превращения. Так Лецзы о превращениях говорил следующее:


ПРЕВРАЩЕНЬЯ

К царю Му чжоускому однажды человек явился,
Пришёл он с Запада, владевший силой превращенья,
Входил в огонь и воду, сквозь преграды проносился,
Металл и камень не сдерживали его движенья.

Мог горы передвинуть и рек поменять теченье,
А города переставлять, как на столе посуду,
Поднявшись в пустоту, творил любые превращенья,
Он изменял форму вещей, мысли людей повсюду.

Царь Му служить ему стал, словно духа почитая,
Стал мясом угощать и уступил свои покои,
Из окруженья своего красавиц предлагая,
Но человек тот, отвергая всё, желал другое.

Тогда для человека башню на горе построил,
Красавиц в царстве отобрал ему для услуженья,
Собрав искусных музыкантов, пиршество устроил,
Чтоб веселить владеющего силой превращенья.

Но на пиру тот человек вдруг сделал предложенье
Царю с ним прогуляться, руку дал, оба взлетели
Ввысь в небо чистое, где два лишь облачка висели,
Одно из них тот человек избрал для посещенья.

Дворцом то оказалось облачко, где всё сияло,
Всё звуком, видом, запахом и вкусом отличалось,
В дворце небесной музыки мелодия звучала,
Царю обителью страна та предков показалась.

И тут увидел он внизу дворец свой и террасы,
Похожие на кучи хвороста и комья глины,
Своих червей-слуг, копошащихся средь грязной массы,
К дворцу он понял гостя отвращения причины.

Ему казалось, что прожил десяток лет на воле
В дворце небесном, о своей стране не вспоминая,
Назад охоты не имел он возвращаться более,
Земною жизнью наслаждаться не имел желанья.

Но человек тот предложил тут снова прогуляться,
Они поднялись выше, свет и тени ослепили
Глаза царя, а звуки эхом уши оглушили,
В той сфере государь не смог с ним дольше оставаться.

Все органы и кости в нём от страха трепетали,
Не мог сосредоточиться, все мысли омрачились,
Бескрайние пустоты его силы истощали,
Упрашивать стал человека, чтобы возвратились.

Толкнул его тот, и царь камнем в пустоту свалился,
Очнулся он на месте том, где всё происходило,
Пир был ещё в разгаре, даже блюдо не остыло,
- "Где был я? - спросил слуг он. Те сказали: "Царь забылся.

Сидел наш государь, внимания не обращая
Ни на кого, как будто в мыслях пребывал в печали,
Считали все, что в думы погрузился он, скучая,
Может, случилось что, мы все подумали вначале".

- "Но разве с вами никуда мы в небо не летали? -
Спросил царь гостя так, переживаньям удивляясь.
- "С государем не двигались, на месте оставаясь, -
Сказал гость, - в странствие ум мысленно лишь погружали.

Но разве место, где мы жили, было не иное,
Чем то, чем государь привык в своей стране гордиться,
Забыв при постоянстве о возможности забыться,
Из-за привычки одно видеть, упускал другое.

При высшем изменении всё может нам открыться,
Ведь человек любой владеет силой превращенья,
Когда возможные все формы могут измениться,
Для этого и скрыта сила в нас воображенья".

С тех пор царь перестал заботиться о государстве,
Далёким странствиям в мечтах своих он предавался.
Народ с ним жил богато, счастливо в огромном царстве,
Сто лет царь в счастье прожил, после смерти ввысь поднялся.

При помощи своей мысли и чувств даосы могут проникать в любые сферы инобытия, а погружаясь в сон, познавать Истину, как это делал Эдгар Кейси. О вещих снах Лецзы говорил:

О ВЕЩИХ СНАХ

Когда Лецзы, учитель, говорил о превращеньях,
Считал всегда, что те, кто ими овладел умело,
Их применяет тайно, держа в скрытности ученья,
И лишь в тех случаях, когда без них не сделать дело.

Успехи их такие же, как у людей обычных,
Пять Предков, Три Царя ведь тайны превращений знали,
С их помощью успехов достигали всех отличных,
И мужеством и ума силой вряд ли обладали.

Секреты превращений всех во снах им приходили,
Сны ведь - основа измененья нашего сознанья.
Во снах великие всегда решенья находили,
Во снах все нужные от Неба получали знанья.

О бодрствованье царей древних восемь есть свидетельств,
Пять Предков снов открыли толкований шесть народу,
Чрез них они дарили людям много благодетельств,
Раскрыли тайну, как хранить начальную Природу.

Так из свидетельств бодрствованья - первое - событье.
Второе - действие, также третье - приобретенье,
Четвёртое - утрата, без которого нет бытья,
Печаль - пятое, шестое - радость, в седьмом - рожденье.

Восьмое - смерть, и все восемь воспринимает тело.
Они - реальность, в отличие от снов толкованья,
Но часто наяву рождённое любое дело,
Во снах является к нам через спящее сознанье.

Обычный сон, сон страшный и сон, мыслями рождённый,
Сон, наяву сказанный кем, может осуществиться,
Сон, радостью иль страхом днём грядущим принесённый,
Всегда способен наяву при нашей жизни сбыться.

Шесть толкований снов одна душа воспринимает,
Смятенье происходит из-за этого явленья
У тех, кто в ощущеньях перемен причин не знает,
Но кто причины знает, понимает измененья.

Причины знающего испугать ничто не может,
Тело чувствительно и связано с Небом в пространстве,
Его сон лишь грядущее ему познать поможет,
Связь сна и яви существуют в полном постоянстве.

При чувстве холода идёт чрез водную преграду,
При чувстве жара встречает бушующее пламя,
Во сне все измененья соответствуют разряду,
Сон связан через превращенья всегда с явью прямо.

Во снах убийство, смерть, рожденье, подвиг, пораженье
В душах людей лишь проявленье скрытого сознанья,
Через него идёт грядущего предупрежденье,
Чтоб выжить иль спастись, им Небо посылает знанья.

Примечания:

1. Пять Предков - это Жёлтый Предок, Священный Земледелец, Нюйва, Готовящий Жертвенное Мясо, Высочайший.
2. Три Царя - родоначальники трёх племён (традиционных династий): Молодой Дракон (Юй) - племени Ся, Испытующий (Тан) - племени Шан-Инь, Прекрасный (Вэньван) - племени Чжоу.


Хоть радость и печаль не затрагивают сердце даоса, но всё же даосы в своей бесстрастности испытывают внутренне и то и другое. Они знают причины возникновения этих чувств, о чём говорил Лецзы через слова Конфуция.

РАДОСТЬ И ПЕЧАЛЬ

(согласно размышлениям Лецзы)

Жил в праздности Конфуций, но Цыгун, войдя, заметил,
Что лик учителя печальным долго оставался,
Цыгун Янь Юаню рассказал, а тот ему ответил:
- "Развеселю его, печали чтоб не предавался".

Янь Юань запел, аккомпанируя себе на цине,
Пел радостно, веселье струны цина источали.
Его мудрец позвал, спросив о радости причине,
Но тот расспрашивать стал о Конфуция печали.

- "Кто радуется Небу и знает его веленье,
Тот не печалится и ни о чём не сожалеет" -
Ведь так учили нас вы в часы нашего ученья,
Так почему сейчас мудрец печальный вид имеет"?

- "Я говорил так, но тогда ты понял всё не верно,
"Кто Небу рад, тот не печалится", - так говорится
Но знающего веленье Неба печаль безмерна,
Ничто того ведь не изменит, что должно случиться.

Тебе поведаю я ныне обо всём открыто,
Ведь совершенствовать себя, при этом сознавая,
Что в будущем, что делаешь ты, всё будет забыто,
Смиришься с бедностью, легко невзгоды принимая.

От нас ни прошлое, ни будущее не зависит,
Но ничего при этом нашей мысли не смущает,
То без печали принимай, что шлют Небес нам выси,
В веленье том есть радость, Небеса что посылают.

Когда-то прежде улучшал я песни и преданья,
Обряды, музыку я собирал для поколений,
Но не улучшилось в стране от этого сознанье,
Всё те же нарушенья, и народ погряз весь в лени.

Что говорить о справедливости и милосердье?!
Когда везде чувства, характеры ожесточились,
В народе нет уже, как в старину, того усердья,
И предков наших ценности и качества забылись.

Я начал понимать, что песни не спасут от смуты,
Но не нашёл ещё я средств, как это мне исправить.
Вот такова печаль того, кто попадает в путы
Веленья Неба, чтоб народ свой к радости направить.

И я это обрёл, но эта радость, эти знанья
Не те же самые, что раньше древние имели,
Ни радости, ни знаний не было у них в сознанье,
Знав Истину, они не так на Небеса глядели.

Поэтому нет ничего, чему бы огорчаться,
Нет в этом мире ничего, чего бы мы не знали,
Нет ничего, чему бы радости не отдаваться,
Нет в мире ничего, чего бы мы не совершали.

Тогда к чему отбрасывать все песни и преданья?
К чему обряды, музыку нам исправлять, и время?
Ведь всё, что в мире есть, идёт из нашего сознанья,
Оно для нас есть родина и Небес наше бремя".

Услышав слова эти Цыгун на год удалился,
Не ел, не спал, в словах найти пытался пониманье,
Лишь с помощью Янь Юаня снова к жизни возвратился,
Сел у ворот учителя и распевал преданья.


Благодаря скрытым чувствам даосы познают тайны скрытых сил. Вот что сказал по этому поводу Лецзы:

ТАЙНА СКРЫТЫХ СИЛ

Гуанъи Бо славился средь силачей из Поднебесной,
Царь чжоуский Сюаньван силе силачей всегда дивился,
Царь пригласил его к себе, услышав отзыв лестный,
Гуанъи Бо приглашенье принял и к царю явился.

Как только увидал его царь у дворца ограды -
Фигуру немощную, то закралось подозренье,
- "Какая ж твоя сила"? - царь спросил его в сомненье.
- "Силы моей лишь хватит перебить крыло цикады".

- "Мои богатыри сдирают шкуру с носорога.
Быка за хвост таскают, - царь вскричал от гнева белым, -
Я слабыми считаю их. О тебе ж славы много.
Как ты прославиться смог, обладая таким телом"?

Царю дал Гуанъи Бо, вздохнув, такое объясненье:
- "Мой государь, что сильным я в стране стал - и не ведал,
Я у Наставника с горы Шаншань был в обученье,
Служил ему, рискуя жизнью, он мне и поведал:

"Узреть никем невиданное в мире все желают,
Смотри на то лишь, на что вниманья не обращают,
Владеть желая недоступным - весь мир увлекался,
Займись лишь тем, чем никогда никто не занимался".

- "Кто видеть учится, должен начать всегда с простого -
С повозки хвороста, чтоб в ней увидеть секрет дара,
Кто слышать учится, чтоб звука тон понять любого,
Должен начать учиться с колокольного удара.

Тому, что спрятано в тебе, легко всегда во внешнем,
И если через трудности во вне то просочится,
То силой внутренней весь покорит простор безбрежный,
Тогда и слава за пределы не распространится.

Но ныне слава обо мне нашла распространенье,
Я проявил способности, заветы нарушая,
Ведь главное - не в славе иль сил злоупотребленье,
А в пользованье силой, всё в секрете оставляя".


Услышав последнюю притчу, я вспомнил один текст Учителя из цикла «Великое в малом», который он мне дал для перевода. Этим текстом он предупреждал меня, что в мире не всё так просто, как кажется, и что есть некие потусторонние силы, которые постоянно влияют на нашу жизнь. Вот этот текст:


О ПОТУСТОРОННЕЙ СИЛЕ

В поместье Е Лю-тина чудеса происходили,
Приписывали к лисьим чарам их всегда в народе:
То среди бела дня в пляс рюмки, чашки заходили,
То мебель закружилась в танце в быстром хороводе.

То кто-то с кем-то разговаривает или спорит,
То Е Лю-тина с места самого нечисть сгоняет,
Или устроит беспорядок и полы засорит,
Или расхаживает по дому и рассуждает.

Тогда Лю-тин решает, чтобы не пошло всё прахом,
К товарищу Чжэн-жэню за советом обратиться
Слугу тот посылает в храм даосский за монахом,
Чтоб тот дом полечил, чтоб чудесам всем прекратиться.

Даос сначала сделал амулет, чтоб всё поправить,
Но кто-то разорвал его, как в знак сопротивленья,
Тогда решил тот сделать в храме жертвоприношенья,
Не помогло и то, дом не хотел кто-то оставить.

- «Наверняка, это проделки все Лисы Небесной (1),
Сказал даос, - не обойтись тут Небу без доклада».
Тогда помост соорудили на горе известной,
И вместе все моленье проводили семь дней к ряду.

Лиса, однако, безобразия не прекратила,
Три дня бранилась, на четвёртый день как бы устала,
Самой любезностью, даже уступчивостью стала,
И вдруг сама закончить дело миром предложила.

Чжан Чжэнь-жэнь возразил: «Доклад ушёл уже на Небо,
Теперь уж не догонишь, раз уж дали вы промашку».
Настал седьмой день, шум раздался, двери нараспашку,
Всё в круг пошло как в центре непотребного вертепа.

Даос тут вызвал себе добрых духов на подмогу,
Тогда лису схватили лишь, и руки ей связали,
Засунули в сосуд, закрыли крышкой, закопали
За вратами Гуаньцюймэнь (2), где построили дорогу.

Когда спросили Чжан Чжэнь-жэня объяснить, что было,
И почему с лисицей этой трудности возникли.
Сказал он: «Не скажу я толком, что происходило,
И почему так крепко чары в дом его проникли.

Считаю, всё идёт по правилам установленья:
Все духи, как и бесы, подчиняются печати (3),
Даосов дело - амулетов всех изготовленье,
Печати ж – у Постигших Истину (4), как высшей знати.

А без печати амулет не будет чудотворным,
Как и печать без амулета не имеет силы,
Как трудно без чиновников жить всем чинам придворным,
Так и чиновникам простым без знати б трудно было.

На Небе власти, ведь, без вертикали не бывает,
Дела, как и у нас, там подаются к рассмотренью,
Как мы, там всё оспаривают или принимают,
И раз на раз не сходится - каким будет решенье.

Допустим, Небу кто-то не желает подчиняться,
Как и у нас, живут лишь грабежом или насильем,
Чтоб подчинить порядку всех, нам всем нужно усилье,
Только тогда всё в нашей жизни будет получаться».

Примечание

1. Небесная Лиса – персонаж даосских легенд, золотистая лиса с девятью хвостами, достигшая тысячелетнего возраста и познавшая все тайны природы.
2. Гуаньцюймэнь – ворота в городской стене Пекина, в восточной части Внешнего города.
3. Духи и бесы подчиняются печати – имеется в виду печать даосского мага, которую он прикладывает по обеим сторонам амулета для изгнания нечисти.
4. Постигший истину – даосский святой, достигший бессмертия, имя его Чжэнь-жэнь совпадает с именем героя рассказа Чжан Чжэнь-жэня.

(продолжение следует)

При наведении внутреннего порядка следует избегать непотребностей. Что же такое непотребности?

О НЕПОТРЕБНОСТЯХ (70)

В связи с тем, что человек в сравнении с другими земными существами в силу своих неограниченных физических и умственных возможностей стоит на самой вершине развития жизни на земле, перед ним открывается широкое поле применения этих возможностей, и если он, используя свои возможности не по назначению, наносит вред окружающему миру, то природа начинает ему мстить, а это может привести его к гибели. Порой человек не может понять механизм так называемых наказаний, обрушивающихся на него с Неба, и только мудрецы способны умозрительно установить причинно-следственные связи, глубоко лежащие в возникающих проблемах человечества. Даосы, имеющие тесную связь с природой, всегда открывали людям глаза на многие их ошибки и давали советы, как уберечься от «небесных наказаний». Прежде всего они приучали людей к умеренности. Природа экономна, и только в порождении жизни расточительна, потому что благодаря постоянному рождению она обновляется и наполняет мир жизнью, но она также и беспощадна, и может в любое время устраивать катаклизмы, похищая человеческие жизни. Поэтому человек должен учиться жить у природы. Самое ценное в человеческих знаниях – это природные знания. Мудрец Лао Цзы о природных знаниях говорил так:

ПРИРОДНЫЕ ЗНАНЬЯ

Даос Юй Сюн, наставник чжоуского царя Вэньвана,
Познанья излагая древних мудрости глубокой,
Предупреждал, что в государстве главное - охрана
Природы, в ней скрыта суть жизни той поры далёкой.

Он говорил: "Быть хочешь если твёрдым, крепи твёрдость
Своею мягкостью, береги слабостью все силы,
Кажись всем мягким, слабым, свою подавляя гордость,
Отдайся ходу времени, природу не насилуй.

Кто собирает мягкое, тот твёрдым в жизни станет,
Кто собирает слабое, тот силу обретает,
Следи, что собирается, чтоб знать, что же настанет:
Беда иль счастье, что из будущего пребывает.

Так сильный побьет слабого, но с равным проиграет.
Всех слабый победит, сила его неизмерима,
Могущество всё погибает, так всегда бывает,
Всё крепкое ждёт силу, сила силой одолима.

Всё мягкое и слабое есть суть жизни продленья,
Всё твёрдое и сильное сопутствует лишь смерти,
Где гибнет в схватке сильное, там слабого рожденье
Находит к становлению путь в общей круговерти.

Умом подобные обликом могут различаться,
А обликом подобные умом могут разниться,
Мудрец с подобным по уму себе может сближаться,
А дюжинный с подобным лишь по облику сроднится.

С подобным себе видом мы сближаемся и любим,
От отличающегося видом мы сторонимся,
По нашим представлениям лишь обо всех мы судим,
На нас всех непохожих избегаем, их боимся.

На нас похожего лишь человеком называем,
Но есть средь них, кто и звериным сердцем обладает,
Но мы звериного в них ничего не замечаем,
Их облик человеческий звериное скрывает.

Того, кто, обнажит клыки иль когти выпускает,
Вперёд с рогами на четвереньках передвигаясь,
Иль с крыльями и клювом, кто по воздуху летает,
Их зверем или птицей назовём, остерегаясь.

Но звери, птицы сердце человека иметь могут,
Однако мы всегда их из боязни сторонимся,
Так как из-за несхожести их облика страшимся,
И страх перебороть к ним наши чувства не помогут.

Но не всегда природа соблюдала все законы,
И не всегда облик людей хранил былой обычай,
У императора Фуси было тело дракона, (1)
А земледелец Шэньнун обладал головой бычьей. (2)

Хоть и не все из них имели облик человечий:
Великие Вожди несли тигриное обличье, (3)
Цари из рода Наогун имели облик птичий,
Но в свойствам их мы видим величье мудрецов вечных.

С жестокостью звериной и правители бывали:
Они жизнь не ценили многих тех, кто был в их власти,
Так как звериными сердцами сами обладали:
Му Чуский (4), Луский Хуань (5), Ся Разрывающий на Части. (6)

Держась за облик, так человек дюжинный в познанье
Не обретает Истины, и в ней не утвердится.
А Жёлтый Предок в борьбе с Предком Огня через знанья (7)
Привлёк к себе зверей и птиц, победы чтоб добиться.

Там волки и медведи в авангарде с ним сражались,
Пантеры, барсы, тигры всех врагов одолевали,
Орлы над полем Баньцюань знаменосцами держались,
Одной лишь силой воли с ним победу одержали.

Раз Кую (8) Высочайший (9) музыкой дал управленье,
Одной пластиной в ритме ударяя о другую,
Сыграв песнь девять тактов лишь "Великое цветенье",
Зверей всех в пляс пустил он под мелодию такую.

Под ритм к зверям пара фениксов присоединилась,
Объединила так природа всех в своём величье,
Раз с музыкой такое привлеченье получилось,
Так разве в сердцах птиц, зверей и наших есть различье?!

По облику иль голосу кто может отличаться,
Не знает тот, как подойти в зверям без пониманья,
Мудрец способен лишь с умом и примененьем знанья
Привлечь на свою сторону их и распоряжаться.

У птиц, зверей и человека цели ведь едины,
Они стремятся свою жизнь продлить и сохраниться,
Но звери в страхе избегают местности равнинной,
Держась всех неприступных мест, чтоб можно защититься.

Самец и самка спариваясь, любят там друг друга,
Мать над детёнышем трясётся, от беды спасаясь,
Так стадом, стаей, выживают звери, собираясь,
Детёнышей и слабых ставя в середину круга.

Когда есть пища иль вода, друг друга призывают,
И люди в древности с животными передвигались,
Язык их раньше знали все, сейчас не понимают.
Тогда звери и птицы человека не боялись.

Во времена царей, вождей все начали пугаться,
Меняясь, люди забывали их язык, повадки,
А при убийствах в рассыпную стали все бросаться,
И от людей, несущих смерть, бежали без оглядки.

Язык их знающие люди всё же сохранились,
Но эти знанья они все приобрели случайно,
Никто не знает, откуда тем тайнам научились,
А со зверьём и птицами общаются лишь тайно.

Даосы древности язык всех тварей понимали,
И, знанья черпая от них, разумными все были.
И для общения вокруг себя всех собирали.
Но ныне люди знанья все природные забыли.

Примечания:

1. Легендарный император Фуси изображён на древних фресках с туловищем дракона.

2. Священный Земледелец (Шэньнун) - изобретатель земледелия в древнем Китае, имел бычью голову.

3. Великие Вожди (Сяхоуши) - род Молодого Дракона (Юя) - великого покорителя потопа. Даты покорения потопа - 2286 - 2278 гг. до н.э., даты соправления с Ограждающим (Шунем) - 2224 -2203 гг. до н.э., самостоятельного правления - до 2198 гг. до н.э. Его потомки обладали внешностью тигра.

4. Му - царь, правивший в Чу с 625 по 614 г. до н.э.

5. Хуань - царь, правивший в Лу с 712 по 695 г. до н.э.

6. Ся Разрывающий на Части - последний правитель династии Ся (Цзе, даты правления - 1818 - 1767 г. до н.э.)

7. Предок Огня - (Янь-ди или Ю Янь, также Юань Кэ) - один из предков китайцев, прибывший на землю из космоса.

8. Куй - музыкант, Орфей китайской мифологии.

9. Высочайший (Яо) - правитель, позже обожествлявшийся конфуцианской религией. Даты правления - 2357 - 2258 гг. до н.э.


Главные непотребности человека в жизни – это жадность и корысть. Об этом Чжуанцзы говорит в своей притче.

КОРЫСТЬ

Цзэнцзы дважды служил, его чувство дважды менялось,
Живя с родителями, мало получал вначале,
Был рад. После их смерти, сердце горем омрачалось,
С потерей, богатство не выводило из печали.

Вначале получал он по три фу как награжденье, (1)
Родителям всё слал до зёрнышка, сам голодая,
Затем пять тысяч чжунов получил как повышенье,
Любил отца и мать, но вот послать им забывая.

Узнав это, ученики Конфуция спросили:
- "Цзэнцзы в корысти предъявить можно ли обвиненье?
Ведь он всегда им помогал по мере своей силы,
А после смерти испытывал даже угрызенья".

Конфуций молвил: "Корысть была. Он был рад вначале,
Когда им помогал, его душа была открыта.
От корысти свободный предавался бы печали?
Смотрел бы на фу, чжуны, как та пташка - на москита".

Примечанье:

1. "Фу... чжун..." - меры объёма (жалованье выдавалось в зерне).


Человеку в жизни нужно мало, лишь столько, сколько ему требуется, чтобы прокормиться и обогреться, остальное всё – лишнее. Все излишества обычно приводят человека к несчастию и даже к смерти. Да и земли ему нужно немного, небольшое поле может прокормить его семью. Так считали даосы. Чжуанцзы приводил пример из истории, когда один государь отказался от спорных земель, чтобы сохранить свой народ.


СПОРНЫЕ ЗЕМЛИ

Два царства Хань и Вэй за землю спорили друг с другом,
Договориться не смогли, готовились к захвату,
Распоряженья военные разослали слугам,
В стране готовы были горло перегрызть брат брату.

Учитель Хуанцзы во время с царём Хань свиданья
Заметил, государь вид опечаленный имеет,
Спросил: от земель спорных отказаться ли сумеет,
Читал ли он на древней стеле умное преданье:

"Когда возьмёшь спорную землю, после огорчишься,
В беде потом ты ни на что её не обменяешь,
Возьмёшь правой рукой, левой руки своей лишишься,
Возьмёшь если левой рукой, правую потеряешь.

Взяв землю спорную, всей Поднебесной овладеешь".
Но Чжуа-хоу, царь ханьский, учителю признался:
- "Я был б единственный, кто от земли бы отказался,
Взяв землю спорную, пролив кровь, сам же пожалеешь".

Воскликнул радостно учитель: "Мыслите чудесно!
Ведь царство Хань для Поднебесной сохранить нужнее,
Земля та меньше царства, царство меньше Поднебесной,
Важней царства две руки, двух рук тело важнее".

- "Прекрасно! - царь воскликнул, - многие советы были,
Руководить достойно как, и поступать отважно,
Но вы единственный мудрец, из тех, кто научили,
Соотношенье как познать - что важно и неважно".


Как же нужно жить, чтобы избегать непотребностей? Ответ: во всём нужно знать меру и необходимо освобождаться от всех излишеств. Так считали даосы, предпочитаю пустоту наполнению. Чжуанцзы говорил о секрете пустоты так:


СЕКРЕТ ПУСТОТЫ

Рождает проницательное зренье прозорливость,
И звуки различающий слух острый - пониманье,
Проникновенный, склонный к обобщенью ум - сметливость,
А проницательное сердце создаёт все знанья.

Так проницательные знанья создают все свойства,
Не хочет из путей тех ни один быть прекращённым,
Лишь с прекращеньем пути возникают беспокойства,
Преграды только поборов, путь будет обретённым.

Имея знанья, все вещи зависят от дыханья,
Дыханье если не глубоко, в том вина природы,
Чтоб не было вреда, не допускают забиванья,
Ведь циркуляция везде идёт через проходы.

Важна в утробе пустота, где голод возникает,
Необходимо естественное сердцу движенье,
Как в доме ссоры меж свекровью и снохой бывают,
С избытком чувств в сердцах рождается столпотворенье.

Насколько человеку хороши леса и горы,
Где от всего мирского он найдёт отдохновенье,
Отсутствуют где столкновенья, споры, разговоры,
Лишь там он обретает в Истину проникновенье.


В некоторых положениях (о правильном и неправильном образе жизни) Чжуанцзы из области философии переходит в область медицины. Однако главным достоинством человека даосы считали уединение и нахождение в пустоте, где в полной мере осуществляется осмысление жизни и погружение в Недеянье.

Чжуанцзы также полагал, что скромности и разумности человек должен учиться у тени. Чтобы тянуться к свету жизни, нужно видеть свои тёмные стороны. Даосы считали, что чтобы знать своё будущее, нужно внимательно наблюдать за своей тенью.


СВЕТ ЖИЗНИ

Раз призраки у человеческой Тени спросили
(Они всем изменениям её всегда дивились,
Ведь сами полутенями, носясь а пространстве, были,
И несмотря на свет иль тьму по воздуху носились):

- "Вы раньше вниз смотрели, а теперь всё вверх глядите,
Пучком держались волосы, а ныне распустились,
Сидели раньше иль лежали, а теперь стоите,
Всё раньше двигались, а почему остановились"?

Тень им ответила: "Я делаю, как мне удобно,
Я просто двигаюсь везде, я этим обладаю,
Быть может, сброшенной змеиной коже я подобна,
А может, не подобна, я ведь этого не знаю.

Тянусь всегда я к свету, в тёмной ночи исчезаю,
А днём при свете и сиянье дня вновь появляюсь,
От них завишу, отчего зависят те - не знаю,
Я думаю, что тенью света я всегда являюсь.

Когда приходит свет к нам, и я прихожу с ним вместе,
Его я как бы малую частичку составляю,
Ведь свет всегда меняется и не стоит на месте,
С его движеньем я движенье жизни представляю".


Даосы считают, что человек должен быть во всём умеренным, и особенно в своих словах. Они издревле учили народ: «Нужно быть экономным и в своих речах, а лучше всего учиться говорить без слов». Мысль без слов чаще всего бывает истиной мыслью. Чжуанцзы говорил так:


МЫСЛЬ БЕЗ СЛОВ

При ловле рыбы пользуются сетью рыболовной,
А, рыбы наловив, её в покое оставляют,
На зайцев же охотятся с ловушкою удобной,
Когда поймают зайца, то ловушку ту бросают.

Словами пользуются все для мысли выраженья,
Мысль обретя, её лишь чтут, слова все забывая,
Всю жизнь ищу того, кто мог бы выражать сужденья
И свои мысли излагать, к словам не прибегая.


Проживая долгую жизнь, человек совершает много непотребностей, накапливает в себе и рядом с собой много бесполезного, забывая, что главной ценностью его жизни является сама жизнь. О ценности жизни Чжуанцзы говорил так:


ЦЕННОСТЬ ЖИЗНИ

Народом правил царь Даван, и все его хвалили, (1)
Но на него Люди-Олени как-то раз напали,
Он им поднёс шкуры, шелка, но те всё возвратили,
Поднёс коней, собак, жемчуг, нефрит, но те не взяли.

Они всё требовали землю, где с царём те жили,
Поэтому от них не приняли те подношенья,
Сказал царь: "Земли нам для прокормления служили,
Нельзя народ губить, то брать, что служит для кормленья.

Не потерплю я, когда сосед брата убивает,
Отец - сына, не заставляйте здесь меня остаться,
Какая разница вам всем, кто вами управляет,
Служите тем рогатым, чтобы с жизнью не расстаться".

Тут взял он кнут и прочь пошёл, на посох опираясь,
Народ последовал за ним огромной вереницей,
Затем создали царство вновь, с ним вместе оставаясь,
И стали землю обживать с отстроенной столицей.

Покинуть ради жизни всё - не лёгкое решенье,
Так царь не стал всех подданных губить из-за богатства,
Народа сохранение - достойно уваженья,
Так люди, много потеряв, в живых смогли остаться.

Богатый знатный кто, способен сам, жизнь уважая,
Всё потерять, пройти чрез бедность, всякие лишенья,
Не станет из-за выгоды, в опасность вовлекая
Свою жизнь и чужую, гибнуть ради прокормленья.

А ныне чин, высокого достигнув положенья,
При всех своим почётным рангом похваляться любит,
Завидя выгоду иль лёгкое приобретенье,
Теряет разум, легкомысленно себя сам губит.

Примечанье:

1. Царь Даван - Великий государь Отец Верный (Даван Дань фу) - один из основных предков племени Чжоу. Ему посвящена в древней книге "Шицзин" ("Книге песен") песня "Тыквы взрастают одна за другой на петлях".


И ещё, даосы смотрели на весь мир через космическую призму и видели, что вся Вселенная наполнена вечным ростом, и поэтому считали, что главное для человека – это сохранение собственной жизни. Когда человек сохраняет свою жизнь, то к ней всё приложится, и только в жизни существует вечный рост. Об этом Чжуанцзы говорил так: «В мире не существует никаких ценностей, если нет жизни. И справедливость, и добродетель – это пустые слова, когда человек лишается жизни. Тогда всё становится фикцией. Хоть и существует вечный рост, но растёт только живое».

ВЕЧНЫЙ РОСТ

Обычно добродетель, через край переливаясь,
Всё побеждает, переходя в славу, без усилья,
Затем повсюду слава та, легко распространяясь,
Всех подавляя под себя, становится насильем.

Из крайностей рождаясь, замыслы все возникают,
А знания все глубокие рождаются из споров,
У нас всех независимость тогда лишь возникает,
Когда мы на своём стоим во время разговоров.

Дела правителя успешными тогда лишь будут,
И планы все его только тогда осуществятся,
Когда народ его признает нужным, не осудит,
И сможет с доброй волей всем приказам подчиняться.

Весной деревья, травы все растут неудержимо,
Но тут серпа, мотыги, косы дружно в ход пускают,
А травы поднимаются вновь больше половины,
Так происходит почему - никто того не знает.


В. Ф. Власов

(продолжение следует)

Основой внутреннего порядка явдяются:

УПОРСТВО И БЕССТРАСТИЕ (69)

Даос, идущий своим Путём к цели, проявляет упорство и бесстрастие, но его упорство и бесстрастие особенные и несколько выходят за границы понимания обычных людей. Здесь нужно учитывать его отношение к жизни. Семь мудрецов из Бамбуковой рощи, провозгласившие своим девизом: «Не жить чужой жизнью, быть верным самому себе», и создавшие особое направление в творчестве «Фэнлю» () «ветра и потока», шли по пути Дао и остались в китайской литературе воплощением творческой свободы, бесстрашия и дерзкой самобытности. Но их упорство было совсем не упорством, а бесстрастие – не бесстрастием в его общепринятом значении, а неким расслаблением – забвением в миросознании «ветра и потока», забвением как бы сиюминутным, но исключительным и неповторимым, непосредственно переживаемым неразрывным «сгустком жизни». Такое забвение предполагало жизнь и смерть, приобретение и непоправимую утрату. Хоть Лаоцзы и мог их упрекнуть в неком отходе от общепринятой даосской доктрины устойчивости, в том, что «быстрый ветер не продержится всё утро, а сильный дождь не продержится весь день», но эти мудрецы как бы смягчали учение своего учителя, делая его более живым и приспособленным к земной жизни. Перед ними открывался не столько мистический покой бестелесного вселенского Ветра, сколько буйство осязаемых земных ветров. Семь мудрецов из Бамбуковой рощи были прежде всего поэтами, тонко чувствующими жизнь, а потом уже философами, и поэтому к неким установкам учения они относились произвольно. Поэтому они выглядели всегда «живыми» даосами, так как сущность "ветра и потока" была неуловима, текуча, и они всегда были чужды однозначности, привязанности к одному кругу жизненных ценностей. Их девизом было – «обновление с каждым днём». И действительно каждый день они были новыми, их влекли неизведанные горизонты, им хотелось всё попробовать и всё испытать. Их грудь была открыта для всех ветров, и земных, и вселенских. Подобным людям мог бы симпатизировать Ян Чжу, высказавший своё мнение к устоявшимся ценностям. В притче об упорстве он говорил такие вещи:

УПОРСТВО

Ли-шу оставил службу цзюйского царя Мугуна,
Решив, его не ценит царь, у моря поселился,
Питался летом, ловя рыбу из морской лагуны,
Зимой же желудями и кореньями кормился.

Когда с царём Мугуном в сраженье беда случилась,
Ли-шу решил помочь ему, с друзьями стал прощаться,
Те стали попрекать его: "Тебе ж с ним плохо жилось,
А вот сейчас в объятья смерти ты спешишь отдаться.

Так тебя, ценят иль не ценят, значит, безразлично"?
Ли-шу сказал, что нет, но он решенья не изменит.
- "Хочу свою обиду выразить через смерть лично,
Чтоб стыдно стало всем таким, кто слуг своих не ценит.

Когда погибну я в бою, пусть каждый потом скажет,
Чтобы правителей таких примеры посрамили,
И ныне жизнь я за него отдам, это докажет,
На службе что меня действительно не оценили.

Я путь всем укажу прямой, не умирал чтоб каждый
За тех всех, кто при жизни им не делал уваженья".
Ли-шу ушёл царю на помощь, и погиб отважно,
Его можно назвать упорным до самозабвенья.

Вторая его притча также осуждает категоричность, с которой люди подходят иногда к простым вещам, проявляемым другими:

ОТКАЗ ОТ ПИЩИ


Один торговец честный Юань Цзин-му жил на востоке.
Все деньги потеряв вдали от своего жилища,
Стал умирать от голода он на большой дороге,
Разбойник Цю его заметил и кормить стал пищей.

Трижды глотнув, открыв глаза, разбойника увидел
Юань Цзин-му, от приёма пищи напрочь отказался,
Как будто тот его своим ворованным обидел,
И голову подняв, извергнуть пищу попытался.

Закашлялся, упал и умер, не придя в сознанье.
Он думал, что, украденное съев, сам станет вором.
Разбойник Цю же, хоть и грабил, но своим жил двором,
Своим кормил. Тот же не вник ни в сущность, ни в названье.

Даос должен иметь тесную связь со всем природным, будь то проявление доброты или каких-то других чувств, он не должен относиться ко всему механически по заранее заученным законам и правилам. Отношение такого даоса к действительности – это как включение своего «я» в бесконечный, вечно меняющийся Поток, стремление стереть любые знаки обособленного и отличного от других, отрицание иерархии действий и отношение к памяти, к посмертной славе личности как к иллюзорной и ошибочной сосредоточенности живого человека не на жизнь, а на смерть – важнейшая этическая норма в рамках канона «Фэнлю». «Фэнлю» - «ветер и поток», также, как и слово () «фэншуй» – «ветер и вода» имеет свой особый смысл. Слово «фэншуй» стало применяться для обозначения сил природы в их геомантической интерпретации, «фэнлю» () - для обозначения круговорота этих сил, в который вовлечён человек, и его ответной реакции, классического «Недеяния, полного подчинения своих движений и чувств ритмичному движению мира». Такое подчинение своих действий потоку бытия всегда представлялось даосам естественным и единственно здравым. Ян Чжу по поводу природной связи говорил следующее:

ПРИРОДНАЯ СВЯЗЬ

Ян Чжу сказал: "Чжан Пин во всём желаний не чуждался,
Гордясь сверх меры чистотой своей и благочестьем,
Довёл себя до смерти голодом, с жизнью расстался.
Цзи целомудренным был из Восточного Предместья,

Бесчувственным он не был, но вот рода не продолжил,
Из-за чрезмерной гордости все связи отвергая
Со всеми женщинами. И до старости он дожил,
Без деток, внуков, целомудрие предпочитая.

Так чистота и благочестье добрым повредили,
Всегда много вреда есть от чрезмерного старанья,
Когда святые стороной природу обходили.
Она за уклоненье посылала наказанье".

Мудрец Чжуанцзы считал, что, только отдаваясь вселенскому ветру, человек, способен познать Истину, достичь пика своей духовности и сохраниться. Независимо от того, какое положение человек занимает в обществе, вселенский ветер уравнивает всех на пути совершенствования. И главное для человек в этом совершенствовании - уровнять своё «я» с всеобщим потоком, став его частицей.

ДОСТИЖЕНИЕ ПИКА

Лецзы, лишь ветром управляя, так передвигался,
Полмесяца он странствовал, но а затем вернулся.
Достигнув пика высшего, он счастью отдавался,
Совместно с совершенством в нём небесных дух проснулся.

Освоив знанья высшие, он вовсе не гордился,
Постигнув разумом все тайны знаков, звуков, чисел,
Он мог только летать, но без ходьбы не обходился,
И всё же от чего-то в передвиженье зависел.

Но разве нам приходится зависеть от чего-то,
Природы сущность оседлав, используя уменье?
Чтоб в беспредельном странствовать в отрыве от кого-то,
Должны развитьем управлять мы всех шести явлений. (1)

"Для умного нет собственного "я", - так говорится, - (2)
Для прозорливого заслуг нет, суть он понимает,
Для мудрого нет славы, он бесславья не боится,
Для сильного побед нет, пораженья он не знает".

Другому своё царство Высочайший уступая,
Сказал: "Прошу принять, я слаб как царь, и нет желанья,
Все тушат факел, как солнце встаёт, всё освещая,
Его свет меркнет сразу же при солнечном сиянье.

И разве при дожде поля все люди орошают?
Ведь этот труд напрасный весь, и нечем мне гордиться,
Зачем мне занимать трон, всё когда народ решает,
Взойдёте вы на царский трон, порядок воцарится".

Сказал другой: "Порядок есть при вашем управленье,
Мне заменять вас ради имени - не вижу смысла,
Ради того, чтоб гостем стать, - нет у меня стремленья,
Чтоб над моим правленьем вашей славы тень нависла.

Когда кулик гнездо вьёт, одну ветку занимает,
Царём останьтесь, заменить здесь вас никто не сможет.
Из речки воду крот пьёт, сколько лишь живот вмещает,
А скромность ваша царству благоденствием поможет".

Когда своего пика совершенство достигает,
То личное всё поглощается исчезновеньем.
И человек свою жизнь в беспредельном растворяет,
Стаёт он совершенства своего сам продолженьем.


Примечания:

1. Шесть явлений - жар и холод, ветер и дождь, пасмурная погода и ясная.

2. Для познания природы (т.е. объективного мира) даосские философы требовали отказа от собственного "я" (т.е. всего субъективного).

Чжуанцзы также говорил об истинных даосах, именуя их бесстрастными, следующее:

БЕССТРАСТНЫЕ

Даос спросил Чжуанцзы: "Люди бесстрастные (1) бывают"?
Мудрец ответил: "Есть такие, в мире их не мало".
Спросил тот: "Почему бесстрастными их называют"?
- "Путь дал им облик, природа тело сформировала".

- "Но как без страсти они могут в мире обходиться"?
- "Бесстрастный тот, кто тело изнутри своё не губит
Любовью или ненавистью, их он сторонится,
Презрев искусственное, лишь природное всё любит".

- "Но если нам искусственного в жизни не добавить,
Возможно ли поддерживать существованье тела? -
Спросил даос Благотворящий. - Как же можно править
Всем в нашей жизни тем, что с нами есть на свете белом"?

- "Путь нам всем облик дал, телом природа наградила,
А ты на разум как на нечто внешнее взираешь,
Эфир зря тратишь, тело же без жизни оставляешь,
Ведь Небо на земле нас для движенья породило.

Искусственное всё нас только губит своей ленью,
Устроенность, уют лишь отнимают у нас силы,
Сомненья, страсти ускоряют путь наш до могилы,
А философия приводит всех нас в вырожденью.

Бесстрастным тот лишь в этом мире может называться,
Кто продолжает вечный Путь без страха и сомненья,
Каким бы сложным этот Путь не мог бы оказаться,
Благодаря Пути он избежит исчезновенья".


Примечание

1. Бесстрастные - святые, добившиеся бесстрастности души, отрёкшиеся от мира и погрузившие себя в Недеяние.


В. Власов

Вчера весь день шёл дождь, и было на улицах промозгло и неуютно, но вечером я отправился на прогулку и вышел на набережную. Дождь падал мелкими капельками, и я, постелив пакет на мокрую скамейку, сел и стал смотреть на серые воды бегущей реки. Прохожих не было. Я оказался совсем один в огромном городе, но не испытывал чувства одиночества, а наоборот, ощутил в себе прилив необычной свободы. Я тут же вспомнил слова Шопенгауэра: "Человек может быть самим собой только пока он один: и если он не любит одиночество, он не будет любить свободу; ведь только когда он один, он действительно свободен".
И я тут поймал себя на мысли, что не могу обойтись без авторитетов, и что время от времени прибегаю к мыслям тех или иных философов. Да, я вечно веду с ними мысленную беседу, как говорил Герман Гессе  :

И музыке вселенной внемля стройной.
И мастерам времён благословенных,
На на праздник мы зовём, пир достойный
Титанов мысли вдохновенных.
Удел наш - музыке людских творений
И музыке миров внимать любовно,
Сзывать умы далёких поколений
Для братской трапезы духовной.

А другой поэт Максимильян Волошин вторил ему:

Мой кров убог и времена суровы,
Но полки книг вздымаются стеной,
Здесь по ночам беседуют со мной
Философы, поэты, богословы.

Не знаю, но может быть наш скрытый внутренний порядок, каким-то образом тоже формируется за счёт нашего мысленного общения с теми, о ком я в своих стихах говорил:

Ведь углублённость внутрь несовместима с этим миром,
И нужен строй высокий всех цивилизаций бывших,
Что в Лету канули с твореньем мастеров всех, живших,
Смешались растворившиеся души чьи с эфиром.

Когда я об этом думаю, то и в одиночестве я не ощущаю себя одиноким. Напротив, во мне самом раскрывается чудный мир, в котором я постоянно живу и пишу свои книги, которые мне самому нравятся. Иначе бы я их не писал. Правда, читателей у меня очень мало, но это - не главное. Ведь и Шопенгауэр говорил: "Тот, кто пишет для дураков, всегда может рассчитывать на широкую аудиторию". Я же пишу свои книги для себя, чтобы не забыть какие-то важные моменты в своей жизни. Но я чаще всего общаюсь с восточными мудрецами, поэтому ощущаю у себя как бы две головы. Одна повёрнута на Запад, а другая - на Восток.
Восток меня притягивает тем, что цивилизации Запада и Востока расположены по отношению друг к другу не параллельно, а перпендикулярно. Я родился недалеко от буддийского храма, и ещё мальчишкой спёр буддийского божка, которым очень дорожил, но был крещён заезжим православным священником в возрасте шести лет. Поэтому Восток и Запад я впитывал в себя с девства и мне были дороги обе религии. У меня в кабинете висит икона Христа и рядом стоит изваяние Будды, которое я привёз из Японии. Я не нахожу смешение этих двух религий кощунственным поступком, потому что обе они провозглашают одни и те же духовные ценности, и два подхода только укрепляют мою веру в Высший Разум, благодаря которому мы и являемся духовными личностями. Но в изучении Востока я весь погрузился в даосизм, который похож на вечно текущую реку или на Млечный Путь, в котором мы все живём и который нас создал и напитывает духовной жизнью.
Так вчера я сидел на мокрой скамейке и думал о вечных ценностях, всё больше убеждаясь, что тишина и одиночество - начало скрытого порядка, благодаря которому мы создаём свой внутренний стержень. И даже в непогоду мне было уютно и тепло, так как я чувствовал, то изнутри моего сердца изливается тепло, наполняющее моё тело радостью. Я вспомнил, что именно в такие минуты я когда-то написал такие слова:

Когда душа в нас растворяется в феноменальном,
Способствуя Вселенной самореализоваться
Спонтанно с высшим светом в единении финальном,
Где «я» и мир весь – в состоянии преображаться.
Где я – уже не я, а лишь Вселенной отраженье,
В котором я, проникнув через двери, засветился,
В том запредельном мире первозданного рожденья,
Куда к основам через творчество своё стремился.
Где стал я ясным, как осенняя вода, и чистым,
Чудесным, отрешённым, мир собою отражая,
Сияя светом в воплощении своём, лучистым,
На всё поверх границ бытья суетного взирая.
Я душу наполняю свою мудрым вдохновеньем,
Стремясь, чтоб Истина в ней блеском новым засияла,
Лишь с этой целью я веду с бессмертными общенье,
Храня в себе всего живого доброе начало

Может быть, такое происходит и с другими людьми?

Любая внешняя форма раскрывается из внутреннего порядка. Как и вся природа, человек имеет свой скрытый порядок. И чтобы стать независимым и самодостаточным необходимо отказаться от всех авторитетов и сосредоточиться только на себе.
Вчера на философском клубе "Логос" я озвучил эту свою истину, и сразу же аудитория разделилась надвое, притом, один отец осудил меня, а его дочь меня горячо поддержала. До этого она сама выступала с докладом "О солепсизме" на заседении клуба. И я её поддержал. Но она присоединилась к моему мнению не из-за той поддержки, а из-за того, что её мысли были созвучны с моими.

Я сказал, что на Востоке среди мудрецов бытует лозунг "Убей своего учителя", естественно, не в прямом смысле, а в фигуральном. Каждый человек, стремящийся познать Истину, должен в своих знаниях превзойти своего учителя. Вот это и значит: "Убить своего учителя".

Помню, как-то раз мне пришлось в Иркутском Государственном Университете на "Петровских чтениях" выступать с докладом о восточной философии. И я процетировал свои стихи "Вина мудрецов". Тут же весь профессорский состав поднялся на меня , а студенты меня горячо поддержали. Професссора обвинили меня в том, что я подрываю их авторитет. Но я не вижу в этих стихах никакой крамолы. Вот эти стихи:


ВИНА МУДРЕЦОВ

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Когда политик речь заводит о счастье народа,
И применяет методы к нему для усмиренья,
То забывает, что естественная есть свобода,
Не допускающая свойств природных нарушенья.
В Век Золотой народ ещё свободным оставался,
Жил вольно, как и что делать ему, ещё не зная,
Наевшись досыта, он на прогулки отправлялся,
Куда ему идти, и что искать - не сознавая.
Жизнь и его способности все в этом состояли,
Когда ж возникли мудрецы и начали ученья,
То всех обрядам, музыке, поклонам обучали,
Чтоб в преклоненье их исправить формы поведенья.
Ввели для всех порядки в Поднебесной повсеместно,
Для радости всеобщей - справедливость с милосердьем,
Чтобы в народе каждый занимал своё лишь место,
Которое всегда бы подтверждал своим усердьем.
Своей системой так, соперничество развивая,
Всех приручали, насаждая этикет служивый.
Народ ходить начал вокруг и около, хромая,
И пристрастился к знаньям и погоне за наживой.
Народ в сознании прихрамывать стал и бояться,
По сторонам глядеть и слушать, что другие скажут,
Так перестали все сами собою оставаться,
И стали следовать тому, что мудрецы укажут.

Не понимаю, что есть в этом стихе крамольного. Ведь все знания, которые наполняют этот мир, взяты ни с Небес, а из сознания индивидуумов, частных лиц, которые, так или иначе, стараются подняться над всеми, выставляя свою оригинальность на показ. Я также сказал, что в мире нет истины, потому что истина всегда изменчива и подчиняется законам времени-пространства. Как сказал Гераклит: "Нельзя войти в одну и ту же реку дважды". И в нас истина постоянно перемещается в сфере переменных величин. Не даром китайцы, вместо Библии, приняли на вооружение свою святую книгу - "И цзин" (Книгу перемен). Все мы живём в едином времени и пространстве, то вот только это время и пространство для каждого из нас разное. Более того, хочу сказать, что мы сами создаем своё пространсво и время, и в этой сфере мы учреждаем свой внутренний порядок, который не всегда принимает те истины, которыми заражено общественное сознание. Что-то мы можем принять, а что-то мы имеем право отвергнуь. Это и есть наша духовная свобода, которая формирует нас как независимую свободную личность. Лао-цзы своим ученикам говорил, чтобы они не оставляли следов, более того, он ругал их, когда они становились "показными" мудрецами и собирали вокрг себя толпы народа. Толпа всегда глупа и готова верить в любую чушь, и только человек, погружённый в свой внутренний мир, способен взрастить свою собственную мудрость из своей личной философии.

Отец этой девушки говорил мне, что только учитель способен передать своему ученику тайные знания. И я возразил ему, что если сам ученик не способен открыть эти тайные знание, то это значит, что он до них ещё не дорос. Тайные знание открываются только подготовленному человеку, который способен организовать свой внутренний порядок. Отец девушки возразил мне, скзав, что такого человека ещё не было в истории. Но я ему ответил, что такие люди были. Это - Будда, Кришна, Христос и многие другие мудрецы и философы, оставившие заметный след в нашей истории.

А что касается солпсизма, то Лао-цзы советовал своим ученикам не выделяться из народа, но, вместе с этим, и не терять с ними связи. Он призывал всех к скромности и самоотрешению в отношениях с людьми, и помогать лишь тем, кто истинно нуждается в его помощи, но прежде всего, не поучать других, а работать над своим внутренним порядком. Только тогда человек может стать примером для других, когда от остаётся в тени и является последним из тех, кто движется вперёд. Чжуан-цзы даже укорял Конфуциия за его учения своим ученикам в одной из своих притч о Рыболове. (См. "Обитель Чёрной Черепахи" в начале моей книги).

На свете есть много мудрецов, но наша собственная мудрость создаётся лишь в основах нашего внутреннего порядка.

Прав ли я?