Шесть грехов Ноттингема Глава 3 Змеиная нора

Суббота, 12:30, Вуллатон-стрит

Кортни так и не смогла вчера уснуть. Казалось что прошло менее часа после того как она сбежала из дома Джонатана, хотя уже перевалило за полдень. Она сообщила в полицию о случившемся из телефонной будки, сказав что живет по соседству, мол, услышала крики в доме. Когда попросили представиться, она бросила трубку. Кортни боялась, что ее будут подозревать, если узнают, что она была в ту ночь дома у Джонатана, боялась последствий, когда жена узнает о любовнице мужа. Лишь спустя несколько часов, после того как адреналин улетучился, она вспомнила о бокалах вина, которые остались на столике в спальне, — “Что ж, тогда придется мне пройти через это. Когда полиция получит мои отпечатки пальцев, то они придут ко мне домой. Я дам показания, расскажу все что видела, объясню почему сбежала… черт, нужно было сразу пойти в полицию”.
Кортни не сильно доверяла копам, на то было множество причин, случаев с ее друзьями, когда действия полицейских не давали лишнего повода идти им на встречу, — “Но в этот раз без них никак. Эта тварь должна быть поймана, и если для этого придется потерпеть ребят в форме, то так тому и быть”.
С этими мыслями, вытирая вновь покатившиеся слезы, Кортни поднялась на лифте до шестого этажа, прошла по коридору и постучалась в квартиру к Линде.
— Иду-иду, минуту, — услышала она за дверью голос подруги.
Кортни дружила с Линдой еще со школы, они вместе сбегали от родителей и ходили на концерты неизвестных рок-групп, гуляли до утра, напивались. Не раз оставались на ночь в отрезвителе. Были самыми что ни на есть трудными подростками. Разница лишь в том, что Линда в один прекрасный момент изменилась, стала взрослее, ответственнее, а Кортни до сих пор тянуло к неприятностям.
Дверь распахнулась и Линда, в халате и с полотенцем на голове, увидев как выглядит Кортни, заплаканная, в помятой одежде, потекшей тушью, охнула, — Кортни! Господи, что случилось, детка?
— Я не знаю что мне делать, Линда, — Кортни терпела до последнего, держалась как могла все это время, но всему есть предел. И он настал в момент когда она увидела свою подругу, эмоции нахлынули и она зарыдала, выпустив все накопившиеся чувства: боль, отчаяние, злость, страх.
Кортни даже не помнила как они зашли в квартиру, как Линда ее посадила на диван, принесла чай… сколько они уже так сидят, десять минут или час? Она посмотрела на настенные часы в виде котика, что висели на стене все эти годы, — “Уже три? Неужели столько времени прошло? Черт, что со мной происходит? Нужно собраться, иначе к ничему хорошему это не приведет”.
— Кортни, детка, скажи мне, пожалуйста, что произошло? Не молчи! С тобой что-то сделали? Что-то плохое? Это Винни? Мать его, если он тебя обидел, я ему яйца отрежу и запихаю в глотку! — Линда была очень напугана, Кортни понимала, что нужно что-то сказать, но она не знала с чего начать.
— Его… убили…
— Кого? Кого убили, Кортни?!
— Джона…
— Джона? Погоди… твоего Джона? Как? О чем ты говоришь?
Кортни села боком на диване, чтобы смотреть подруге в глаза. Ей нужно собраться, нужно рассказать.
И она поведала Линде всю историю, от начала и до конца, как решила пойти к Джону домой, как видела убийцу, наливающего себе в стакан воду пока Джон лежал на животе, как убегала, как вся в слезах добралась до своей квартиры. С паузами, всхлипыванием, дрожащим голосом, как могла, но она все ей рассказала.
— Девочка моя, это ужасно… я не знаю что сказать, — выслушав Кортни до конца, Линда осталась встревоженной, но была уже более собранной.
— Я должна узнать кто это был, этот ублюдок должен сесть в тюрьму до конца своих дней. Я видела его…
— Стоп, нет! Нет, Кортни, ты никому ничего не должна, это дело полиции, я уверена, они уже ищут его и обязательно найдут.
— Линда, ты не понимаешь, он убил моего Джона. Если и есть смысл от того, что я последние пару лет работала журналистом, то вот он, я должна узнать кто его убил и упечь подонка.
— Но ты же…
— Они узнают, что я там была, понимаешь? Бокал вина остался на столе в спальне, с моими отпечатками, и когда полиция придет ко мне, я хочу знать больше чем они. Это поможет не только поймать его, но и меня оправдает, — в голосе у Кортни появлялась решительность, наконец она увидела какими должны быть ее дальнейшие действия.
— Черт, подруга… я понимаю, что ты сейчас на взводе, но пожалуйста, не действуй опрометчиво. Если хочешь разузнать на работе побольше, то вперед. Главное - не лезь на рожон, я тебя умоляю, — Линда знала Кортни достаточно долго чтобы понимать, когда есть смысл с ней спорить, а когда это лишняя трата сил.
— Да, конечно…
— Кортни, пожалуйста… пообещай мне, что будешь осторожна! — с тревогой в голосе, умоляюще сказала Линда.
Кортни посмотрела Линде прямо в глаза, и просто не смогла ей не соврать, — Я обещаю.

Суббота, 15:00, Место засекречено

Саймон подошел к месту сбора. Месту, где все началось. Открыв ключом дверь он поднялся по лестнице на второй этаж. Здание было на той стадии, когда фундамент полностью отстроен, но косметические работы были отложены из-за судебных разбирательств по поводу права собственности владельца. Так что ремонтные работы были приостановлены пока идет слушание. Идеальное место для проведения тайных встреч. Вестник сказал, что владелец их не потревожит, мол, между ними есть договоренность.
Саймон зашел в просторное помещение без стен, огромную студию, которая была еще не доведена до ума, то тут то там лежали строительные материалы, голые кирпичные стены и бетонный пол.
По одиночке, в полной тишине, в помещении находилось четыре человека, которые видели друг друга уже во второй раз. Саймон не знал их имен, но знал позывные: Смерть, Изувер, Страх и Корысть.
“Значит Зверь еще не пришел, иначе было бы куда громче… и напряженнее”, — Саймон всмотрелся чем занят каждый:
Смерть сидел на одной из плит , облокотившись о стену, лицо было прикрыто капюшоном черного балахона. Как всегда в наушниках МП3 плеера Даймонд Рио ПМП300 с 32 мегабайтами памяти, единственной вещью, о которой он говорил с неподдельным интересом в день их знакомства.
Изувер стоял по центру, держа левую руку в кармане брюк, а правой пощелкивал пальцами. У него был скучающий, безразличный взгляд. Человек, от которого веет загадочностью почти также, как от Вестника, хоть ощущения эти и разные.
Страх сидел в углу комнаты прямо на полу и бросал нервные взгляды на каждого по очереди. Во истину странный тип, у которого напрочь отсутствует навык коммуникации, да еще и смеется в абсолютно неподходящие моменты, от чего еще стремнее становится.
Нажива стоял в своем стильном костюме, облокотившись о противоположную от Смерти стену, согнув правую ногу, он курил сигарету. По его же словам, он покупал только Бенсон и Хеджис, пачку из десяти сигарет, считая что у такой пачки лучше качество табака, хотя Саймон пробовал и такие и обычные, но не почувствовал никакой разницы.
Впрочем, Корысть был наиболее адекватным из всей пятерки, моментами с ним мог еще поспорить Смерть, но у того был слишком депрессивный характер. Корысть, в свою очередь, казался абсолютно нормальным человеком, ничто его не выдавало. Подвешенный язык, он умел располагать к себе, даже взгляд его казался добродушным. Классический продажник. Были догадки, что Корысть работает брокером или занимается чем-то на подобии.
Саймон считал, что неплохо умеет разбираться в людях, читать их как открытую книгу, но большую часть из этих странных личностей он прочесть пока не смог.
Пройдя шагов десять, Саймон привлек к себе внимание присутствующих.
— Совесть… — коротко и лениво окликнул его по позывному Изувер, затем развернулся спиной и начал размерено вышагивать в противоположную сторону.
— Приятель, как поживаешь? — лицо Корысти осветила лучезарная улыбка, — даже не поверишь сколько волнующей тишины ты успел пропустить. Эй парни, ну же, потише, не все одновременно, говорим по очереди, — прокричал Корысть в пустоту.
Атмосфера была явно напряженная, Саймон сомневался, что они молвили хоть слово, пока его не было.
— И тебе привет, Корысть, — Саймон подошел к нему и пожал руку.
Затем повернулся к Смерти, встретившись взглядами, они кивнули друг другу. Посмотрев на Страх, Саймон тоже кивнул, то тот отвел взгляд с такой скоростью, будто ему зрительный контакт причиняет невыносимую боль.
— Где Зверь?
— Вышел поссать на дерево… откуда нам знать? Договорились встретиться к трем часам. Но если честно, то пускай не торопиться, — Корысть приблизился к Саймону и сказал потише, — у меня мурашки от этого типа.
— А от этого нет? — спросил Саймон, кивая в сторону Изувера, который шагал спиной к ним, приближаясь к дальней стенке.
— Тоже, но этот для нас не опасен, пока есть общее дело. На счет Зверя я бы не был столь же уверен, пойди разберись что у него в башке творится.
Не успел Саймон ответить, как поймал переменившийся взгляд Корысти.
— Стоит черта помянуть, как говорится… — проговорил тихо Корысть, а затем, улыбаясь зашедшему в помещение последнему из “шестерки”, прокричал, — Зверь, мой пунктуальный друг, мы тебя все заждались, я даже соскучиться успел!
Саймон заметил, что интонацией и поведением Корысть блестяще скрывал свое истинное отношение к Зверю, не знай он правды, то и впрямь поверил бы, что Корысть рад его видеть.
“Не знаю даже, может он и на меня наговаривал другим, пока они тут были одни… Доверять ему точно не стоит”, — подумал про себя Саймон и повернулся лицом к подошедшему Зверю.
Круглые, немного выпуклые глаза, красноватый нос картошкой, кривой рот, шрам на четверть лица возле правого глаза, Растрепанные патлы и объемные бакенбарды. Этот человек, с его то ростом и телосложением, мог спокойно одним своим видом запугать практически любого. Всей своей сущностью он показывал, что лучше его не трогать лишний раз.
— Хочешь обняться? — скрипучим голосом спросил Зверь, пропуская приветствие. Он улыбнулся так, что это выглядело больше как угроза.
— Эм, пожалуй, откажусь. Не люблю обнимашки, знаешь ли…
— Ты же сказал, что рад меня видеть, Корысть. Хоть подойди и руку мне пожми… или ты мне врешь? — если манера поведения Зверя до этого была не располагающей к себе, то сейчас она в миг начала приобретать очертания надвигающейся беды, — Что? На самом деле не рад меня видеть? Ты это хочешь сказать?
Корысть с трудом держал самообладание, лишь единожды мускул на его лице немного дернулся, Саймон это заметил, но он стоял намного ближе к Корысти, чем Зверь, и не знал заметил ли тот что-нибудь.
— Вовсе нет… с чего ты это взял, друг?
— Ну тогда подойди к своему… другу… и пожми ему руку.
Повисла пауза, никто не двигался несколько секунд, затем Корысть медленно подошел к Зверю и пожал протянутую им здоровенную лапу.
— Видишь, не так страшно, правда? — Зверь наклонил голову набок, испепеляя собеседника взглядом.
— Конечно нет, с чего мне тебя бояться, мы же на одной стороне… эй, приятель, думаю хватит… ну же, отпусти! — Корысть скорчился и попытался выдернуть руку, но она была намертво сжата в тисках Зверя. Саймон услышал легкое похрустывание, Корысть согнулся, снова пытаясь выдернуть руку, но безуспешно, затем он закричал. Саймон знал, еще немного и рука будет сломана, но встревать мешал инстинкт самосохранения.
— Довольно, — донесся голос за спиной Зверя.
Теперь уже обидчик поменялся в лице, он отпустил руку Корысти и сказал, — мы с тобой никакие не друзья, я убью тебя при первой же возможности, наслаждаясь… приятель.
За спиной у Зверя стоял Вестник, в темно-сером пальто и шляпе. Тот, из-за которого все они здесь собрались. Тот, кто выбрал шестерых против их же собственной воли, чтобы совершить этот ритуал.
В четырнадцать лет Саймон недолгое время увлекался сатанизмом, и даже тогда он бы не поверил в тот бред, что ему неделю назад поведал Вестник… но после того как Саймон увидел… это было так ясно и четко, как видение… настоящая реальность, вариант возможного будущего. Всеми фибрами своей души он понимал, что это правда, — “И как не поверить, когда помимо чертовых видений еще есть и физические доказательства”, — подумал он и невольно почесал левую руку, которая до сих пор иногда болела.
— Все в сборе, это хорошо, — Вестник обратился ко всей шестерке, включая подошедших Изувера, Страха и Смерть, — я хочу чтобы вы понимали, мне плевать как вы будете жить после того, как мы закончим… но до тех пор, никакой самовольности, — Вестник пристально посмотрел на Зверя, — Я ясно выражаюсь?
Зверь недовольно фыркнул, — Ясно, ясно… значит наш рубаха-парень проживет еще пару недель, — проскрипел он и зыркнул на Корысть, от самообладания которого не осталось и следа, он был явно напуган.
— И так, не будем тратить время впустую, встаньте в круг, — пропустив угрозу Зверя мимо ушей, Вестник достал из внутреннего кармана пальто небольшой черный шар, который немного блестел от падающего из окна солнечного света.
Все послушно окружили Вестника, закатав рукава левой руки. Саймон посмотрел на свою, на руке было выжжено имя - Элизабет Уилсон.
— Все запомнили, что говорить? — шестерка уверенно кивнула, — тогда на счет три. Раз, два… три.
Все поднесли руки к шару, — Забранную мною жизнь я дарую тебе, дабы голод твой был утолен, — в унисон проговорили собравшиеся.
Ожоги на руках засветились. Саймон почувствовал ту же самую боль, что и в момент, когда имя Элизабет появилось у него на руке. Затем боль затихла и ожег пропал, будто бы и не было его вовсе. Шар в руках у Вестника загорелся темно-красным цветом на несколько секунд, затем издал странный звук, похожий на приглушенный вой, и вскоре потух.
Вестник внимательно посмотрел на шар в своей руке и затем молвил, — Превосходно.

Воскресенье, 08:00, Драйден-стрит

Опять эти кошмары. Лэнс был рад комару, который разбудил его за несколько минут до будильника. Кровосос, сам того не ведая, вытянул его из трясины воспоминаний. Несколько миллилитров крови казались жалкой платой за столь ценное спасение, — “Фуллер”, — Лэнс уже много лет просыпается с этой фамилией на устах, как он не пытался выкинуть его из головы… убийца Бекки не дает ему покоя даже спустя столько лет. Он где-то прячется, возможно даже убивает, насилует. Живет своей поганой жизнью у полиции под носом, у Лэнса под носом. Когда-нибудь он его поймает… и когда это произойдет… не будет тюрьмы, не будет никакого суда, он не даст ему даже малейшего шанса оправдаться. Будет лишь пустая комната со стулом и дни, недели пыток. Он заставит его раскаяться, заставит молить о пощаде. Лэнс будет ждать момента, когда Фуллер попросит его убить, и тогда Лэнс смилостивиться… не сразу, но он подарит ему это, после того как Бекка будет сполна отмщена.
Ну вот и как с этими мыслями завезти себе нормальные отношения? Лэнс прекрасно понимал, что покуда день расплаты не настанет, он не сможет жить полноценной жизнью. Тем временем прошло уже почти десять лет…
— Знаешь, когда ты начинаешь депрессивничать, это не помогает мне жить дальше, — сказала ему Бекка, которая сидела в позе лотоса на краю кровати.
— Ты и не живешь дальше, лишь у меня в голове, — Лэнс прикрыл глаза и попробовал сосредоточиться, чтобы она исчезла, иногда это получалось.
Он снова открыл глаза, не в этот раз.
— Да-да, как скажешь. Знаешь, ты такой бука, когда ноешь. Сходил бы, развеялся, что-ли. Помнишь, как мы любили играть в боулинг по выходным?
— Это ты любила играть в боулинг, Бекка, я лишь умел хорошо в него играть.
— Ой, да брось! Братишка, ты же так радовался каждому страйку, не поверю, что это было наиграно.
— Может и не было, я уже и не помню, — Лэнс посмотрел на Бекку, такую реальную, будто к ней можно прикоснуться. Но он проходил через это уже много раз. Она не настоящая. Таблетки, которые выписала доктор Райкард помогают, вот только они закончились несколько недель назад, а идти к ней снова ой как не хочется. Каждый раз она начинает разглагольствовать о том, что ему необходимо в жизни поменять, как нужно относиться к себе, что нужно делать, чтобы стало лучше… чушь собачья. Ему станет лучше, когда Фуллер будет лежать под землей. Ему каждый раз становиться хоть ненамного лучше, когда за решетку попадает очередной убийца. Никакие таблетки за все эти десять лет не давали даже близкого эффекта умиротворения, чем это. Чувство справедливости. Суда над животным, которому не место в цивилизованном обществе.
— Ладно, не хочешь в боулинг, тогда давай решим, что тебе по душе, — Не унималась Бекка.
— Работа.
— Бла-бла-бла, скучно! Работа - дом, дом - работа. Ты живешь такой занудной жизнью, что поход в гости к Райану самое веселое время для меня. И это при том, что люблю я вечеринки, отрыв до утра, ууу! А не эти ваши застолья и попивание пива на заднем дворике… тебе сколько лет, шестьдесят?
— Да, как скажешь… — у Лэнса не было сил спорить, надо что-нибудь поесть.
Встав с кровати, игнорируя плод собственного воображения в лице Бекки, Лэнс направился на кухню, взял четыре яйца и, разбив каждое, вылил содержимое на сковородку.
Осознание того, что тебе мерещится собственная погибшая сестра может пугать по началу, но когда ты свыкаешься с этим и всецело осознаешь, что человек, которого ты видишь, на самом деле не настоящий… это помогает не сойти с ума. Да и разговоры эти иногда бывают приятным времяпрепровождением, учитывая образ жизни, в котором Лэнс большую часть свободного времени один. По крайней мере, когда он у себя дома - это даже полезно… в какой-то степени, ведь тогда он ее не забудет. Он не хочет ее забывать.
Посмотрев на омлет, Лэнс чертыхнулся, он уже успел немного подгореть. Сняв свой завтрак со сковородки лопаткой, он перекинул погоревшие яйца на тарелку, затем снял закипевший чайник с плиты и налил кипяток в чашку с растворимым кофе.
В дверь позвонили. Взяв глоток кофе, Лэнс вытер руки у полотенце и пошел открыть дверь.
— Если это полиция, меня нет дома! — выкрикнула ему вслед Бекка.
— Ай, да заткнись ты!
Открыв дверь, Лэнс увидел перед своим порогом Нейтана, местного почтальона, который пришел на смену прошлому старожиле этого дома где-то месяца три назад. Это был человек средних лет, может чуть больше сорока, непримечательной внешности, обычный во всех смыслах. Всегда приветливый, добродушный мужчина. Лэнсу спустя какое-то время даже начал нравиться этот дядька. Тот, с кем невзначай можно было перекинуться парой тройкой слов и до следующего раза.
— Доброе утро, Лэнс. Как поживаешь? Смотрел вчера матч?
Стучать в дверь почтальону не принято, достаточно оставить письмо под дверью, но после того, как эти двое пересеклись однажды, они разговорились и всплыла тема футбола. Как оказалось, у них одинаковые вкусы в этом виде спорта. С того самого момента Нейтан не упускал возможности поболтать с Лэнсом пару минут о прошедшей игре. И хоть детектив не был прямо таки ярым фанатом, но поговорить немного о футболе ему было интересно.
— И тебе доброе утро, Нейтан. Нет, к сожалению пропустил, тяжелый день на работе, лег вчера пораньше, даже запись не смотрел, — ответил Лэнс, потирая затылок и зевая.
— Понимаю. Спойлеры?
— Валяй, — ухмыльнувшись, ответил Лэнс.
— Не много ты потерял, Шеффилд нас возил весь матч. Только под конец забили гол престижа, 3:1.
— И так весь сезон, у нас еще остались шансы не вылететь?
— Пока да, но в следующем туре все может закончиться… — Нейтан опустил голову и обреченно ею покачал.
— Чемпионшип выиграть будет приятно зато, — пошутил Лэнс, подбадривая столичного болельщика.
— Да о чем ты говоришь… дай бог чтобы мы вернулись сразу, конечно. Но с такой игрой и без усилений… мало верится, — Нейтан ушел в себя, явно вспоминая былые успехи Ноттингем Форест, когда они дважды подряд брали Лигу Чемпионов двадцать лет назад, — ох, да что это я, небось отвлекаю тебя, ты там на кого-то кричал вроде?
“Черт, потому что нечего перед дверью на воображаемую сестру голос повышать, чтоб тебя”, — подумал Лэнс и сказал Нейтану, — да это я по телефону, напарник поторапливает, сегодня дел невпроворот, а я копаюсь.
— Понял, не дурак, дурак бы не понял, — Нейтан пожал руку Лэнсу на прощание, — всего тебе хорошего, Лэнс.
— Удачи, старина.
Закрыв за собой дверь, Лэнс доел омлет, выпил кофе, затем собрал в кейс все документы, что брал с собой домой о деле, дабы еще раз их перечитать перед сном. Быстро приняв душ, он надел поглаженный со вчерашнего вечера костюм и направился к выходу.
— А у тебя, разве, сегодня не выходной, дружок? — бросила ему Бекка вдогонку.
Лэнс на секунду остановился перед дверью, а затем ответил ей, прямо перед тем как выйти за дверь, — Да, выходной.
— Зануда.