Таёжные зарисовки. Весна.

"Вот почему, почему в апреле всегда кажется, ещё немножко и всё наконец-то будет хорошо. И в мае, когда начинают цвести вишни, кажется: да-да-да, вот-вот-вот, оно, оно, ещё чуть-чуть — и... И! Неизвестно что, непонятно как, неведомо зачем, но будет-будет-будет, сбудется, и тогда начнётся настоящая жизнь, сейчас и вообразить невозможно, какая она, только тосковать оттого, что ещё не началась.
…Лосиха - мать с лосёнком Самом, днём, когда растаяли остро – хрупкие ледяные забереги, переплыла через разлившуюся реку и поселилась на небольшом острове, заросшем тальником и ивой. Здесь, мать и лосёнок отъедались наливающимися весенними соками ветками лиственных кустарников и ложились тут же, в ивняковой чаще, видя сквозь густые тонкие ветки, как за горизонт, садится большое, дымно - золотистое солнце..."
Макс Фрай.

...По вечерам, после заката солнца, посвистывая, над рекой проносились вверх и вниз по течению легкокрылые стайки чирков - свистунков, а иногда несколько грузных кряковых селезней и из заводи, приманивая их, раздавалось громкое кряканье серой, подвижной уточки. Возбуждённые селезни, дружно закладывали вираж и описав дугу, садились в небольшой заливчик, плавно приводнившись на мягкие брюшки, укрытые плотным оперением…

Уточка, при виде стольких пылающих страстью «кавалеров», начинала возбуждённо крякать, а селезни перегоняя друг друга и делая плоскими клювами угрожающие выпады, вступали в короткие схватки, определяя кто сильней и кто станет супругом красавицы – уточки.
Наконец самый сильный отгонял назойливых претендентов и пара, в сопровождении вполне любезно настроенного дружка жениха, отправлялась в тихую заводь, где селезень - фаворит заводил бесконечные ухаживания, а уточка, покорённая его любезными жестами, наконец сдавалась и победитель получал всё, к чему влекла и принуждала его природа…

… Через неделю, когда вода спала, лоси покинули приветливый остров и, перейдя обмелевшую протоку вышли на гриву возвышающуюся над речной долиной…

Тут на след лосей набежала собака - лайка Кучум, путешествующая с хозяином по весенней тайге в поисках свободы и приключений. Хозяин, только что тронулся в новый путь после ночёвки у костра, а отдохнувшая за ночь собака, совершенно неожиданно натолкнулась на свежие следы лосей...
Не ожидавший такой встречи Кучум - чёрная крупная лайка с палевыми точками над глазами - «карамистая» как говорят местные охотники, подхватила свежий след верховым чутьём и помчалась вслед лосям, прошедшим здесь несколько минут назад...

Через километр, нагнав лосиху - матку и Сама, Кучум залаял на бегу, но из его пасти вылетели только чуть слышные хрипы. В шее у него была сквозная дырка, образовавшаяся после гнойного воспаления вызванного простудой. Он всю зиму прожил в хозяйской кладовке и часто ночевал в узкой вольере, на заледеневших остатках капели с протекающей крыши. Там он и простудился, потом образовался сквозной свищ в горле и теперь, вместо азартного, громкого лая воздух с шипением выходил, в не зажившую ещё рану…

… Хозяин, хотел уже переходить заболоченный распадок, после морозной ночи подёрнутый хрупким ледком, когда вдруг услышал единственное громкое взлаивание своей собаки и потом, увидел на мокрой, серой весенней траве след сохатого. Он пригнулся к мочажине, рассмотрел свежий след, сопоставил в уме с услышанным голосом Кучума и бегом поспешил в сторону, откуда собака подала голос…

Потом, уже на ходу разобравшись в лосиных следах, хозяин определил, что зверей было два…

... Через какое-то время он остановился и замер, внимательно прислушиваясь и поводя головой. Вскоре, взлаивание повторилось уже в другом направлении и охотник быстро зашагал по неглубоким лужам среди кочек, задевая сапогами острые осколки льда, разбитого лосями на бегу.
«Бедный Кучум – вдыхал на ходу хозяин – он об эти осколки льда все лапы себе изрежет».

... Кучум, тем временем, поравнявшись с лосями и чуть опережая, заворачивал их чуть влево, прекрасно ориентируясь на местности и постоянно держа в уме то место, где они с хозяином провели ночь у костра. Помогал ему в этом и запах кострового дыма, который наносило на чуткую собаку откуда – то спереди...

Идя по следам, человек вдруг увидел, чуть в стороне и справа, сизоватый дымок костра и с удивлением спросил сам себя: «Кто это может быть?» И только подойдя ближе, узнал собственное кострище, догорающее на мёрзлой ещё земле…
«Ага! – обрадовался охотник. – Кучум, не слыша меня, решил подогнать лосей к кострищу…
- Вот так умница! Но мне надо его отозвать. С его пробитым горлом, он не может громко лаять, а двух лосей ему просто не остановить». Охотник, подойдя к кострищу громко, призывно засвистел…

Кучум услышал далёкий свист, ещё какое- то время бежал параллельно с лосями, потом остановился, решая что делать и наконец, повинуясь команде хозяина вернулся по своему следу к кострищу, где он его и ожидал…

А лоси, пробежав ещё с километр перешли на быстрый шаг, а потом и вовсе остановились и стали кормиться в осиннике, плотной, светло – зелёной стеной стоящем в вершине неширокой пади… Собаки они конечно не испугались…

…Через неделю, Бурый добрёл до знакомых мест и поднявшись на склоны таёжных холмов, стал выходить на маряны, напитываясь витаминами и белками, содержащимися в появившейся зелени травы и луковицах саранки - яркого жёлтого, сочно-мясистого таёжного цветка, появляющегося в начале лета из этих луковиц.
Он по запаху находил луковицу сидевшую в земле, в нескольких сантиметрах от поверхности и острым когтем как лопаткой, извлекал её из земли и чавкая съедал уже на ходу, определяя местоположение следующей луковицы…

...Ночуя в вершине речного распадка, в мягком, тенисто – прохладном и ароматном пихтаче, утром, медведь спускался вдоль извилистой речки в основное русло, а там сворачивал влево и, выйдя на просторную поляну – маряну на крутом безлесном склоне, кормился до полуденных жаров и тогда уходил на время в ельник, ограничивающий маряну сверху.
За ельником, на гребне холма ещё белел снежный карниз, из которого, после полудня начинал струиться ручеёк талой воды…
Иногда, с другой стороны, на просторную маряну выходила молодая медведица с маленьким медвежонком. Они паслись на другой стороне склона и когда Бурый случайно приближался к ним, медведица, бросая кормиться сердилась, фыркала и делала угрожающие выпады, выбегая в его сторону на несколько метров. Бурый, зная силу и ярость медведиц защищающих своих медвежат, заметив гневающуюся мамашу старался не обострять ситуации и возвращался на свою половину маряны.

…Однажды, Бурый видел как снизу, из молодого сосняка, на маряну вышел молодой некрупный медведь и медведица бросилась на него в драку и испуганный пришелец, со всех ног кинулся наутёк. Возвратившаяся к медвежонку, Барышня,- это была она, - долго ещё фыркала, сердито морща чёрный нос и обнажая клыки, торчащие из фиолетового цвета, пятнистых дёсен. Какое-то время, медведица ещё сдавленно порыкивала, озираясь и крутя головой, словно объясняя медвежонку жестами что он должен опасаться «незнакомых дядей».

А Бурый, уже забыл свои прошлогодние страсти во время гона и не узнал Барышню, да и не хотел узнавать - мало ли медведиц с медвежатами ходит по тайге…

2010 год. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?"