Мобилизация: Четвёртый блокпост.

Мобилизация: четвёртый блокпост.
В течении нескольких минут серое Джанкойское небо стало голубым. За несколько минут вошедшее яркое весеннее солнце растопило тончайший, как лучший китайский шёлк слой снега. Белоснежный асфальт превратился в чёрное полотно. Колона белых автобусов словно этого и ждала. Один за другим автобусы выезжали со школьного двора и направлялись к трассе. Выехав на трассу колона остановилась на несколько минут. Командование ещё раз убедилось, что весь транспорт выехал из Джанкоя и колона снова тронулась вперёд. Вперёд было только одно направление на север, к Перекопу. Других слухов не было. Колона ехала медленно.
На встречной полосе движение было оживлённым и однообразным. Доминировала военная техника. Военные Камазы и Уралы непрерывно проезжали мимо. Они также обгоняли колону и торопились на север. Время от времени появлялись в обоих направлениях и исчезали вдали БТРы. Регулярно по встречке ехал тягач с полуприцепом груженный подбитым БТРом, БМП, танком. Это свидетельствовало, что совсем недалеко на севере шла война.
При приближении к Перекопу стало мрачно. Солнце скрылось за бесконечным серым облаком. Казалось вот вот пойдёт снег или дождь. На границе остановились. С одной стороны был северо крымский оросительный канал, который начинался на Днепре в Каховском водохранилище. Собственно сам канал был не виден, только его очертания скрытые за деревьями. С другой стороны было поле в котором можно было разглядеть земляные укрепления.
Колона автобусов на границе стояла, не долго, минут десять. Двери не открывались выходить и курить было запрещено. Кто-то сказал, что будет пограничный контроль и приготовте паспорта и разрешения на оружие, у кого не будет у того всё конфискуют и депортируют на родину. Шутка всем понравилась. В Украину мобиков завезли также, как и в федерацию без пограничного контроля.
Колона белых автобусов медленно проследовала через украинский КПП. Он был разрушен. На его территории громоздились сгоревшие остовы того, что месяц назад было автомобилями. Легковые и грузовые - все были перемешаны. Отдельно стоял сгоревший и уже покрывшийся ржавчиной БТР. В поле остатки земляных укреплений. Вдалеке возвышались громадные башни с пропеллерами. Это были ветроэлектростанции.
Через несколько минут после въезда в Херсонскую область серая туча исчезла. Небо снова стало голубым, а в нём снова сияло солнце. В автобусе стало жарко. Кто-то открыл форточку. Обычно в подобной ситуации возникает срач кому-то жарко, кому-то холодно, кому-то сквозняк. В этот раз было тихо. Это была не туристическая поездка. Большинство не было в Украине уже восемь лет и все являются гражданами этого государства, и как их здесь встретят местные жители и как все здесь изменилось никто не знал.
Неожиданно колона остановилась. Батальону разрешили сходить в туалет и покурить. Историк выбрался наружу. По-другому этот процесс охарактеризовать нельзя. Автобус однозначно проектировался для перевозки школьников с маленькими рюкзаками. Но не для мужиков с баулами, автоматами, пулемётами, гранатомётами и дополнительным весом. В степи было тепло. Дул ветер, который создавал трудности с отлитием.
Когда курящие стали наслаждаться никотином прозвучала команда одеть опознавательные знаки. Они представляли собой две белые полосы. Одну надо было навесить на левую руку, другую на правую ногу. У всех сразу возник вопрос где их брать и почему только сейчас про это сообщили. Неужели про эти белые полосы командиры не знали, хотя может быть это была очень засекреченная информация с которой можно было знакомить только после пересечения границы. В тоже время Историк видел подобные полосы у солдат на складах.
Командиры разрешили использовать всё белое: бинт, полотенце, даже носок. Самым доступным был бинт. Однако доступным бинт был не для всех. Некоторые бойцы почему-то спрятали бинты в рюкзак и найти его в автобусе стало проблематично. Так как Историк бинт и жгут уложил в карман куртки, то проблем с поиском белой ткани у него не было. Сделав опознавательные знаки он вернулся в автобус.
Колона снова начала движение. На обочине регулярно попадались сгоревшие автомобили и бронетехника. Чья она была оценить было сложно. На дороге по прежнему доминировал военный транспорт. Изредка попадались гражданские автомобили с местными жителями. На всех них были привязаны белые ленты. Они означали, что в салоне гражданские. Время от времени колона проезжала через сёла. Дома в них были целые, без следов боевых действий, но улицы и общественные здания были безлюдными. Можно было подумать либо все уехали или спрятались по хатам. Поля все были зелёными из-за озимой пшеницы. Ровная как стол степь была засеяна до самого горизонта по обе стороны дороги. Ни одного брошенного на откуп природе участка степи. Сухостой из прошлогодней растительности был только вдоль дороги. Время от времени, на зелёном без крайнем поле, можно было увидеть глиняные холмы, рядом ещё могли быть постройки из палок, веток, досок, плёнки, старого шифера, ржавых листов металла, бочек и других предметов, которые можно было квалифицировать, как мусор, строительные отходы, но это были помещения для проживания донецких мобиков ранее завезённых в Херсонскую область. Среди этих построек копошились зелёные человечки и при виде колоны они радостно махали руками, приветствуя земляков. На дороге в таких местах появлялись сложенные из белых капроновых мешков стены высотой до одного метра. Около них стояло несколько мобиков автоматами, гранатомётом и РПК и обязательно снайпер с мосинкой. Отдельно за полукруглой стеной из белых мешков размещался пулемёт ДШК на самодельном станке (Историк ни разу не видел ДШК с родным станком). Пулемёты ДШК из тех которые встретились на дороге не были заряжены патронами. Противотанковые ружья почему-то размещались на остановочных павильонах, на крышах. Всё это было блокпостом. Многие дорожные знаки были завалены. Однозначно это было сделано украинскими войсками при отступлении, чтобы российские заблудились.
После полудня колона остановилась на окраине какого-то посёлка. Со одной стороны дороги было поле, а за ними жилые одноэтажные дома с другой стороны одноэтажные дома частного сектора и несколько двухэтажных "многоквартирных" домов. В этом же ряду возвышалось трехэтажное зданием внешний вид которого вызывал ассоциации с учебным заведением.
По колонке пошла команда выходить, приехали. Историк вышел из автобуса со своими вещами. Пока остальные через заднюю дверь выгружали баулы он рассматривал окрестности. Погода была по весеннему великолепной. В голубом небе светило яркое солнце. Лёгкий прохладный ветер делал пребывание на улице то в тёплой зимней куртке комфортным. Обочине дороги была покрыта прошлогодним сухостоем, а на противоположной стороне дороге в поле на сотни метров простирался зелёный ковёр из озимой пшеницы. За полем аккуратные одноэтажные дома частного сектора. Настоящий украинский рай: хата с краю.
Трёхэтажный корпус оказался Каховским аграрным лицеем. Историк из географической карты помнил, что Каховка располагается берегу Днепра, но эта река здесь не ощущалась. Бизон сказал, что это не Каховка. Историк этому верил и допускал нахождение подобного учебного заведения с таким названием за пределами Каховки. Точное расположение могло прояснить изучения информационной таблички на дверях зданиях, а ещё лучше зайти во внутрь и спросить у вахтёра. Однако подобное действие было пресечено на корню командирами. Подходить к учебному корпусу было запрещено, а общение с местными жителями было бы недопустимо.
После выгрузки с автобусов батальон мобиков зашёл на территорию лицея. Она была большой и была застроена комплексом разнообразных зданий. Одно из таких зданий было многоэтажным общежитием. Напротив общежития было открытое пространство, которое когда-то представляло спортивную площадку. Здесь мобики сложили свои вещи, а затем было проведено построение на котором всех пересчитали. Пропавших без вести не было и после переклички каждый блокпост стал выгружать из грузовиков веренное оружие, боеприпасы и остатки шанцевого инструмента.
Выполнив все задания командования мобики рванули на штурм общаги с целью занятия лучших комнат. Историк подошёл к зданию общаги. Оно в отличие от учебного корпуса не видели ремонта много лет. Площадка перед входной дверью и ступени были в трещинах и частично разбиты. Войдя во внутрь первое, что он почувствовал это холод. Холод был везде и всюду. Казалось, что кондиционер работал со всех сторон. Однако здесь никогда не было кондиционеров, а в данный момент отсутствовало электричество и отопление. Здание было законсервировано и в нем давно никто не проживал. В тоже время оно не было заброшенным. Полы в холле были старыми, но чистыми. Коридоры, лестница, комнаты все были относительно чистыми, без многослойной и многолетний пыли с паутиной.
Мобикам выше второго этажа подниматься командиры запретили, но этот приказ был проигнорирован. На втором этаже из комнаты в комнату бегали сангвиники в поисках самой лучшей комнаты, холерики возмущались холодом. Историк бродил по второму этажу осматривая комнаты. Комнаты располагались блоками. Короткий узкий коридор из трёх комнат, затем поворот ещё один небольшой коридор с тремя дверями в комнаты. Снова поворот с комнатами. Коридоры запутанные, а поэтажный план эвакуации отсутствовал. В комнатах не было кроватей и все полы были бетонные.
Перед глазами Историка мельтешили мобики. В коридоре Бизон схватил Гугла и затащил в комнату. Заметив Историка сказал ему, что здесь мест уже нет, а рядом комната свободна. Историк вошёл в указанную комнату. Она была ярко освещена заходящим солнцем. В отличие от других от других здесь был шкаф.
Историк стал осматривать шкаф на предмет его демонтажа и использовать его двери как лежанку. К нему стали присоединяться другие мобики с подобными идеями. Неожиданно появился Леший и сообщил, что на третьем этаже вскрыли комнату с кроватями. Все пошли на третий этаж. Навстречу им спускались мобики с панцирными кроватями и быльцами из ДСП.
В большой комнате были сложены в разобранном виде десятки кроватей и десяток мобиков выбирали наиболее лучшие. Историк осмотрел первую попавшую панцирную сетку и не обнаружив ничего дефектного потащил на второй этаж. Возвращаться в комнату со шкафом с тяжёлой кроватью, петляя через узкие коридоры не хотелось и он занял ближайшую к лестнице комнату в которой к тому же почему-то ещё никого не было. Потом он сходил за быльцами, затем за своими вещами, а потом собрал кровать. После этого в комнату пришли ещё несколько мобиков. Они не стали идти за кроватями, а положили на пол теплоизолирующую подложку. Сколько предстояло дислоцироваться в лицее никто не знал.
Мобики пытались разобраться с электричеством в одних комнатах в проводах оно было в других его не было. Где-то розетки с выключателями были где-то не были. Некоторые пытались искать электрощитовые. К заходу солнца, даже там где была электроэнергия она исчезла, не выдержав нагрузку. Туалета в общаги то ли не было, то ли он был тщательно заколочен. Туалет был на улице в виде двух кирпичных небольших кабинок.
Долго бездельничать на кровати не получилось. Пришёл старшина, который искал добровольцев на строительство блокпоста. Историк решил, что лучше пока на улице светло и тепло поработать. Находиться в комнате-холодильнике было не комфортно.
Историк вышел на улицу. Сразу стало тепло. Солнце перед заходом щедро делилось теплом. На освещённой солнцем поляне Историка уже ждали десять бойцов, старшина и Жора. Они ещё несколько минут постояли в ожидании добровольцев строителей. Более никто не пришёл и Жора повёл мобиков к месту строительства блокпоста. Они вышли за территорию лицея и пошли по трассе на выход из поселка.Через несколько минут они были в поле, которое простиралось до самого горизонта. Дорога уходила вдаль и через километр поворачивала на лево. На дороге примерно в двадцати метра от забора ограждающего лицей Жора приказал строить блокпост. Блокпост строили из белых капроновых мешков, которые наполняли землёй. Землю мобики брали с пшеничного поля. Молодые бойцы насыпали землю в мешки и выносили на дорогу, старики укладывали из них П-образное ограждение. Молодыми были мобики старше сорока лет, старыми старше пятидесяти лет. Студенты проигнорировали это мероприятие.
Историк работал в паре со снайпером Тором. Тор был бухгалтером, в армии никогда не служил, а своё оружие винтовку Мосина впервые в руки взял в Джанкое и совершил целых пять выстрелов. В полку почему-то был дефицит винтовочных патронов, разработанных в позапрошлом веке. Тор был единственным военнослужащим блокпоста, который пришёл в военкомат добровольно, не дожидаясь пока его схватят во время облавы. Пришёл имея из документов ксерокопию украинского паспорта и без проблем его мобилизовали. Как и большинство мобиков у него был только один паспорт украинский. По плану, его визит в миграционную службу на сдачу документов на получение паспорта гражданина ДНР был назначен на 2025 год. С Тором Историк служил десять месяцев. Тор выделялся фантастической трудоспособностью и выносливостью.
Применено, через час после начала сооружения блокпоста все занятые в этом процессе увидели, что командование весь батальон выгнало на улицу и было организовано построение. Помимо комбата на построении присутствовал командир полка. Построение было долгим. Полкан выступал с длительной речью. У строителей блокпоста уже закончились мешки и то, что от них требовалось выполнили, а командир все говорил и говорил. Мобики решили до захода солнца на территории лицея не возвращаться, а греться на асфальте. По дороге никто не ехал ни гражданский, ни военный транспорт.
Солнце опускалось всё ниже и ниже и скоро только его небольшой кусочек освещал посёлок и степь. Пока одни строили блокпост, другие развернули полевую кухню и начали готовить ужин. Ветер доносил запах сгоревших в топке дров с незначительной примесью аромата гречневой каши.
Строители решили, что пока ещё светло надо возвращаться. К построению никто присоединяться не желал, поэтому все пришли к одноэтажному кирпичному зданию около которого стояла полевая кухня ПК-130. Из здания был выведен шланг с краном и можно было помыть руки.
Здесь же мобики узнали, что продуктов очень мало и ужин будет для тех, кто участвовал в строительстве блокпоста и командного состава. На остальных гречки нет. Усатый майор Историку сообщил, что загруженные восемь Камазов пропали, потом добавил, что они вообще не выехали из Джанкоя и не приедут. На удивлённые возгласы Историка майор ничего не ответил и тут же удалился. Как только построение завершилось Историк бегом помчался в общагу за котелком, быстро достал его и бегом помчался к полевой кухне ни на кого не обращая внимания. Одним из первых получил солидную порцию каши без масла и стакан горячего чая без сахара. Жора приказал старшине не жалеть кашу для тех кто добровольно вызвался строить блокпост. От старшины Историк узнал, что те кто строил блокпост всю ночь будут спать и отдыхать, остальные дежурить на дороге и в карауле. В целом двухчасовой, относительно не тяжёлый труд обеспечил плотный горячий ужин, сон до утра и избавил от полутарочасового стояния на построении.
После ужина Историк уже по темноте вернулся в холодильник именуемый общагой. Он решил, что пришло время надеть вторые кальсоны, белое зимнее нательное белье сшитое сорок лет назад в Ростове-на-Дону. В общей сложности на нем были турецкие кальсоны, советские подштанники и российские утеплённые брюки. Ко всему этому прилагалась советская плащ-палатка, которая как оказалась помогает выжить в любой ситуации.
После переодевания Историк решил прогуляться по территории на улице, где ещё было теплее чем в помещении, к тому же хотелось узнать, что было на построении.
Узнать, что рассказывал командир полка на построении оказалось сложной задачей. Половина вообще ничего не запомнило, либо не услышали. Остальные запомнили выборочно. В очередной раз запретили употреблять алкоголь, курить в неположенном месте, общаться с местным населением и особенно с сотрудниками лицея, мародёрствовать, брать в общаге кровати и матрасы, требовали соблюдать правила пожарной и технической безопасности и обращения оружия. Как ни странно, но правила обращения с оружием никому не доводили. Также было объявлено, что платить будут по 76 тысяч рублей в месяц. Ещё раз сообщили об опасности со стороны диверсантов, нациков, партизан и вообще местного населения. Более всего возмущения вызвало ночное дежурство на блокпосту и ночные караулы. Четыре человека на одной полосе столько же на другой многие сочли чрезмерным. Критики считали, что достаточно двух. Снайпера не понимали для чего им создали отдельные посты наблюдения. После захода солнца стало очень темно. В двух, трёх метрах без искусственного освещения была сплошная тьма. На территории лицея был введен режим светомаскировки, ни одна лампа не горела, в поселке тоже ни в одном доме и на дороге ничего не светило. Снайпера с Мосинками ничего не могли увидеть, у некоторых зрение было минус четыре, восемь и не было даже оптическим прицелов. Но приказы командира полка не обсуждаются, а выполняются. Караульным было приказано следить, чтобы ночью никто не сбежал из лицея. В конце концов все мобики были гражданами Украины с паспортами Украины и находились на территории Украины и вариант побега командование учитывало. К тому же в Джанкое несколько мобиков совершили побег.
Когда температура ушла в минус и подул сильный ветер Историк вернулся в общагу. На первом этаже в коридоре как ни странно светила тусклая лампа. С улицы ее свет не был виден. Благодаря этой лампе можно было увидеть лестницу на второй этаж. Местами надо было пробираться на ощупь. На втором этаже несмотря на то что тут были сотни людей было довольно тихо. В комнате несколько парней ковырялись в розетке, выключателе в надежде получить удар током, но его не было. Историк расположил вещевой мешок на кровать, как подушку, завернулся в плащ-палатку. В таком положении он мог спокойно находиться до самого утра. Остальным надо было дежурить на дороге, в карауле и на постах по очереди.
Соседи по комнате делились самой разнообразной информацией, но за достоверность никто не ручался. Лицей предполагалось сделать штабом полка. Котельная в исправном состоянии и нашлись умельцы, которые взялись её запустить. Командиры разместились в комнате с электричеством и обогревателем, но где эта комната никто не знает. Наиболее актуальный вопросы о том, как долго батальон будет находиться в лицее и чем будут кормить никто не знал, даже на уровне слухов.
Разговоры прервал вошедший старшина. Он искал солдат, которым надо было идти в ночные наряды. Осветив фонарём лица всех спящих в комнате и не найдя нужных ему бойцов ушёл в следующую комнату. Историку он персонально приказал отдыхать до утра. Отдыхать в холодильнике было не просто. Невидимый не существующий кондиционер тем не менее работал и охлаждал помещение. Наиболе оптимальным было очень плотно укутаться и не шевелиться, сохраняя тепло. Однако время от времени хотелось перевернуться на другой бок или вытянуть ноги и коварный холод проникал под плащ-палатку. Снова надо было утепляться. Кроме того, каждые два часа приходил старшина и кого-то выдергивал на дорогу, при этом каждому в комнате светил фонарём в лицо, а Историку персонально приказывал спать.
Утром Историк поднялся, когда в комнату стало светить солнце. В комнате никого не было. Кто-то был на дороге, кто-то грелся на улице. Прежде чем выходить на улицу он решил позавтракать. Сухпай Историк решил оставит на вечер, а ограничится плиткой шоколада. На шоколад пришёл Гугл. Выпросив кусок он сообщил, что им скоро идти на дорогу проверять машины.
Когда Историк вышел на улицу здесь уже было тепло. В ясном синем небе светило яркое солнце. Было тепло, а если бы не был ветер было бы ещё теплее. Автомобилей было немного, большая часть водителей и пассажиров были напуганы. Ещё вчера здесь не было никого блокпоста, а теперь есть. За рулём было много женщин. Работа была несложная. Автомобилей было мало, у всех были документы, а под солнцем можно было отогреться после ночёвки в холодильнике. До конца смены Историк и Гугл не отработали. Неожиданно пришёл старшина и приказал возвращаться и собирать вещи. Батальон готовиться ехать далее.
По дороге в общагу они встретили Жору, который сказал поторопиться. Большая часть батальона находилась на улице. Поднявшись в комнату Историк увидел, что она уже пустая. На кровати были только его вещи. Собирать было нечего. Всё было сложено, кроме плащ-палатки. Историк решил не торопиться. В конце концов, ещё кучу боеприпасов и оружия грузить. Он решил позавтракать консервами захваченными на продовольственном складе.
Когда Историк вышел, то увидел что батальон строиться. Командиры проверили наличие личного состава и объяснили, как в какой последовательности какому блокпосту грузить боеприпасы и личные вещи. Около учебного корпуса стояли несколько Камазов и Уралов. В течении часа все они были загружены. Затем снова было проведено построение, ещё раз проверили наличие личного состава. Затем была дана команда загружаться.
Все сорок восемь бойцов четвёртого блокпоста загрузились в удлиненный трёхосный Камаз. Личные вещи были в Камазе с боеприпасами. Командиры ещё раз проверили личный состав и убедившись, что никого не забыли комбат дал команду на выдвижение.
Перед отправлением Историк услышал, как кто-то сказал ротному Жоре, который стоял около Камаза, что трассу на которой они будут размещаться ещё ни разу не обстреливали.
Водители завели двигатели и грузовики по очереди выехали с автостоянки напротив аграрного лицея. Историк сидел около заднего борта, который частично был открыт и можно было видеть степь. За временем он не следил, телефон был отключен ради экономии заряда. Когда можно будет увидеть и воспользоваться работающей розеткой никто не знал.
Колона въехала на длинный железобетонный мост, который был построен над широчайшим оросительным каналом. Проехав мост колона остановилась. Здесь состоялась первая высадка личного состава батальона. Здесь будет первый блокпост. Место Историку понравилось. Как минимум проблем с водой не будет. Воды в канале было очень много. Теоретически в окрестностях канала должны быть насосные станции, а это значит электроэнергия и розетка, в которой можно зарядить телефон и фонарь. Примерно через десять или пятнадцать километров была вторая остановка - блокпост номер два. Спрыгивать из Камаза, чтобы потом в него забираться было лень. Из кузова он увидел дорогу, деревья за ними очертания здания. Очень необычным было видеть свежие и черные, ещё не успевшие покрыться пылью полотна асфальта на дороге. Это были следы популярного в Украине ямочного ремонта дорог. Третья остановка была серой и унылой. Здесь всё можно было рассмотреть из кузова грузовика. На шоссе было обустроено кольцо из которого, как лучи во все стороны света направлялись дороги. Одна из них вела в населенный пункт Горностаевка. Вокруг кольца была ровная степь. Здесь будет блокпост номер три. Блокпост становился главным, потому что здесь разместился комбат. На следующей остановке выходить надо было Историку, так как он был включен в состав четвёртого блокпоста.
Время от времени дорога проходила по насыпи через затопленные водами Каховского водохранилища балки. Это подтверждало, что Днепр, где-то недалеко отсюда. Огромные дорожные знаки вдоль автострады были повалены. На одном из участков колона резко замедлила ход. Водители стали ехать на минимальной скорости, а сидящие в кузовах мобики подпрыгивали вверх и вниз. Насыпь через балку противник попытался разрушить. Сильным взрывом были повалены деревья. Образовалась глубокая и широкая воронка на большую часть дорожного полотна. В воронке был легковой автомобиль, перед ней ещё один. Невзирая на взрыв и разрушенную дорогу осталась узкая полоса трассы по которой медленно и аккуратно мог проехать как грузовой, так и легковой автомобиль.
Проехав повреждённый участок дороги колона ускорила ход. Вскоре Камаз остановился. Жора приказал выходить и разгружать другой Камаз. Первыми в кузове лежали личные вещи, поэтому от желающих выгружать не было отбоя. Когда все рюкзаки и вещевые мешки оказались на обочине, желающих выгружать гранатаметы и пулемётами стало меньше.
Камаз остановился около автобусной остановки. На ней была табличка с надписью село Князь Григорьевка. На противоположной стороне на небольшой насыпи был установлен высокий православный крест. Высадились на перекрёстке. От шоссе одна дорога направлялась в село Князь Григорьевка, друга в противоположную сторону. Куда? На момент высадки ещё никто не знал. Потом выяснили, что на ферму.
Командиры решили разделить блокпост на две части. Одна часть контролирует, правую полосу другая левую. Раздел проходил просто. командиры построили сорок восемь человек в четыре ряда по двенадцать человек и поделили пополам. Одна часть с Жорой, старшиной и другими оставалась на месте высадки, другая во главе с Паштетом и Шмелем (Бизон тоже должен был присоединиться) уходила на двести метров назад. Историк интенсивно стал размышлять к какой группировке примкнуть. Древний принцип от начальства подальше и поближе к кухне не подходил из-за отсутствия кухни как таковой, к тому же звания у всех мобиков, даже командиров были одинаковые: рядовой. Отличались должностями. После короткого размышления более напоминающего интуитивное озарение он решил присоединиться к командиру отделения Шмелю и командиру взвода Паштету.
Первое задание, которое получили это спил и рубка деревьев на блиндаж. Критерий при выборе был один: валить всё. Вскоре выяснилось, что как строить блиндаж, землянку и другие фортификационные работы и их правильное название никто не знал. Историк с несколькими мобикам стали дровосеками. Им было ясно, что любая древесина подойдёт. Не годная на блиндаж израсходуется на дрова. Ночь скоро наступит и надо будет согреваться.
Возникла проблема с топорами. По бумагам в батальоне было 58 топоров. В Украину приехало восемь. Остальные остались в Джанкое, по слухам оказались в строительном магазине. С пилами была таже самая ситуация. Многие мобики покупали топоры и пилы в Джанкое и с ними приехали на блокпосты. Во взводе Паштета таких не было. В их распоряжении было два топора. Один был необычный с приваренным в качестве топорища металлического профиля квадратной формы. Была одна одноручная пила, вполне работоспособная и две двуручные. Одна двуручная была без зубьев, поэтому впоследствии она постоянно валялась на обочине. Время от времени кто-нибудь её радостно хватал, а потом после осмотра бросал на землю.
Пока несколько мобиков рубили деревья остальные занимались обустройством блокпоста. На дороге положили несколько срубленных веток, для создания импровизированного препятствия. Несколько человек вышли на дорогу, но проверять было нечего и некого, автомобилей не было. Жора и Паштет выбирали место для обустройства блиндажа. Жора настоял, что в первую очередь, надо копать окоп, чтобы отбиваться от диверсантов, партизан и нациков.
Погода была весенняя. Чистое безоблачное небо. Тёплое, яркое солнце и редкое для этих мест безветрие. Одни мобики, как Историк рубили деревья, другие копали, третьи из веток и поваленных дорожных знаков соорудили импровизированные заграждения на дороге.
Автомобилей практически не было. Местное население практически не выезжало за пределы населенных пунктов. Потом мобики узнали, что есть целая сеть грунтовых дорог и их блок пост объехать не проблема, за исключением тех дней, когда идёт проливной дождь, а это нечастое явление в Херсонщине.
Рубка деревьев - это было громко сказано. Спиливать стволы полувековых акаций с теми пилами, которые были у мобиков было практически невозможным. Рубили самосеянные деревья с диаметром ствола десять, пятнадцать сантиметров. Те которые должны спиливать на обочинах дорожные службы. Огромную кучу такого спиленного и уже высохших веток обнаружили около перекрёстка.
Шоссе в районе блокпоста было проложено по искусственной насыпи высотой не менее трёх метров. Со всех сторон были поля с озимой пшеницы. До самого горизонта простирался зелёный ковёр. Однако он постоянно прерывался многочисленными лесополосами, вдоль каждой которой была проложена грунтовая дорога. Примерно в километре от окопа распологались, какие-то постройки. Впоследствии мобики узнали, что там ферма.
На противоположной стороне дороги была автобусная остановка. Павильон на остановке был сделан из железобетонных плит и окрашен в сине-желтые цвета. В десяти метрах была ещё одна постройка в той же цветовой гамме, неотъемлемая часть остановки, но с иным предназначением. Это был туалет на две кабинки. Он был примитивным: яма в земле с железобетонной плитой с дыркой. Двери отсутствовали, но это был туалет в сельской местности на трассе около затерянного в херсонских степях посёлка. В некоторых городах республики туалеты отсутствуют даже на автовокзалах. Далее простиралось зелёное поле, за которым располагался посёлок и Днепр.К наступлению темноты окоп был выкопан. Он был небольшой, примерно четыре метра в длину и шириной в полметра. Глубина и оформленный бруствер были приемлемы. Ещё две ямы (это наиболее подходящее слово для обозначения того, что получилось) предполагались для пулемётчиков. В верхней части блокпоста мобики занялись не рытьём окопа, а обустройством ночлега. Там мобики сделали, то что советские дети называли халабуда - самострой под деревом из палок, ткани, картона то есть из всего, что может имитировать стены и крышу. Бойцы с верхней части блокпоста из палок и заранее купленной клеёнки, и плащ-палаток некое подобие шалаша, куда забралось два десятка человек.
В нижней части блокпоста к заходу солнца все мобики были сильно уставшими и очень голодными. Для всех в том числе и танкиста Паштета рытьё окопа было впервые в жизни. Не все были шахтёрам для которых лопата привычный инструмент. Для половины лопата эпизодически используемый инструмент. Кроме Жоры, никто не знал каким должен быть окоп.
После захода солнца все работы прекратились без всяких команд. Диверсантов, нациков, террористов, партизан опасался только Жора. Все остальные хотели кушать, спать, а опасались голода и холода. Мобики вскрыли сухпайки и стали подогревать еду и кипятить воду. У подножия дороги вспыхнуло множество маленьких огоньков. Это было сухое горючее с помощью которого на специальной подставке, таганок, кипятили воду. Жора сделал замечание по поводу светомаскировки, но в этот момент его рассуждения про диверсантов никого не интересовали, даже если бы они были в форме приказов. Это понимал и сам Жора. Тем не менее он посоветовал сделать один костёр, греться около него по очереди, чтобы при прилете мины в пламя, меньше было погибших. Ещё он принёс пять спальных мешков, после чего ушёл ночевать в верхнюю часть блокпоста.
Перед заходом солнца Историк сходил в верхнюю часть блокпоста, где были сложены при разгрузки личные вещи и забрал своё. Здесь он увидел Бизона, которого Паштет забирал с собой. Однако Бизон почему-то был здесь и активно строил халабуду. Вернувшись Историк бросил свою имущество на склоне дороге недалеко от Рефата и Учителя. Потом он достал из пакета сухпай и вскрыл его. Достал большую консерву - гречка с говядиной, кофе, сахар, сливки, сухое горючее, подставку. Галеты и армейский шоколад сразу положил в карман. Подставку превратил в небольшой костёр на котором разогрел гречку и кипятил воду в кружке.
После ужина Историк стал готовиться ко сну. Трава на склоне дороги была очень густой и довольно мягкой. Он нарвал ещё травы и различного сухостоя. Получилась своеобразная перина из самых натуральных материалов. Из рюкзака Историк достал байковую рубаху и обернул ими берцы в качестве дополнительного утепления. Ноги были в тепле: три пары носков: обычные, тёплые и особо тёплые, купленные в Джанкое. На собранное сено он положил плащ-палатку и завернулся в неё. Этот проверенный предками в предыдущих войнах элемент солдатского снаряжения выявился очень эффективным в двадцать первом веке, главное, чтобы он был изготовлен в Советском Союзе.
Вечер был тёплым. Ветра не было. Небо было ясным и усеяно тысячами звёзд. После ужина с горячим кофе Историку было тепло. Матрас из травы был ничем не хуже полноценной кровати. По мягкости было комфортнее, чем пол в Джанкойской школе и гораздо теплее, чем в аграрном лицее. Тот колотун стал эталоном холода для бойцов четвёртого батальона. Под яркий свет луны и звёзд Историк заснул.
Холодный ветер стал обдувать лицо Историка. От этого дыхания зимы он проснулся. Было темно, луна и звёзды отсутствовали. Примерно в пятнадцати метрах от лежбища Историка горел костер. Один из мобиков практически непрерывно рассказывал различные истории. Как ни странно, несмотря на степь, землю, траву, мороз Историк выспался. Теоретически можно было подняться и даже что-то делать, но было темно и холодно. Историк решил, что лучше ещё поспать, пока есть возможность. Через какое-то время он снова проснулся. Было темно. Спать более не хотелось. В другое время года или в помещение можно было бы лежать и смотреть в потолок или небо. Однако, холодный, морозный ветер усилился. Температура воздуха опустилась как минимум до минус пяти, а может и ниже. Степь покрылась инеем. Подобная температура по ночам в этих местах вполне обыденность, но в тоже время и плюсовая тоже обыденность.
Историк решил подняться. Во первых надо было сходить по нужде, во вторых стало холодно. Через несколько минут он подошёл к трём мужикам около костра. Места хватило и для него. Разговорчивый мобик Валет тут же предложил Историку горячий чай. Надо было только сходить за кружкой.
Валет продолжил рассказывать разнообразные истории из своего боевого прошлого. Он много лет был водителем контрактником, потом нашёл работу на гражданке, а три недели назад его загребли как и тысячи других мужиков.
После выпитой кружки чая у костра стало Историку тепло. Костёр был не очень большим, но тепла от него хватало нескольким бойцам. В костёр надо было постоянно подбрасывать дрова. Дровами служили те ветки, которые Историк с несколькими мобикам днём нарубили. Валет этим веткам был рад. Часть этих веток лежали на дороге в качестве барьеров. Другие ветки были сложены около окопа и Валет их использовал в качестве дров. Сухие и сырые ветки лежали перемешанными. В темноте на морозе различить было сложно. В костре сгорали все. Сырые ветки первоначально дымили, но потом сгорали, как и сухие. Все кто сидел около костра прокоптились, как шпроты. Местонахождение топора было неизвестно, поэтому ломали ветки руками и ногами. Даже сырые в костре высыхали быстро сгорали. К утру практически всё нарубленное днём за исключением толстых и длинных было сожжено.
Историк пытался понять куда спрятался личный состав. В темноте почти ничего и никого не было видно. Пятеро забрались в спальные мешки. Два таких мешка с телами лежали на дне окопа. Остальные были где-то в поле. Стоило кому-то выбраться из мешка в него тут же забирался другой мобик, который возникал неизвестно откуда. Некоторые спали также, как ночевал Историк.
Как только появились первые признаки рассвета Историк решил позавтракать. В темноте он наугад вытащил из коробки большую консерву и армейский чай. Консерва оказалась говяжья тушёнка. Она была подогрета в костре, там же в кружке закипела вода. После завтрака стало светлее. Вдоль склона дороги на десятки метров хаотично лежали рюкзаки, сумки, вещевые мешки и огромное количество стальных касок. В полумраке казалось, что касок больше чем голов. С земли стали подниматься матюкливые тени, которые, которые отходили подальше от дороги в поле и щедро орошали пшеницу. Потом они делились с друг другом о пережитой ночи. Некоторые подходили к костру, чтобы согреться. Кто-то начинал будить спящих в спальниках мобиков и выгонял их оттуда. Проклятия в адрес организаторов этого пикника разносились по херсонской степи. В верхней части блок поста также началось движение.
Вскоре обе стороны делились впечатлением от ночёвки. Верхние несмотря на то, что у них была халабуда, также жаловались на жуткий холод, сквозняки и на необходимость улучшения шалаша. Все размышляли, где было холоднее в аграрном лицее или здесь в поле. Мнения разделились. После завтрака Историк проверил свои вещи все были на месте, в том числе и каска. Она по прежнему была привязана к вещевому мешку. Каски других мобиков валялись по склону словно ими игрались в футбол и никому они были не интересны.
Когда полностью рассвело пришёл Бизон, который не смог объяснить, когда и каким образом оказался в верхней части. Вместе с Бизнесом пришёл Гугл выпрашивать шоколад у Историка. Как только взошло солнце Паштет провел построение и объявил, что в течении дня надо будет переделать окоп в землянку, обустроить её и ночевать в ней. Каких либо возражений не было, но как правильно сделать блиндаж никто не знал. Ресурсы и инструменты были в ограниченном количестве. Строительными материалами служило то, что росло или лежало вокруг.
Несколько мобиков по очереди на два часа выходили на дорогу. Другие взяв лопаты стали копать яму. Историк работал топором и пилой. Вырубались и спиливались все деревья, которые могли взять те инструменты, которые были у дровосеков. Потом он получил задание собирать сухостой. Сухостой предполагалось уложить на пол а качестве утеплителя. Это заняло несколько часов.
Жора принёс белые капроновые мешки для обустройства блок поста и позиций. В течении дня все мешки были заполнены землёй. Обустроена позиция для пулемётчика и гранатомётчика. На самом перекрёстке была из мешков сооружена позиция для дашки и станкового гранатомёта. Днём на газоне проезжал комбат Гранит. Он осматривал как идёт строительство блокпостов.
В управлении батальоном возникла маленькая проблема. Связи между блокпостами не было никакой. Со штабом полка связи не было тоже. Радиостанции которые были в батальоне оказались без аккумуляторов, кроме того никто не знал как ими пользоваться и никто не знал в рабочем они состоянии или нет. Выделенная четвёртому блокпосту рация стояла в верхней части на автобусной остановке, как декоративный элемент и подставка. Украинская мобильная связь ещё была, но не было сим карт украинских операторов. В местных салонах мобильной связи они закончились и каким-то образом их надо доставать через местных жителей с которыми нельзя общаться. В батальоне из транспорта был только газон и нива комбата. Гранит лично ежедневно объезжал блокпосты проверяя всё ли впорядке все ли живые. Историк слышал как Жора и Гранит, что-то обсуждали про сигнальные патроны и пистолет. Однако он ничего не понял: их толи не было, толи они сломанные были, толи цветов нужных не было. Главное было в случае опасности стрелять из всего и погромче, чтобы комбат услышал и приехал на газоне с пулемётом.
В ходе строительства возникла проблема из чего сделать крышу землянки. Брёвен, как показано в бесчисленных фильмах про войну не было. Деревьев было мало, а те что были это либо акации и тополя от полуметра в основании, а то и более, которых не чем было срубить и переработать, либо стволы максимум пятнадцать сантиметров в основании. К счастью укропы завалили гигантский дорожный знак размером три на шесть метров. Его решили использовать в качестве крыши. Этот знак полностью перекрыл вырытую яму. Весь собранный Историком сухостой ушёл на утепление пола. Спальные мешки полностью раскрыли и они оказались огромного размера покрывалами. Одни положили на сено, другие оставили, чтобы использовать как одеяло. Металлическая крыша была засыпана землёй. Внутри блиндажа можно было безусловно темно, высота позволяла выпрямиться в полный рост.Первым испытал землянку Бизон. Вскоре после завершения строительства он в ней лёг спать. Он так талантливо расположился, что более никто не мог здесь разместиться. Все попытки разбудить его и вытащить оттуда завершились неудачей. Крики, вопли, матюки привлекли внимание Паштета. Вникнув в ситуацию он достал из кобуры пистолет Макарова, разбудил и вытащил Бизона из блиндажа. После этого остальные стали испытывать землянку. Стало ясно, что в ней более двенадцати человек не поместиться и это при самой плотной загрузке. В реальности вмещалось десять.
После постройки жилья Паштет организовал построение. Он объявил о создании четырёх смен по шесть человек, которые будут дежурить на дороге по два часа, три раза в сутки. Старшим одной из смен стал Бизон. В его смену был зачислен Историк. Их смена была с четырёх до шести, с двенадцати до четырнадцати, с двадцати до двадцати двух. Комендантский час в регионе был установлен с восьми вечера до пяти утра. Движение транспорта в это время было запрещено.
В восемь часов вечера смена Бизона вышла на дорогу, на дежурство. Они разделились на три части: позиция на второстепенной дороге на ферму, пулемёт дашка, главная дорога. Историк и Профессор остались на главной дороге, непосредственно около остановки и блиндажом.
Этот вечер кардинально отличался от предыдущего. С наступлением темноты ветер не стих, а наоборот усилился. Мало того он ещё стал холодным и казалось он дул со всех сторон одновременно. Вой от ветра был такой, что в нескольких метрах разговор товарища не было слышно. Небо было затянуто облаками и вокруг была кромешная тьма. Ни ушами, ни глазами понять, что происходит в десяти метрах от солдата было невозможно. Наверное это идеальная погода для диверсанта.
Стоять на дороге, на сильном, холодном ветру было невозможно. Профессор и Историк ходили навстречу друг другу поперёк дорожного полотна. Время от времени они останавливались и всматривались, и прислушивались в степь. Однако глаза видели только тьму, а уши слышали только завывания ветра. Через час ветер сделал своё дело. Облака были разогнаны. Засверкали звёзды. Засияла луна. Полнолуние. Дорога стала видна до самой лесополосы, до которой было не менее километра. Хорошо просматривался верхняя часть блокпоста. На перекрёстке белели сложенные стеной мешки с землёй за ними была размещена дашка. Пшеничное поле, также просматривалось. Луна и звёзды в херсонской степи сияли очень ярко и выглядели более крупными, чем в республике.
Ветер продолжал дуть и выть, но появились новые звуки. Где-то далеко, за Днепром были слышны звуки работающих градов и ураганов. Время от времени на горизонте вспыхивала на мгновение, ярко красное пятно и тут же исчезало. На правом берегу Днепра шли бои. Ствольная и реактивная артиллерия практически непрерывно работали до самого утра. Если судить по звукам, то выпускалось колоссальное количество снарядов. Украинская армия оказывала ожесточенное сопротивление. Происходило, что то странное и непонятное.
В десять вечера дежурство завершилась. Одна смена пришла на дорогу, другая ушла. Смена Бизона направилась на ночёвку в блиндаж. Она и без них была заполнена. Начался галдеж. Места физически не хватало к тому же было темно. Напротив входа в углу лежал чей-то матрац, украденный в общежитии лицея. Матрас был свободен и Историк его занял. Далее протиснуться было нереально.
Мобики лежали вплотную к друг другу. Некоторые перетягивали импровизированные из спальных мешков одеяла. Понятное дело все спали в берцах и форме. Вопрос с оружием каждый решал самостоятельно. Кто-то оставлял на улице, на своих вещах, которые в основном находились на склоне дороги. Некоторые спали с оружием. Историк, наслушавшись рассказов Жоры про способы уничтожения личного состава блокпоста спал в обнимку с автоматом. На поясе был закреплён штык-нож, боекомплект и фляга с водой. От холода защищала плащ-палатка.
На улице был мороз, в блиндаже была плюсовая температура. С плащ-палаткой и в тёплой форме можно было выжить. Спать было невозможно. Каждые два часа Паштет будил дежурную группу. Шесть человек, пробирались по темноте, через лежащие теле, спотыкаясь об них. Вскоре с дороги приходила замёрзшая смена и с матюками завоёвывала пространство для сна. Через два часа всё повторялось. Во время пересменки Историк перебрался с матраса, который лежал на земле напротив входа на участок устланный сеном и накрытый спальным мешком. Отбить одеяло не получилось, плащ-палатки было вполне достаточно. Ночью кто-то начал спорить кому спать на матрасе, но чей-то матюк заставил обоих замолчать.
В четыре утра смена Бизона вышла на дорогу. Холодный ветер по прежнему дул. Был мороз. Степь покрылась инеем. Единственное спасение от холода было ходить вперёд, назад поперёк дороги.
После дежурства на дороге Историк снова пришёл в землянку. Здесь было много свободного места и получилось два часа поспать. После утреннего сна он погрыз галеты с крымской газировкой. Затем Историк пошёл с несколькими мобиками заготавливать дрова. Обочины дорог постепенно освобождались от мелких деревьев. Другие мобики стали оборудовать место для костра, обогрева, разогрева пищи и кипячения воды, а также чтобы можно было укрылся от ветра. Кострище решили оборудовать прямо за блиндажом. Он сам уже служил стенкой для укрытия. Была выкопана круглая площадка глубиной полметра. Полуметровые стенка служила лавкой. По периметру был насыпан вал в метр высотой. Кострище было в центре. Очень повезло, что все автобусные остановки на херсонских трассах были оснащены железобетонными мусорными баками. Один из таких баков донецкие мобики приволокли и поставили в центре. Во внутрь положили дрова и получилось толи мангал, толи очаг, толи печь. Полученную конструкцию можно было использовать для кипячения воды и обогрева. Один из дорожных знаков превратили в стальную плиту. Железобетонный столб от знака разбили и добытую арматуру стали использовать для подогрева воды. То есть вешать солдатский котелок с водой и кипятить воду. Теоретически около железобетонных стенок бака можно было высушивать обувь, носки и другую одежду. В тоже время подобное можно было делать днём на металлическом пруте или деревянной палке. На ветру при ярком солнце носок, перчатка, высушивались быстро. Проблема была с водой.
К тому моменту, когда дрова были нарублены, кострище было обустроено и сразу стало местом сбора мобиков, кухней и столовой. Здесь кипятили воду, разогревали консервы, по возможности готовили еду.
В полдень Историк заступил на дорогу. В этот раз и в последующие месяцы он на дорогу выходил с Бизоном. Небо было ясным, солнце тёплым и ярким, ветер лёгкий. О ночном морозе ничего не напоминало. Тёплая, ранняя весна. Автомобилей было мало. Главной задачей было у проезжающих выпросить сигарет и какой-нибудь еды и проверить наличие документов. Бизон курил, коммуникабельный, поэтому общение с водителями взял на себя. Историк прикрывал. Местные жаловались на проблемы с сигаретами и их резкий рост в цене, на проблемы с мобильной связью, топливом, закрытие всех банков и прекращением всей финансовой деятельности. Зарплаты, пенсии, социальные выплаты исчезли. Жизнь вообще была парализованна. Поездки населения были сведены а минимуму. Стремительные боевые действия, крах прежней жизни вызвал глубокую озабоченность у жителей херсонщины за своё будущее. Страх перед появившимися из Крыма многочисленных и разнообразных военных отрядов заставлял оставаться дома. Немногочисленными автомобилистами были предприниматели, которые ездили в Новую Каховку или Херсон за товарами.
На блокпосту сразу примелькался местный фермер, который сразу получил прозвище Фермер. Он был родом из Луганска. В 2014 году с началом гражданской войны он сбежал сюда, купил ферму и начал жизнь заново. Однако война догнала его здесь. Но эта война уже была другой. Впоследствии Историк на дороге встретил множество жителей Донецка, Макеевки, Горловки, Енакиево и других городов Республики, которые спасались от войны на Херсонщине и снова оказались в ней.
Просить милостыню на четвёртом блокпосту, после трёх предыдущих было сложно. Тем не менее Бизон смог выпросить несколько сигарет и бутылку минералки - всё ушло в общак.
После дежурства Историк решил пообедать. Сухпай после трёх приёмов пищи значительно опустел, но на четвёртый раз ещё осталось. Его вещи оставались там где ночевал в первую ночь, на склоне. Место выявилось удобным. Недалеко разместился Рефат и Учитель. Историк расстелил плащ-палатку и из чёрного пакета вытащил зелёный короб. Из короба достал ящик со снедью. Еды было ещё много: пюре яблочное, икра кабачковая, шпик свиной, рагу овощное, сыр плавленный, повидло, галеты, компоты пакетированные. На один раз пообедать хватит.
Во второй половине дня каждый занимался чем считал нужным. Дежурная смена находилась на дороге: проверяла документы и просила милостыню. Несколько мужиков занимались обустройством кострища. Некоторые, как Историк после обеда лежали на склоне шоссе и принимали солнечные ванны. Паша, Шмель, Леший около блиндажа выкапывали ещё один. Балабол вытащил спальный мешок из блиндажа, разложил его на ростках пшеницы и дремал. Историк тоже пытался поспать, но пришёл Гугл поговорить и взять иголку с ниткой.
Херсонские ветра приносили дискомфорт особенно во время дежурства на дороге. Для защиты лица нужны балаклавы, но в армии их не выдают. Однако кто-то из мобиков додумался переделать головной убор в балаклаву. Иголка и катушка ниток Историка пошли по кругу.
Потом Историку спать помешал газон с мобиками ехавшие со стороны третьего блокпоста. Они громко приветствовали четвёртый блокпост. Через три минуты все на блокпосту услышали выстрелы из автомата. Особого ужаса или беспокойство это ни у кого не вызвало. Все предположили, что пацаны с газона развлекаются.
Однако Паштет думал по другому и приказал занимать оборону. Каждый это понял по-своему. Кто-то присел за мешки с землёй, кто-то лёг на пшеницу, кто-то снял автомат с предохранителя, дослал патрон в патронник и готов был стрелять куда угодно из любого положения. Правильнее всех поступил пулемётчик Николаевич. Он мнгновенно переместился в сторону, в угол поля к перекрёстку и взял на прицел ферму, как наиболее вероятный объект откуда можно ожидать нападение. Историк во время тревоги прыгнул в яму, которую выкопали в первый день для огневой позиции, но ничего на ней более не делали. Так как он был полностью уверен, что стрельба в поле это развлечение пацанов из газонов, то никаких манипуляцией с предохранителем и затвором не проводил. Уже прыгнув в яму он подумал, что надо было взять стальной шлем, который по прежнему был пристёгнутым к вещевому мешку, к тому же несколько касок продолжали лежать на склоне дороги.
Через несколько минут Паштет стал объяснять, понятными словами, что половина из присутствующих уже покойники и почему. Потом появился Жора и рассказал, что стреляли пацаны с газона по подозрительному лицу в кустах, который толи был, толи не был, а может убежал. Было ясно, что стреляли, но в никого не попали это точно. Вполне возможно, что никого не было, а кому-то кто-то в кустах показался, а в этом случае надо не стрелять, а креститься. Жора предупредил не расслабляться, что вокруг полно нациков и партизан, что из натовских стран в Херсонскую и Николаевскую область приехали хорошо обученые, вооружённые и оснащённые диверсанты, а также наёмники. Рассказывал про тепловизоры, ночные прицелы и камеры, какие-то датчики, а также снайперов с навороченными винтовками. В очередной раз рассказал о недопустимости сна во время ночного дежурства и розжига костра, а также употреблению алкоголя. Все это объяснял впойманым на улицах и предприятиях мобикам, не служившим, не воевавшим и даже не обучавшихся военному ремеслу оснащённые снаряжением и оружием времён второй мировой войны и легендарными винтовками Мосина из девятнадцатого века, испытывающие острую нехватку еды, воды, сигарет, топоров, пил, посуды, кариматов, спальных мешков.
Связь между блокпоста по батальона осуществлялась лично комбатом на Ниве или водителем на газоне. Заснуть ночью на посту было сложно. Холод, мороз и сильный ветер затрудняли это. О районе, в котором находились мобики имели смутное представление. В посёлок Князь Григорьевку заходить было запрещено ибо местные партизаны всех поубивают. Указатели на дорожных знаках показывали, что находятся ориентировочно в Каховском районе, между Херсоном и Энергодаром. Трасса идёт вдоль Днепра и до его побережья совсем недалеко. Кое что можно было узнать у водителей автомобилей которых проверяли.
Невзирая на жуткие рассказы Жоры про способы уничтожения блокпоста мобики были спокойны и как показала первая очередь из автомата их тяжело было вывести из равновесия. Большинство мобиков было озабочено нехваткой продовольствия, а не украинскими или натовским диверсантами. Для поднятия боевого духа Жора приказал старшине выдать каждому по сухпайку.
Вечером ветер снова усилился. В этот раз на дорогу Историк вышел на дорогу с Бизоном и снайпером Тором. Ветер в этот вечер дул с одной стороны, с севера и от него можно было спрятаться с торца автобусной остановки. Внутри остановки находиться было бессмысленно, потому что две стены были сплошными железобетонными плитами, а третья с огромным декоративным отверстием. Кроме того плиты закрывали обзор на дорогу и поле. Дорожное полотно возвышалось над степью примерно на три метра, поэтому окрестные поля хорошо просматривались в том числе с внешнего торца стены. Светила яркая луна и несмотря на ночь, поля и дорога на километр хорошо просматривались. Все трое стали активно беседовать. Особенно старался Бизон. Он готов был беседовать практически на любую тему. Он с восторгом рассказывал как российская армия в ближайшие недели уничтожить украинскую и присоединит обширные территории Украины. Словно подтверждением его слов стали звуки работающей ствольной и реактивной артиллерии и яркие вспышки далеко за Днепром. Сомнений в победоносном завершении к лету текущего года специальной военной операции ни у кого не было. Разногласия возникли в нюансах. Бизон был уверен, что уже через месяц Украина капитулирует и в мае все будут дома. Историк был уверен, бои будут до лета, а после капитуляции и присоединения Херсонщины, ещё три летних месяца мобики будут находиться на блокпостах, пока не будет создана новая правоохранительная система и он был уверен, что всех отпустят домой в сентябре. Тор засомневался в целесообразности штурма крупных городов ибо это вызывает крупные разрушения и большие жертвы с обеих сторон. Бизона подобная перспектива, провести всё лето и май в Херсоне не привлекала и он заявил, что кому нравится тут могут оставаться до осени. Далее дискуссия стала проходить на повышенных тонах, с использованием нецензурных выражений и требований предъявить источники информации. В конце концов эти трое с дежурной смены решили обсудить предполагаемую зарплату за участие в этой операции в 76 тысяч рублей в месяц, а также будут ли начислять зарплату по месту официальной работы, как было заявленно. Уверенности в этом не было, слишком часто в республика кидали на деньги. Практически все мобики готовы были отказаться от всех денег лишь бы их вернули домой, к жёнам, детям, на завод, шахту и коммунальные предприятия, а не голодать, мёрзнуть и просить милостыню в херсонских степях.
Историку надоело стоять и мёрзнуть и он решил выйти на дорогу и под другим углом рассмотреть окрестности. Его сразу обдал сильный ветер. Мысли о партизанах и диверсантах не оставляли. Жора не на пустом месте, не просто так рассказывает о них. Однако луна очень хорошо освещает местность. Если не спать и быть трезвым, то незаметно никакой натовский диверсант не подойдёт. Блокпост разделён на две полу автономные части. Одновременно на ночном дежурстве двенадцать бойцов. Дорога в посёлок под огневым контролем. Опасность представляет ферма и отдельно стоящее заброшенное здание в километре от дороги. Оттуда может работать снайпер или миномётный расчёт.
Историка, Бизон, как старший смены, позвал к остановке продолжать дискуссию. Пока Историк размышлял с какой стороны на блокпост будут нападать партизаны Бизон и Тор разошлись во мнениях по какому-то вопросу и замолчали. Ярко красные вспышки на горизонте буквально показывали мощь российской артиллерии стреляющей советскими снарядами в невероятных объёмах. В этих кровавых разрывах хотелось видеть капитуляцию противника. Бизон крайне скептически отреагировал на подозрения Историка про диверсантов. Бизон был уверен, что российская армия всех здесь напугала.
За разговорами и спорами дежурство прошло быстро. На дорогу вышла следующая смена. В связи с тем, что в блиндаже при максимальном уплотнении могло поместиться не более двенадцати человек (оптимально восемь) было решено, что после ночной смены бойцы идут не в землянку, а к костру и там два часа поддерживают огонь, отогреваются или едят и лишь потом идут спать. К кострище направилась смена Бизона. Здесь было тепло, но дрова надо было заготавливать ежедневно. Сгорали они в этой железобетонной печке в больших количествах. Историк взял чай, сыр и овощное рагу с предыдущего сухпайку выданного ещё в Джанкое. Новый он решил начать на следующий день. Обустроенное кострище довольно неплохо защищало от ветра, но нуждалось в улучшении. Вечером мобики пришли к выводу, что импровизированную столовую необходимо углубить, а стены насыпать ещё выше и тогда ветер будет дуть только с одной стороны, через вход. Бизон с Николаевичем обсуждали футбол и автомобили остальные грелись и молча ожидали своей очереди спать в землянке.
В полночь очередная группа вышла на дорогу, другая с дороги пришла к костру, а смена Бизона пошла спать в землянку. Ночная пересменка всегда сопровождалась шумом, криком, матом. Кто-то выходил, кто-то заходил, кто-то в этот момент пытался перебраться на более удобное место и натянуть спальник. Худой студент выходил и его место занимал матёрый мужик, которому надо было пространства в два раза больше. Высокий вытягивая ноги пинал спящего в противоположной стороне. Все мобики лежали вплотную к друг друг и все спотыкались и наступали друг на друга в полной темноте. Телефоны и фонари разряжались довольно быстро, а зарядить было невозможно. Энергия во внешних аккумуляторах была не бесконечной, но некоторые продолжали слушать музыку, радио и даже играть в мобильном телефоне.
В эту ночь Историк сразу нащупал свободное место у входа и тут же его занял. Остальные действовали как пингвины в Антарктиды, старались протиснуться в середину, глубину блиндажа. Историк вполне комфортно устроился около входа, насколько это слово применимо к вырытой яме с дном усланным сено. Вход был закрыт старым одеялом и когда он был тщательно прикрыт холод с улицы особо не ощущался. После костра, горячего чая в землянке было тепло и Историк использовал плащ-палатку, как подушку. Сразу заснуть не получилось, с помощью мата мобики утромбовывались в землянке. Кто-то не мог вытянуть ноги, кто-то разместить пузо. В конце концов все хотели спать и довольно быстро успокоились.
Через два часа Историк разбудил, чей-то крик о том, что очередной смене необходимо идти на дорогу. Одна смена выходила, другая заходила. Один мобик пытаясь выйти споткнулся о чью-то ногу и упал сразу на несколько тел. Все проснулись, кто смеялся, кто покалывал, кто ругался матом. Проклиная главу Республики все снова заснули. Кто-то выходя на дорогу прикрыл Историка спальником.
Через два часа, толком не поспав, проклиная всё и всех из блиндажа выползла смена Бизона. Бизон вспоминал какого-то долбоящера, который его пинал. В ходе пересменки снова все друг друга перетолкали, кроме Историка, который был ближе всех к выходу и расталкивал, только входящих. На улице был мороз, ветер и тьма. Особых бесед не было. Все хотели спать или хотя бы находиться в тепле. Даже потенциальные диверсанты противника не бодрили так, как холодный проникающий во все поры херсонский ветер.
В шесть утра их сменили и появилась возможность погреться около костра и выпить горячего чая. После чаепития у Историка появилась возможность немного поспать. К семи утра блиндаж освободился. Большинство мобиков вышло на поверхность, чтобы позавтракать и погреться около костра. Поспать нормальное не получилось. Появился ротный Жора и пред ним поставили вопрос о питании и о водоснабжении. Студенты оказались очень прожорливыми. Суточного пайка им хватало, только на три приема пищи. Некоторые бойцы, почему-то всё съедали в два приёма. Многие хотели супа или борща и хлеб, а также сигарет. Главным источником воды и различных напитков стали местные жители, которые проезжали по дороге и могли подарить. Паштет посоветовал экономить еду, воду и максимально их растягивать, а также заявил, что с сигаретами поможет. Своё слово он сдержал и в течении двух недель регулярно нуждающимся выдавал дозу никотина. Жора объявил, что вопрос об организации полевой кухни и водоснабжении решается и что чем сможет тем поможет. Проблема была в отсутствии тары в которой можно было бы привозить воду. Историк и не только он вспомнил об огромных грузовиках с пятилитровыми бутылками с водой, о загруженных камазах с мешками гречки, макарон, риса, сахара, соли, консервах, сгущёнки и которые куда-то пропали. В завершении Жора ещё сказал не ходить в посёлок, ничего не покупать и не брать у местных ибо отравят. Ещё он запретил употреблять алкоголь.
Покупать у местных было сложно из-за отсутствия у многих денег, а у кого были, то это были рубли. Местные жители естественно пользовались национальной валютой - гривной. Ещё Историк услышал, что один из блокпостов разместили практически в населённом пункте в кафе с электричеством, отоплением, водоснабжением. Некоторые в первый день напились у кого-то пьяного отобрали автомобиль и сами пьяные поехали кататься. Однако очень быстро машину разбили. Блокпост тут перевезли в другое место. В результате пятый и шестой блокпосты оказались на расстоянии триста метров друг от друга. Какой именно блокпост проштрафился рассказчик сообщить не смог. Но рассказал, что самый худший это четвёртый блокпост, где они находятся. Где-то есть вода, где-то электричество, у кого-то гигантский телевизор и унитаз и даже кровати. Насколько все сказанное было правдой сложно было дать утвердительный ответ. Любой правдоподобный слух мог оказаться ложью, а любой невероятный слух истинной. Всё равно было ясно, что как бы мобилизованных, выбросили на дороге как ненужных собак и котов на выживание, главное, чтобы не вернулись домой.
Жора как мог взбодрил бойцов и ушёл в верхнюю часть блокпоста. Каждый занялся определенным дело. Паштет, Шмель, Леший и Миша продолжили обустраивать свою землянку. Несколько мобиков стали улучшать столовую с целью сделать её более ветрозащищеенную. Здесь отличился Балабол, который смог закрепить натянутые мешки, так чтобы их не унесло ветром. Кто-то утяжелял станину под дашкой. Николаевич был единственным на блокпосту, кто имел опыт стрельбы из ДШК ещё в советской армии и рассказывал о невероятной мощи этого пулемёта и что от неправильной установки отдача может перевернуть его вместе с пулемётчиком. Историк обратил внимание, что кто уже принёс ветки и что топор свободен. Взяв топор он стал превращать ветки в дрова. Заготовленные вчера дрова почти все превратились за ночь в золу. Николаевич рассказывал, как он утром ходил к верхним к своему товарищу, снайперу Шоколаду. Шоколад был очень разговорчивым бойцом.Он постоянно хохмил и прикалывался над окружающими его людьми, давал им грубые, жёсткие, порою хамские характеристики, но часто довольно точные. Разбудить среди ночи спящий взвод с намерением рассказать какую-то смешную или пошлую историю для него было обычным делом. В тоже время у Шоколада всегда была водка, закуска, стопки и он щедро этим делился, а при наличие продуктов мог приготовить вкусный борщ, суп и налить сто грамм.
Николаевич хвастался, как он с верхними ел торт, пил молоко, что они уже раздобыли кастрюли и пытаются, что-то готовить, а ещё они раздобыли много рыбы, которую стали вялить. Иваныч с верхнего был очень хозяйственным и расторопным мужиком. Он развернул кипучюю деятельность по выпрашиванию у местного населения всего необходимого для блокпоста. Местные стали считать его командиром блокпоста.
Незаметно наступил полдень и пришло время смене Бизона выходить на дорогу. Стало очень тепло, если бы не ветер, то в тёплых куртках было бы жарко. Если утром был иней, было влажно, то днём уже было сухо и ветер гонял пыль по дороге и полям. Вычищенные берцы быстро покрывались слоями пыли. Однако здесь это не имело никакого значения.
Автомобилей было мало. Однако у Бизона был талант общения с водителями и милостыню ему подавали всегда. То ли помогали в этом врождённые коммуникативные способности, то ли наличие автомата Калашникова. Если у водителя ничего не было или он не хотел делиться, то его без всяких препятствий пропускали. К местному населению донецкие мобики относились с уважением и не грабили и ничего не отжимали. Местные первоначально приняли донецких за россиян, но узнав откуда мобики стали относиться более лояльно. Постепенно на дороге стали появляться земляки бежавшие в 2014 году и позднее с Донбасса от войны, от республик.
После дежурства Историк решил пообедать. Погода была очень контрастной. Если ночью тьма, ветер, мороз, то днём синее безоблачное небо с ярким тёплым солнцем. Ветер дул постоянно и днём, и ночью. До самого горизонта были поля с совсем юнной, зелёной пшеницей.
Историк распоковал выданный накануне сухпай. Его надо было максимально растягивать, потому что было неизвестно будут ли ещё выдавать и будут ли вообще кормить. Он расположился на склоне дороги где по прежнему лежали его вещи, вещи других мобиков, валялись каски, к этому добавился различный мусор в основном от сухпайку и использованные влажные салфетки. Часть мусора сжигалось, но часть оказывалась на поле. Мусор регулярно собирался и закапывался.
Историк решил съесть кашу гречневую с говядиной, потом рагу из овощей. Очень хотелось сладкого. Учитывая ещё практически не тронутый запас шоколада он сразу съел всё сладкое: армейский шоколад и яблочное повидло. Запил все порошковым компотом с галетами.
После обеда хотелось поспать, но сделать это у Историка не получилось. Пришёл Гугл за иголкой и нитками. Историк вспомнил, что кому-то их уже выдал. Пришлось вспоминать кому и искать. Его нитки и иголки активно использовались для переделки шапок в балаклаву. Историк не стал этим заниматься так как это превращало двойной головной убор в одинарный и более был озабочен утеплением ух, чем лица. Потом Паштет приказал принести с верхней части блокпоста в нижнюю боеприпасы. Он завершил создание командирского блиндажа. Блиндаж был небольшой, но оборудован не большой печью. Печь сделали из подручных материалов: камней, глины и дорожного знака. Сюда, в командирский блиндаж принесли цинки с патронами, ящики с гранатами и морковки - выстрелы к гранатамету РПГ-7. Морковки принесли, но гранатаметчикам их не выдавали, потому что они не умели ими пользоваться и никто не обучал, поэтому они со своими полыми трубами стояли на дороге с грозным видом. Потом Историк поучаствовал в заготовке дров, чтобы их точно хватило до утра.
Как то незаметно стал наступать вечер и приближаться дежурство на дороге. Спать было уже поздно, оставалось любоваться закатом и ловить тепло заходящего солнца.
Незадолго до заката состоялся аврал. За пятнадцать минут до начала комендантского часа на дороге, на горизонте появились три микроавтобуса, бусика. Всё было как в рассказах Жоры: перед комендантским часом, белый бусик, а внутри гранатомёт станковый и хорошо обученные диверсанты-головорезы.
В это раз тревогу два раза повторять не надо было. Некоторые успели ещё до объявления тревоги снять калаш с предохранителя и дослать патрон в патронник. Как ни странно мобики быстро заняли боевые позиции и приготовились к уничтожению бусиков. Рассматривался вариант, что эти белые бусики осуществляют отвлекающий манёвр, а основной удар будет с флангов. Часть мобиков взяла на линию огня ферму и лесополосу.
Напряжение нарастало.Бусики очень медленно и с включенными фарами приближались к блокпосту. Все приготовились к худшему. У Историка и большинства мобиков витали мысли открыть огонь на поражение микроавтобусов не дожидаясь когда у них распахнуться двери и из них выпрыгнут диверсанты, партизаны, нацики. Паштет кричал не стрелять. Останавливал бусики Шмель. Водители были напуганы и от волнения не сразу осознавали, что от них требуется. В конце концов они заглушили двигатели, выключили фары, открыли двери для досмотра. Никаких диверсантов в бусиках не было. Трое предпринимателей совместно ехали с закупленными товарами для своих магазинов. Все вздохнули с облегчением: мобики от того, что никого не надо было расстреливать, а предприниматели от того, что их не расстреляли. После этого Паштет приказал отсоединить магазины, изъять патрон, затем лично осмотрел каждый патронник.
Смена Бизона вышла на дорогу. Постепенно температура понижалась, ветер усиливался. Зато огромная луна заливала своим светом Херсонскую степь. На главной дороге стояло трое: Бизон, Историк и Николаевич. Историк стал патрулировать дорогу поперёк от обочины к обочине. Время от времени он останавливался и всматривался в лесополосы. Смотрел в сторону фермы. Кострище ярко горело, половина блокпоста находилась там, кто ужинал, кто грелся. Потом всматривался в сторону Днепра. Оттуда доносились звуки выстрелов ствольной и реактивной артиллерии, а небо озаряли ярко красные вспышки. Бизон и Николаевич спрятались от ветра около автобусной остановки. Они обсуждали вопросы связанные с производственной деятельностью шахт и металлургических заводов, так как имели непосредственное отношение к этим отраслям. Через время они позвали его в укрытие от ветра успокоили тем, что лимит диверсантов на сегодня исчерпался.
В двадцать два часа смена Бизона отправилась в импровизированную столовую, поддерживать жар в костре, ужинать, пить чай, греться. Земляной вал неплохо защищал по ветра. Вырезанная вокруг костра в грунте подобие скамейки и устланное картоном и матрасом было приемлемо для сидения. От бывшей железобетонной урны исходило тепло. Около неё подсушивались дрова. У Историка ужин был скромен чай, сыр, галеты еду надо было экономить и растягивать. В столовой появились пятилитровые бутылки с водой, выпрошенные на дороге.
В полночь снова начался цирк с заселением в блиндаж. Две смены столкнулись у входа в землянку. У Историка автомат за что-то зацепился, потом он с кем-то зацепился и в итоге в блиндаж вошёл последним и уже была полная тьма, но очень шумно. Мобики укладывались спать, некоторые шумно выясняли кому, кто больше мешает. Историк пытался нащупать свободное место, но постоянно на кого-то натыкался. В конце концов он нашёл не большое пространство и втиснулся. Профессор проворчал, что спать можно и без оружия. Он мог себе это позволить, ибо был гранатомётчиком и его труба валялась на улице. Толку от семёрки никакого не было, так как выстрелы хранились в блиндаже у Паштета и ни один из назначенных гранатомётчиков никогда из них не стрелял.
Историк спал в полной боевой готовности: автомат, ремень с прикрепленным боекомплектом, штык-ножом и флягой. Некоторые автомат оставляли на улице около блиндажа. Утром можно было увидеть не только валяющиеся каски, но и автоматы. Паштет с Жорой проводили соответствующую разъяснительную работу.
Однако голодающим, страдающим от болезней и нехватки воды, сигарет, кто уже отловленным по городам Республики мужики были безразличны к выданному оружию. Все были уверены, что в ближайшие недели политиканы, олигархи договорятся и всех освободят, и вернут домой.
Тишина не наступала Бизон всем мешал и ему все мешали. Завязался спор, кто кому больше мешает. В ходе спора Бизон ушёл из блиндажа, к костру, по дороге разбудив, тех кто умудрился заснуть. Несмотря на это места в землянке не стало больше даже на десять сантиметров. Бизон был высоким, но худым.
Вскоре наступила пересменка, толкотня, суета, которое ознаменовалось диким воплем, матами, проклятиями и последующим смеха. Кому-то берцем наступили на яйца. Около костра сидел мрачный Бизон, вообще вся смена была мрачной и молчаливой. Всем хотелось спать.


После утренней смены Бизон предложил Историку вырыть отдельную землянку. Для землянки решили приспособить яму, которую в первый день вырыли для будущей огневой позиции. После, на ней никаких работ не проводили. Взяв лопаты они приступили к земельным работам. Бизон с энтузиазмом углублял и расширял яму. Сложнее стало когда из за глубины стало неудобно извлекать землю. Вспомнив старый советский фильм про Великую Отечественную войну Историк схватил первую валяющиююся на склоне каску тех времён и с помощью неё выгреб землю. Бизон в грунте вырезал лежанку. Историк насобирал сухостой. По примеру Паштета Бизон захотел сделать печь. Однако возникла проблема со строительными материалами. Подходящих камней, рядом не было и с водой были проблемы. На дороге остался, ещё один, последний, дорожный знак, квадратной формы. Историк с Бизоном подошли к нему и за несколько минут сняли знак и демонтировали столб. Металлический лист согнули пополам и получился стальной уголок, который установили в одном из углов. Получился очаг, с помощью которого можно было обогреваться и кипятить воду. Металл быстро нагревался, но быстро остывал.Вопрос о крыше повис в воздухе. Самый доступный вариант был натянуть плащ палатку, что и сделали.
Пока они строили землянку другие мобики решили срубить самую тонкую акацию диаметром у основания около полуметра. Над ней работали целый день, но завалить к темноте не успели. Древесина плотная, инструмент низкого качества - основной упор был сделан на грубую силу.
После дневного дежурства Историк рубил ветки на дрова, а принимая пищу ближе к вечеру совместил обед с ужином - еду надо экономить. Перед вечерним дежурством он хотел поспать, но не получилось приезжал комбат, появился Жора. Жора регулярно куда-то исчезал, а потом появлялся. Из-за их визита и полученной информации поспать не получилось.
Под Николаевым, который штурмовала российская армия один из блокпостов, состоящий из мобиков был атакован украинскими диверсантами. Ночью дежурная смена из восьми человек была уничтожена, а спящие сорок мобиков захвачены в плен. Ещё один блокпост был полностью уничтожен. После этого про еду никто не спрашивал. Жора призвал проявлять бдительность, не спать на посту, внимательно осматривать степь и слушать, а ещё радоваться отсутствию обстрелов и тому, что находимся на левом берегу.
Вечером Историк вышел на главную дорогу с Бизоном и Николаевичем. В течении двух часов они внимательно всматривались и вслушивались в степь. Шорохи и тени регулярно появлялись в полях, но это были не диверсанты, а лисы и зайцы. Местные поля были богаты на различную живность. Днём перед мобиками дефилировали фазаны и куропатки. Возникло непреодолимое желание их убить и съесть.
В полночь снова начался цирк с заселением в блиндаж. Бизону места не хватило. Он ушёл к костру. Историк выбил место ещё меньше, чем прошлой ночью. То ли землянка становилась меньше, то ли спящих в ней становилось больше. Все лежали вплотную к друг другу, два места никто не занимал. У Историка возникла мысль о том, вся ли смена выходит ночью на дорогу, вся ли смена два часа дежурит у костра. К этой мысли присоединились мысли о диверсантах. Однако автомат Калашникова под боком успокоил. Через какое-то время он услышал, что нужно идти на дорогу и ему показалось, что он опаздывает. Историк мнгновенно вскочил, растолкал входящую в блиндаж смену и вышел на улицу. На улице было холодно, мороз, ветер и тьма. В столовой ярко горел костёр и около него одиноко грелся Балабол. Он сообщил, что два часа ночи. Для Историка это был фальстарт. Он снова пошёл в землянку. Снова впихиваться. Место нашлось, но одеяла не хватило.
Утром смена Бизона спросонья не могла понять куда пропал командир. Бизон опоздал на несколько минут. Он ночью взял матрас из столовой и спал в персональной землянке. Николаевич потом про опоздание Бизона сообщил Паштету.
После смены пока инструменты были свободны Историк заготовил дров для блиндажа, который он и Бизон выкопали. Потом они натянули плащ палатку в качестве крыши и разожгли огонь в очаге. Блиндаж сначала заполнился дымом и они в очередной раз прокоптились. Однако через пару минут дым нашёл оставленное для него отверстие и блиндаж очистился, а через несколько минут в землянке стало жарко. Отметили они завершение стройки кофепитием. Они выпили последний кофе, который был.
Историк посоветовал Бизону вернуть матрас одолженный в столовой, тем более здесь в этой яме он быстро станет влажным и толку от него будет мало, а для конфликта повод будет. Бизон решил вернуть матрас днём когда выспиться.
Несмотря на то, что рядом была трасса, две землянки, столовая и взвод солдат Историк в своей землянке чувствовал себя изолированным от внешнего мира. С одной стороны это было очень приятно, тут реально можно было выспаться. Однако спать было нельзя, можно было пропустить, что нибудь интересное, например делёж еды из общака. Бизон заснул, у него это получалось очень хорошо и быстро, а Историк вылез на поверхность. Пока они обустраивали собственный быт остальные завалили акацию и приволокли к столовой. Историк активно включился в переработку этого дерева. Со своим земляком Степой он распиливал твердый ствол заваленного дерева.
Около костра развернулась дискуссия о том кто по ночам сжигает дрова и как оптимально их использовать, кто-то вспомнил про матрас и Бизона. Лучше всего был слышен голос Николаевича. Он рассказал как хорошо всё организовано у верхних. Историк продолжал общаться с Гуглом и знал, что там ситуация мало чем отличается и что там Иваныч очень хорошо суетился. Валет перевёл разговор в другое русло. Он стал жаловаться на погоду, на мороз, холод, на берцы в которых приходиться быть сутками, на их отвратительное качество, вспомнил про кашель, сопли, предстоящие проблемы с ногами, а потом туберкулёз и смерть. Однако тогда ещё никто и представить не мог, что через несколько месяцев тысячи донецких мобиков будут погибать и не от туберкулёза.
Историк пообещал собравшимся около костра, что Бизон вернёт матрас. Разговор перешёл на еду, а точнее на её отсутствие - это в всех нервировало. Нехватку еды курящие пытались компенсировать сигаретами, у многих запасы были на исходе. Паштет каким-то образом доставал сигареты и перед заходом солнца выдавал. Историк никогда не курил и видя как страдают курящие радовался, что у него нет такой вредной зависимости. Тогда он по глупости, точнее по неопытности отказывался от выдаваемых сигарет.
Около полудня Историк разбудил Бизона и объяснил, что матрас надо вернуть, что и было сделано, но препирательства по этому вопросу состоялись. Дневное дежурство было стандартным. Бизон с Историком стояли на главной дороге. Бизон проверял немногочисленные автомобили, выпрашивая у водителей хлеб, воду, сигареты, а Историк прикрывал.
После дежурства к Историку подошёл Рефат и поинтересовался зачем он взял его каску. Историк был очень удивлен и в полной уверенности в своей правоте отстегнул от вещевого мешка свой стальной шлем. На шлеме была надпись Рефат. Историк был очень удивлен, ведь он не отсоединял шлем с Джанкоя. В свою очередь Историк поинтересовался зачем Рефат свою каску прицепил к вещевому мешку Историка. Тот объяснил, что не делал этого. Куда пропал стальной шлем Историка и каким образом переместился шлем Рефата оба понять не могли. Если кому-то понадобился шлем, то их десяток по прежнему валялись на склоне дороги в свободном доступе. У Рефата претензий к Историку не было, сказал, что это последствия стрессов, недоедания, обезвоживания недосыпания. Оставшись без каски Историк выбрал не подписанную из валяющихся на земле. Через несколько дней стальной шлем Историка нашёлся в блиндаже у Паштета. Паштет не смог объяснить каким образом у него оказался шлем Историка. Историк тоже. Впоследствии утрата каски стала для него традицией. Она терялась в пунктах временной дислокации, в авторалли в Яковлевке и Минеральном, в полях между Муравейником, Опытным и Авдеевкой, но всегда находилась новая.
После обеда появился Жора. По его приказу старшина раздал последние сухпайки - еды от армии на блокпосту более не было. В тоже время, в это день рыбаки поделились свежей, выловленной в Днепре рыбой и кто-то подарил мешок картошки. Картошку поделили из расчёта каждому по пять, а то что осталось оставили в свободном доступе. Большинство картошку стали варить в котелках. Историку этот способ показался очень водо затратным. С Бизоном он картошку запек в очаге землянки. Несколько мобиков пожарили рыбу.
Вечером противоречия между Бизоном и Николаевичем вышли на новый уровень. Николаевич обвинил Бизона в опоздании на смену, в краже матраса и во всех смертных греках и запретил дежурить на главной дороге. Паштет вымотанный решением неразрешимых бытовых вопросов вмешиваться нестал. После короткой стычки Бизон с Историком пошли на второстепенную дорогу, которая вела на ферму. Историку было всё равно где дежурить. Кроме того, он ещё набрал картошки и себе и Бизону и мысли были об её запекании.
На второстепенной дороге, на обочине, была оборудована позиция. Она представляла собой яму полметра глубиной и размером метр на два. Высоту яме добавляли белые мешки с землёй. Они довольно неплохо защищало от ветра. Когда Бизон с Историком пришли принимать смену, на позиции в глубине уже тлел небольшой костёр. Он был небольшой, но давал достаточно тепла, хоть как-то согреваться. Ветер в этот вечер дул так, что за мешками от него можно было надёжно укрыться. Бизон проклинал Николаевича и обещал с ним разобраться. Историк тем временем подбросил веток. Повалил дым, который нежно окутал сидящих в позиции двух мобиков. Вскоре ветки подсушились и небольшое пламя осветило позицию. С точки зрения маскировки это было не правильно, но главной угрозой для мобиков на этом блок посту был холод, голод, жажда.
Историк поставил около огня кружку с водой и бросил в жар картошку. Пришло немного времени и они ели запеченную картошку со свинным шпиком. Бизон тщательно очищал картошку. Историк ел её вместе хрустящей, местами подгоревшей кожурой. Историк за чаепитием расхваливал эту замечательную позицию, на которой можно было согреться, поужинать, выпить горячий чай и укрыться от ветра. Единственный недостаток по этой дороге ездил только фермер и его сотрудники, то есть практически никто. Через несколько часов на дневном дежурстве они в этом убедились на практике.
После смены Бизон сразу пошёл спать в землянку и предложил Историку переезжать окончательно. Историк днём перенёс свои вещи в землянку. Для них они сделали специальную нишу. Проблемой было как проснуться на раннее утреннее дежурство. Будильник только в мобильном телефон он же фонарь. Заряд необходимо было продлить как можно дольше. Качество купленного в Джанкое фонаря оставляло желать лучшего. У Бизона с будильником возникли проблемы и сон у него был крепким.
В эту ночь прогнозировался десяти градусный мороз.
После вечернего дежурства Историк пошёл как и было установлено к костру в импровизированной. Картошки в мешке становилось всё меньше и Николаевич предложил смене ещё взять картошки, ибо к утру она закончится. В полночь снова началось заселение в общий блиндаж. В этот раз заснули все быстро, но вскоре кто-то из тех кто должен быть около костра пришёл в землянку и стал искать место, чтобы прилечь, но места физически не было. Он споткнулся об Историка и упал на всех и всех разбудил. Мат и крики наполнили блиндаж. Однако боец каким-то образом впихнулся около Историка. Потолкав друг друга они кое-как разместились.Потом пересменка и снова все проснулись. При этом кто-то постоянно не закрывал вход и оттуда шёл холод.
Около четырёх смена Бизона вышла из блиндажа. Было холодно информация местных о десяти градусном морозе подтвердилась. При этом ветер утром был слабый. Местные были удивлены такой температурой по их словам в это время обычно плюс, даже ночью. Первым делом Историк пошёл проверять и будить Бизона. Бизон был в глубоком сне. Поднимать его на дежурство пришлось с помощью приклада. Несмотря на мороз Бизон переночевал благополучно, но сжёг при этом все заготовленные Историком накануне дрова.
На дорогу пришли на пять минут раньше чему сдающие смену мужики были рады. Бизон решил спать далее, а Историк стал кипятить воду, с собой он взял чай и плитку шоколада. Услышав запах шоколада и чая Бизон проснулся и получил пол плитки. Историк посоветовал есть быстрее, пока не пришёл Гугл. Он тоже был на дороге примерно в двухстах метрах от них и ветер дул в его сторону.
После дежурства пока инструменты были свободны Бизон с Историком нарубили себе дров. Бизон пошёл спать, а Историк продолжил заготавливать дрова для общего костра. В столовой в это время шли разбирательства по поводу исчезновения картошки. Николаевич был прав, к утру картошка в мешке закончилась, но она была в свободном доступе и публично об этом было объявлено. В конце концов это не пулемёт ДШК, а продукт питания, расходный материал. Пропала и вода, вернее была израсходована на варку картофеля и приготовления рыбы, её пожарили на найденном куске решётки. Остатки воды превратились в лёд, а пустые бутылки разнесло ветром по полю. Несмотря на то, что Паштет не первую неделю и не раз объяснял для чего выдана фляга были оригиналы, которые хранили её в вещевом мешке, пустой. Все удивлялись стремительному уменьшению объема заготовленных дров. Особенно был слышен громкий бас Николаевича, который говорил о некоторых криворуких рукожопах. Валет причитал об испорченном здоровье. С ним было тяжело не согласиться, армейская служба в принципе не предполагает его сохранение, а здесь неизвестные командиры решили уморить донецких мобиков голодом, холодом и жаждой.
Пока одни за утренним чаепитием из остатков воды обсуждали текущие бытовые вопросы, другие молча заготавливали дрова, а Шмель молча собрал пустые бутылки и наплевав на все запреты на общение с местным населением пошёл на ферму просить воды.
После заготовки дров Историк хотел по примеру Бизона поспать, но случилось чудо. Неожиданно приехал газон и остановился около верхних. Из него выгрузили три больших термоса. Раздался крик, о том, что привезли еду, кушать подано. Историк побежал в землянку разбудил Бизона, схватил котелок и побежал к месту выдачи еды. Раздача осуществлялась в верхней части блокпоста на автобусной остановки. Занимался этим старшина. Вид у старшины был как у бомжа: хроническое недосыпание, красное выжженное херсонским солнцем лицо с многодневной небритостью покрытое нанесёнными местными ветрами пылью. Так выглядели многие мобики, но не все. Форму, а точнее робу, почему-то часто командиры именно этот термин употребляли для выданной одежды, тяжело было сохранить в чистоте. Даже если ничего не делать пылью одежда покрывалась за пару часов.
Пока Историк стоял в очереди обратил внимание на два термоса с гречневой кашей. На них было написано, что каждый рассчитан на семнадцать порций. Итого привезли тридцать четыре порции, а на блокпосту было полсотни человек. На всех не хватит. Однако старшина решил эту проблему, уменьшив объём порции. В первый раз всем хватило. В третьем термосе был чай, к чаю полагалось два печенья. С голодухи гречка казалась сказочным деликатесом. Понятное дело о наличие в гречке даже намёка на что-то мясное не могло быть речи.
В разгар раздачи еды около них остановился КрАЗ с надписью Гадзила. Из кабины вышел ротный Жора с очень довольным лицом. Он радостно всех поприветствовал. Жора был идеально выбрит, в чистой форме и начищенных берцах. Создавалось впечатление, что он только из бани. Жора похвастался новым приобретением батальона - Гадзилой. Этот КрАЗ был захвачен россиянами и переданный донецким мобикам. По сравнению с древним газоном от вида которого возникала мысль, как он ещё не развалился Гадзила был великолепен. Это не был самосвал или что то гражданское - это был настоящий военный грузовик с практически новыми покрышками и свежезатертыми украинскими обозначениями и свеженанесённой зэткой - Z. Кузов был открытым, но его треть занимала крытая будка в которой в случае ненастья могло укрыться несколько бойцов. Топлива Гадзила кушал много, но пока с этим проблем не было. Четвёртый батальон занял две заправки с полными ёмкостями горючего. На одной заправке условия службы были очень комфортными и командование там часто находилось.
Пообедав или позавтракав и решив, что мало Бизон с Историком пошли на дорогу. Бизон пошёл на главную дорогу. Здесь он словесно сцепился с Николаевичем, который тоже хотел проверять документы и стрелять сигареты. Николаевич обвинил Бизона во всех смертных грехах. Наверное они бы и физически сцепились, но Паштет предложил Бизону сегодня уступить. Бизон уважал Паштета и уступил. Историк понимал, что более они просить милостыню на главной дороге не будут, Николаевич её ни за что не отдаст. Просить милостыню ему было жутко унизительным занятием и вызывало глубокую неприязнь к тем, кто их сюда завёз, украл еду и инструменты, а может просто не довёз.
Бизон с Историком пошли на второстепенную дорогу. Бизон обещал разобраться с Николаевичем. Историк сообщил, что Бизоном недоволен весь коллектив и что со всеми разбираться будет сложно и предложил радоваться тем, что есть. Радоваться было чему: их не обстреливали, они не воевали, ничего не штурмовали, была весна, было тепло во всяком случае днём.
В полдень ничего не напоминало о ночном десяти градусном морозе, было не менее пятнадцати градусов со знаком плюс. Вечером пообещали ещё каши привезти. Историк посоветовал Бизону пользоваться моментом и бросать курить.
После дежурства Историк и Бизон планировали спать, но не получилось. Пока они были на дежурстве Шмель организовал экспедицию за дровами при помощи местного фермера. Фермер на легковом автомобиле с прицепом отвёз нескольких мобиков на взорванную насыпь, через которую проходила трасса. От взрыва пострадало не только дорожное полотно, но множество деревьев, которые можно было пустить на дрова. Шмель привез не только дрова, но и капот легкового автомобиля. Бизон сразу выпросил этот лист метала и вместе с Историком стали переделывать крышу своей землянки. Потом Историк пилил дрова.
Вечером на дежурство Историк и Бизон пошли с котелками в надежде, что приедет газон с кашей, но кто-то решил кормить мобиков раз в сутки ста граммами гречки без масла и мяса. Через несколько месяцев Историк узнал, что ситуация с продовольствием в батальоне и полку весной была критической; продуктов практически не было. Они ужинали хлебом с общака, сыром с сухпайка и чай. Армейский чай в красном пакете с надписью королевский слон был очень крепким и его хватало на три заварки без потери вкусовых качеств, а потом можно смело выбрасывать.
В это вечернее дежурство было не до еды и сна. Историк увидел огни фонаря на дороге, в лесополосе, около фермы. Этот свет то приближался, то приближался, то уходил в право. Первой мыслью Историка было, что это диверсанты. Пришлось ему снимать автомат с предохранителя и всю смену находиться в напряжении. Ситуация усугублялось тем, что в лицо и со стороны вероятного нападения противника дул холодный восточный ветер. Через какое-то время огни исчезли. Подобные огни наблюдали и на главной дороге. Бизон, укрывшись за мешками от ветра лежал в полудрёме изредка проклиная ветер, холод, голод и тех кто их сюда привез, а Историка успокаивал объясняя огни, светом фонаря с помощью которого сторож с фермы осматривает территорию и прогоняет лис и что можно не расслабляться. В тоже время он не мог объяснить многочисленные огни, которые видели на главной дороге. Там они были не только от ручных фонариков, но и от фар автомобилей. Через несколько дней мобики выяснили в комендантский час местные жители возвращаясь с работы активно пользуются грунтовыми дорогами и тропами в обход трассы. Некоторые заготавливают дрова в лесополосах.
К концу смены Историк замёрз. Бизон сразу пошёл в землянку, а Историк в столовую греться. Здесь произошёл интересный случай. Один из мобиков так хотел согреться и так близко подошёл к огню, что у него загорелась ширинка. Матюки и смех разбудили даже уже спящих в общей землянке. Дрова привезенные с Днепра горели ярко и с большой теплоотдачей. В столовой несмотря на простые стены и отсутствие крыши, около очага было тепло, теплее чем в общей землянке.
В этот вечер Историк в столовой задремал, замешкался и в общую землянку пришёл последним. Мест не было вообще, даже напротив входа кто-то лежал и стоял традиционный шум из расталкивающих и выбивающих себе место для сна. Историк пошёл в столовую там добавлял дров один Балабол. Историк молча вышел, обратив попутно внимание на отсутствующий матрас и пошёл в землянку к Бизону. В землянке было тепло, а Бизон в полудрёме сказал, что Историк всё правильно сделал. Историк хотел включить телефон и выставить будильник, но заснул раньше, даже не успев лечь.
Бизона и Историка рано утро разбудили бойцы, которых они должны были сменить. Поматюкавшись они вылезли из блиндажа и пошли на позицию. Историку было стыдно за прокол, а Бизон хотел спать. После смены Историк доложил про косяк с опозданием на смену Шмелю и Паштету. Они с лёгким равнодушием выслушали его сказали раслабиться, что никаких претензий не имеют.
Бизон у верхних попросил нормальную пилу и они с Историком себе напилили кучу дров. Потом Бизон пошёл спать, а Историк стал рубить дрова для столовой. В столовой в это утро было шумно. Ветром разбросало пустые бутылки по полю, хотя для того чтобы это не случилось были забиты колья на которые надо было вешать или привязывать пустые бутылки. Потом кто-то обнаружил отсутствие матраса. Сразу подумали на Бизона. Историк объявил, что Бизон ничего не брал. Один из мобиков подтвердил это - он уже успел проверить. Матрас нашли потом в общей землянке и мокрым. Кто-то обнаружил пропажу закупленных в Джанкое консервы. Николаевич объявил, что это только начало. Валет призвал сплотиться и быть единой командой. Он громко сказал, что допивает последний кофе из сухпайка и сахар, стикер которых делил на два раза. Снова закончилась вода. В общаке обнаружили исчезновение конфет. Историк вообще не знал, что в общаке были конфеты - это стало сигналом быть более внимательным.
Видя ситуацию Паштет прямо на дороге организовал построение призвал прекратить ссоры, ненужные препинания и посоветовал Бизону и Николаевичу помириться. Впоследствии Бизон дважды пытался наладить взаимоотношения, но противоречия зашли слишком далеко.
Сразу после построения Историк и Бизон пошли спать. Пока они спали на горизонте появился газон на который весь блокпост смотрел с большой надеждой. Надежды оправдались. Снова привезли гречку. В это раз вместо чая был сок апельсиновый с пометкой не для продажи. Историк сквозь сон услышал, что слова про еду, обед. Бизон идти за едой отказался. Историк спросонок шёл медленно. На остановке было несколько бойцов. Когда он подошёл с котелками на остановке был только старшина с пустыми ёмкостями. Еды привозили мало на всех не хватало. С другой стороны стороны старшина в качестве утешительного приза выдал четыре пачки апельсинового сока, двадцать печенюшек и столько же леденцов. В тех условиях это была очень достойная замена ста граммам каши. Всем на блокпосту почему-то хотелось сладкого, даже тем, кто до как бы мобилизации был равнодушен к сладостям. Бизон был в восторге, когда Историк принёс столько еды и подумал, что он кого-то ограбил. Бизон задумал выпросить у фермера буханку хлеба.
После дневного дежурства фермер снова приехал на блокпост с прицепом и отвёз нескольких мобиков к насыпи за дровами. Историк с Бизоном тоже поехали. За несколько минут фермер привез к месту назначения, отсоединил прицеп и уехал по своим делам. С собой из оружия они взяли один автомат, на всякий случай.
В этом месте дорога проходила, то ли через балку, то ли через глубоко врезавшийся в сушу залив Каховского водохранилища. По обе стороны залива росли деревья. Те которые были около трассы взрывом были разбросаны вдоль насыпи. Огромная воронка с сгоревшим в ней автомобилем занимала большую часть дороги, лишь узкая колея позволяла автотранспорту на малой скорости проезжать далее. Перед воронкой ещё было пару сгоревших машин.
Мобики активно стали вытаскивать на дорогу к прицепу толстые стволы и ветки деревьев. Валет активно забирался на деревья и переламывать не до конца раскуроченные ветки или спиливал их. Иногда он буквально повисал над водами Днепра заготавливал дрова. Историк активно участвовал в сборе поваленных стволов деревьев. Валет был удивлён трудолюбием Историка и сообщил ему, что Николаевич всем рассказывает, что тот бездельник и тунеядец. Историк был удивлён, что Валет не обращает внимание, что он каждое утро заготавливает дрова, а время от времени с ним распиливает толстые ветки.
Пока все собирали дрова Бизон с глубокомысленным видом осматривал сгоревшие машины, ковырялся в них, рассматривал различные детали. Потом он снял крышку с багажника и сказал, что заберёт с собой. После сбора стволов необходимо было их загрузить в прицеп. Дров собрали много, хотелось всё забрать. Валет стал активно показывать, как наиболее рационально уложить дрова. В итоге все брёвна загрузили. Внешне казалось толкни и всё рассыпится, но конструкция оказалась достаточно крепкая, чтобы выдержать несколько километров.
Когда приехал фермер, Бизон попросился за руль и с удовольствием, а также важным, деловым видом привёз всех на блокпост. Он был заядлым автолюбителем и хорошо разбирался в машинах.
После возвращение Историк с Бизоном приступили к переделки крыши. Она стала ещё лучше. Над землянкой осталось только два небольших отверстия. Одно для выхода дыма по чёрному и другое для входа выхода. Теперь в их блиндаже всегда был полумрак. Была также возможность закрыть вход. Бизон был уверен, что никакой дождь теперь не страшен. Историк был не так оптимистичен, но небольшой дождь блиндаж должен был выдержать.
Проблема дождя волновала всех. Как поведут под дождём блиндажи никто не знал. До сих пор их никто не строил, тем более из говна и палок. Мелкий дождь кратковременный дождь землянки выдержат, а ливень однозначно нет. В своих разговорах мобики рассматривался вариант захвата фермы или поиска в ближайшем посёлке брошенной хаты. Однако командиры пугали диверсантами, нациками и партизанами.
Некоторые оборудовали небольшие навесы из плащ-палаток около общего блиндажа, под которым спрятали свои вещи. Историк попросил Балабола показать как плащ-палатку превращать в плащ. Система оказалась достаточно простой и эффективной. В виде плаща был предусмотрен вариант не только уберечь оружие от дождя, но и использовать его. Мнения более опытных мужиков разошлись какой силы дождь выдержит это чудо обмундирования. Сошлись на том, что после дождя высушивать плащ-палатку долго.
Вечером идя на дежурство Бизон с Историком решили взять с собой котельки. Они не дошли даже до перекрёстка, как мимо них проехал газон. Он остановился около верхней части. Из него быстро выгрузили два термоса и уехали. Историк с Бизоном на предельной скорости бросились к остановке. Как ни странно старшины с половником не было и вообще никого не было. Пользуясь моментом они стали насыпать содержимое термосов себе в котелки от души. В темноте их никто не видел. С полными котелками гречневой каши они пошли на позицию. Здесь мужики их уже ждали. Бизон сообщил про ужин и посоветовал сдающим смену бежать за котелками и ужином, ибо на всех гречневой каши не хватит. Через час на остановке на всю округу раздались вопли и матюки - каши на всех не хватило, но так было задумано изначально.
В этот вечер Бизон сообщил, что у него чуйка и он уверен, что первого апреля они уедут домой. Историк засомневался в этом. Российская артиллерия работала с вечера и до самого утра непрерывно. Создавалось впечатление, что на правом берегу разыгрывалась Курская битва или штурм линии Маннергейма. Историк сказал Бизону, что у России есть время до лета разгромить украинскую армию и заставить политическое руководство капитулировать. Иначе война затянуться надолго и приведёт к большим потерям с обеих сторон. Экономика региона долго не выживет из-за тотальной мобилизации мужского населения. Историк считал, что к осени в Херсоне наладится мирная жизнь, олигархи договорятся и всех мобиков вернуть домой по хатам; надо только жаркое лето пережить. Бизон не собирался жить в поле до осени и ещё раз сказал, что они отсюда в апреле уедут. Потом оба стали мечтать, какой бы напиток или минералку сейчас выпили бы. Воды было недостаточно. Историк приехал с пятью литрами воды, плюс фляга. Воду во флягу постоянно пополнял из общака. Половина запасов была уже использовано.
Поужинав, помечтав Бизон и Историк вылезли из позиции для того, чтобы наломать дров и насобирать сухостоя для костра. Надо было часть дров оставить для следующей смены. С каждым вечером надо было все далее отходить от позиции. В темноте было не видно сухая ветка мёртвая или живая влажная. Уже в костре по количеству дыма можно было определить. Сухостой таких сложностей не доставлял.
После дежурства Историк сразу пошёл в персональную землянку. Идти к общему костру, для которого он заготавливал дрова не было смысла. Очаг в землянке давал достаточно тепла, чтобы согреться. С Бизоном они его обустроили и для приготовления кипятка в котелке. При необходимости была небольшая полка, куда можно было поставить таганок с сухим горючим и подгореть воду в кружке. Недостатком было топить по чёрному, пока дым находил отверстие он успевал окутать всю землянку и обоих жильцов прокоптить, но через пару минут с тягой проблем не было. Историк добавлял в чай купленные в виде таблеток витамин С получался отличные согревающий напиток. К четырём утра блиндаж остывал, но в это время надо было просыпаться, подниматься и идти на дорогу.
В очередное утро Историк согревался рубая дрова для столовой. Снова закончила вода, а остатки замёрзла. Толи в шутку толи всерьез некоторые обвинили Бизона. Николаевич пообещал живьём закопать его в землянке. Затем он стал уверять, какая жесть настанет в херсонских степях в июле без воды. Потом стали промывать кости командованию батальона, которое хорошо устроилось. Вспомнили про тех, кто живёт в отдельных блиндажах и про верхних у которых быт налажен по другому и по лучше. Всё прекратилось когда приехал газон с едой. Бизон не захотел идти и попросил Историка взять его котелок и принести еды.
Историк пришёл последним, но верхние почему-то не пришли на завтрак. Старшины не было, каждый насыпал самостоятельно. Историк был последним в очереди. Как ни странно, но в этот раз каши оставалось ещё много. Он стал насыпать гречневую кашу без комплексов,тем более за ним никого не было. Прервал этот увлекательный и приятный процесс крик старшины.
Первоначально Историк подумал, что старшине кашу жалко или хочет насыпать по уменьшенным нормативам. Однако дело было в другом. Он ещё за двадцать метров крикнул, что Историк уже в списке и может ехать, при этом куда старшина не знает. Сообщил, чтобы шёл быстрее к Гадзиле.
Именной КрАЗ Гадзила стоял в нижней части блокпоста. Историку хотелось сначало позавтракать, но командиры считали по другому. Около Гадзилы стоял Паштет, Жора и Бизон. Бизон, что-то говорил командирам. Когда он увидел Историка, то стал требовать, чтобы он торопился. Жора сказал, что время есть, чтобы собрать все вещи. Задание было захватить ферму, взять пленных, организовать пост, выставить дозор, через сутки, двое передать другой группе. Штурмовиков было немного Бизон, Историк, Жора и водитель Гадзилы.
Историк все свои вещи замотал в плащ-палатку в том числе и котелок с кашей и забросил в КрАЗ. Туда он с Бизоном залез. Жора сел в кабину. КрАЗ без промедления поехал к тому месту, где они добывали древесину на дрова. Но до того места не доехали, свернули с трассы на грунтовую дорогу.
Погода была отличная. С первого дня их появления на Херсонщине здесь светит яркое, теплое солнце в голубом безоблачном небе. В пути Историк увидел грунтовые дороги по которым местные обходили и объезжали четвёртый блокпост. Бизон был в приподнятом настроение. Историк тоже был рад неожиданно свалившейся поездке неизвестно куда. Можно было рассмотреть окрестности.
Гадзила ехал вдоль лесополосы, с другой стороны было обширное поле. Оно частично была засеяно пшеницей, частично перепахано, а частично было ещё не тронуто плугом. За полем были видны высокие деревья. Впереди тоже вырисовывалась лесополоса, поле, роща. КрАЗ поднимал клубы пыли и ехал по открытой местности. Однако с Жорой можно было ехать на штурм любой фермы.
Ферма появилась совершенно неожиданно. Сначало они увидел три высоких одиноко стоящих деревьев с очень толстыми стволами, а за ними здание напоминающее большой сарай в окружении кустов и деревьев. КрАЗ на большой скорости заехал за это здание и резко остановился.
Ферму штурмовать не было необходимости. Штурм прошёл без них. Два мобика, как потом оказалось земляки Историка с опытом боевых действий Бабай и Шкода и захватили в плен нацика, диверсанта. После допроса выявилось схваченный укроп, является уроженцем Житомира, много лет назад был мобилизован для участия в АТО, не желая воевать убил командира и получил пять лет лишения свободы. После освобождения остался на Херсонщине и уже два года живёт на ферме и пасёт овец. Пленного фактически отпустили и он с двумя десятками овец и несколькими псами прогуливался по пастбищу.
Ферма представляло собой несколько относительно небольших зданий с ужасным внешним и внутренним видом. Однозначно косметического ремонта здесь не было лет двадцать, а то и тридцать. Однако не смотря эстетически страшный вид, крыши не протекали, отвалившиеся во многих местах штукатурка показывала, что стены сложены из камня и простоят ещё не одно десятилетие.
Электричества на ферме не было, его заменял дизельный генератор. Зато воды было много, очень много, до бесконечности много. Ферма распологались в лесной роще, на берегу Днепра, на берегу гигантского Каховского водохранилища. Водная гладь уходила куда-то далеко и конца её человеческий глаз видеть не мог.
Одно из зданий было жилым. Дом состоял из трёх комнат. Две из них были спальнями, а одна комната самая первая была и кухней, и гостиной, и прихожей, и здесь же была печь. Печь была растоплена и в доме было жарко. Такого тепла они давно не ощущали.
В комнате стоял стол, заполненный разнообразной посудой, как с едой так и без еды. На столе были кружки, тарелки, миски, стаканы, стопки, ложки, вилки. Объединяло это всё что оно было либо грязное, либо использованное. Однако в этих условиях это никого не волновало. Здесь на столе была колбаса, сыр, редис, кетчуп и это было в свободном доступе.
Бизон с Историком положили свои вещи в первом попавшемся свободном углу. Потом свои котелки с кашей поставили на грубу, чтобы она подогревалась. После десяти минут общения Историк решил спуститься к Днепру. Он вышел из хаты и увидел за ней относительно небольшую площадку со столом, с стульями с видом на Днепр. Ферма распологалась на холме и чтобы подойти к Днепру необходимо было спустится по лестнице вниз. Десятиметровый спуск был за площадкой. Внизу на берегу располагался небольшой пляж. Была небольшая пристань с привязанной лодкой, ещё несколько лодок лежало на берегу.
Историк вышел к Днепру. Поверхность была ровной как стол. Штиль. Ни одной волны. Вода была холодной, но совершить омовение хотелось,что и было сделано им. Кроме того ещё и побрился. Поддерживать чистоту тела на блокпосту даже при неограниченных поставок воды было сложно. При минимальных поставок сложнее десятикратно. Эффективным способом было обтирание влажными салфетками. Бриться желательно было ежедневно. Сбрить многодневную щетину с использованием холодной воды было некомфортно и главное практически круглосуточным ветром лицо покрывалось пылью. Белая салфетка после обтирания лица покрывалась темными пятнами. Большинство мобиков старалось по возможности поддерживать более менее приемлемый вид.
После купания Историк вернулся в дом. Бизон вёл активную беседу об автомобилях. Каша уже подогрелась. Историк взял кетчуп, колбасу, сыр, редис, кусок хлеба, сок и пошёл на площадку завтракать с видом на Днепр. К тому же в доме было жарко. Несмотря на отсутствие листвы на деревьях было очень красиво. Летом здесь однозначно очень хорошо.
После завтрака он с Бизоном осмотрели территорию фермы. Особое внимание Бизона привлёк двухосный грузовик МАЗ и легковой автомобиль ИЖ комби. Он тщательно осмотрел МАЗ и сказал, что при наличие аккумулятора и конечно же топлива смог бы завезти ипримерно километров пятьдесят проехать, ИЖ только на запчасти, а скорее всего лучше в металлолом и снял с легковушки зеркало заднего вида. Им они потом неоднократно пользовались.
Через какое то время Бизон с Историком получили задание прочесать прилегающую к ферме лесную рощу и следить за пастухом, так как до конца ему не доверяли. Зачистка леса превратилась в приятную прогулку практически по парку. Первоначально Бизону мерещелись растяжки, а Историку диверсанты. Однако впереди них сначало шёл пастух с баранами и если бы были бы взрывоопасные предметы, то они бы первыми подорвались. Лес, как и водохранилище был искусственным. Деревья росли идеально ровными рядами. Восемьдесят лет назад здесь не было ни водохранилища, ни лесополос, только ровная степь с высоченной травой. Как оказалось спускаться к Днепру надо только на ферме, далее береговая линия была пологой и плавно встречалась с водами Каховского водохранилища. Деревья росли прямо на берегу. Некоторые великаны поднятые волнами опускали стволы до самой воды. С таких деревьев удобно было нырять, а также ловить рыбу.
В ходе прогулки, а по другому это прочесывание местности назвать было сложно они услышали одиночные выстрелы из автоматов Калашникова. Это их товарищи стали охотиться на зайцев, которые в большом количестве носились по полю.
По возвращению Историк увидел, что с зайца снимают шкуру. Приехал Жора привёз ещё пару бойцов. На ферме они нашли рыболовецкую сеть и стали ловить рыбу, хотя для рыбалки было уже было поздно. Историку с Бизоном Жора приказал охранять въезд на ферму, контролировать дорогу, иметь грозный вид. Сообщил, что скоро приедут местные на переговоры, никого не расстреливать и сообщить об их появлении.
Через какое-то время на ферму заехали роскошный пикап и джип. Это были владельцы фермы. Несмотря на запыленный вид эти автомобили на фоне крепких, но облезших зданий фермы выглядели шикарно. Местные были взволнованы, но не более. Вот пастух, тот был очень напуган. Местных волновало скорейшее завершение конфликта, проблемы с топливом и сигаретами, также они хотели ловить рыбу. В этой балке рыбы было много. Жора всех уверил, что к лету война закончится и Россия здесь навсегда.
Большую часть переговоров Историк не слышал и задачу контроля за дорогой и въездом на ферму никто не отменял. Тем более про диверсантов, нациков Жора никогда не забывал и требовал бдительности на посту.
Бизону и Историку на ферме понравилось и они были согласны не только здесь провести уикенд, но и вообще в дальнейшем нести службу. Здесь было много воды и тёплая хата и тишина. Нельзя сказать, что на блок посту было очень шумно, но несколько десятков человек даже шёпотом создают серьёзный шумовой фон. Здесь на фоне водной глади Днепра и лесной рощи царил покой и умиротворение.
Внезапно все на ферме засуетились, забегались, стали собирать вещи. Потом все сели в автомобили и уехали. Жора сказал Бизону и Историку, что скоро приедет и вернёт на блокпост.
Историк с Бизоном побежали в дом. На столе были приличные остатки жаренного зайца. Вскоре остатки зайца оказались в желудке Историка. Бизон от зайца отказался. Съев, что было на виду они стали искать, что ещё можно если не съесть, то забрать с собой. Бизон стал искать на ферме еду. Историк озаботился водой. Воды было много, даже было много бутылок, но все они были без крышек. Какой-то вредитель куда-то спрятал крышки. В комнате было много хлама, но ни одной крышки от бутылок. Нужные крышки нашёл на улице. С пяти литровой бутылкой он побежал к Днепру набирать воду. Тем временем Бизон нашёл сетку с картошкой, немного лука и трёх литровый бутыль сала, а также кастрюли. Историк нашёл большой белый мешок, куда они сложили все найденные сокровища. Довольные они стали ждать Жору, в тоже время возвращаться на блокпост не хотели.
По возвращению на блокпост контраст был очевидным. Было довольно шумно. Бизон с Историком вернулись в свою землянку. У Бизона было приподнятое настроение и он собрался пожарить картошку с салом. Историк был не против, но его смущал предстоящий расход воды и отсутствие сковороды.
По возвращению Историк пошёл общаться с коллективом. С водой на блокпосту были проблемы. Командование никак не могло наладить поставки воды, несмотря на наличие в штабе скважины. Были проблемы с пятилитровыми бутылками и с их доставкой, может топлива уже не хватало, может транспорт разваливался, а может организационное безсилие. В конце концов комбат на белой ниве ежедневно объезжал блокпосты. Воды регулярно кому-то не хватало. Было решено равномерно воду распределять между всеми бойцами. Благо для этого мелких ёмкостей хватало. В среднем выходило поллитра воды на человека. Хочешь пей, хочешь брейся, хочешь умывайся, хочешь зубы чисти. Вобщем гуляй как хочешь в пределах поллитра. Регулярно кому-то не хватало конфет, печенья, сока, яблока, которые привозили на блокпост. Они таинственным образом исчезали у старшины, который хранил продовольствие на остановке. Решено было то немногочисленное привозимое продовольствие распределять между старшими сменам, а далее до каждого бойца. Трудности возникли у смены Бизона. Бизон фактически самоустранился от своих обязанностей старшего смены и командира отделения и между дежурствами на дороге в основном спал ни с кем не общаясь. Главным распорядителем продовольствия на блокпосту стал Николаевич. Ежедневно Историк в столовой получал положенный ему и Бизону паёк. Часто им доставалось полная полутора литровая бутылка воды и какие-то крохи от символически привозимой на блокпост еды.
Вернувшись в землянку Историк увидел Бизона, который чистил картошку и присоединился к нему. Бизон заявить, что у Шмеля есть сковорода и он одолжил её и скоро они будут есть жаренную картошку с салом. Историк предложил Бизону часть картошки отдать в общак, помириться с Николаевичем и наладить взаимоотношения с коллективом. Бизон стал упираться, а потом решил попробовать. У него ничего не получилось с ним мириться не захотели. О картошки Николаевич гордо отказался. Через полчаса блиндаж заполнился запахом жаренной картошки и сала. Скорее всего вместе с дымом эти запахи поднимались на поверхность и распространялись по блокпосту и улавливалась голодающими мобиками. В тоже время иногда от столовой распространялся запах жаренной рыбы, которую некоторые умельцы готовили и на которую уходило не мало воды. Теоретически ни у кого претензий к друг другу быть не должно.
Сковорода у Шмеля была большой и картошки Бизон начистил много и приготовил вкусно. На вечернее дежурство Историк и Бизон вышли сытыми и довольными.
Ночи по прежнему были морозными и к тому же ветреными. По мнению Историка на второстепенной дороге было лучше. Стена из мешков относительно хорошо защищала от ветра. Костёр давал достаточно тепла, чтобы не окоченеть. Однако, чтобы костёр горел дрова надо было собирать в полной темноте и на ветру. Вдоль дороги росло много колючей акации в армейских рукавицах её было вполне безопасно ломать. Бывало ветер менял направление и дул прямо в позицию, в яму, тогда дым от сырых дров обволакивал Бизона и Историка, а подсохнув дрова вспыхивали ярким пламенем.
На блокпосту скопилось много полтара литровых бутылок и несколько мобиков решили потренироваться в стрельбе, ведь не ждать когда придут диверсанты и на них учится стрелять. Паштет одобрил. Время от времени днём Историк просыпался от звуков выстрелов. Бутылки установили прямо в поле. Пули летели от блокпоста в сторону лесополосы, в которой теоретически никого быть не должно. Потом началась охота на зайцев. Убить зайца из автомата Калашникова, крайне сложная задача, здесь более надо рассчитывать на везение, а не на способности к стрельбе.
В один из дней Гугл во время дров оказался под одиночным выстрелом, во время рубки дров. Первоначально заподозрили работу снайпера. Шмель с добровольцами совершили прогулку к одиноко расположенному заброшенному зданию. Из этой заброшки открывался хороший вид на блокпост. То, что за ними отсюда наблюдают местные сомнений не было, но наличие снайперской лёжки вызывало сомнение. Гугл впоследствии нашёл пулю от автомата Калашникова, застрявшую в дереве. Сомнений, что это результат охоты на зайцев не было.
Некоторые мобики стали изучать окрестности, чтобы представлять знать местность на которой находятся и даже посещать посёлок. Информации от командования про то в каком районе они находятся не было, только про то, что вокруг нацики, партизаны, диверсанты. Одного нацика Жора задержал. Это был настоящий украинский националист весь разукрашенный соответствующими татуировками, бежавший из Мариуполя.
О том, что твориться в окружающем мире известно было мало. Единственный источник информации было радио из мобильного телефона. Однако сигнал нормально принять мог не каждый телефон, кроме того аккумуляторы в них сели. Для зарядки телефонов и внешних источников энергии обращались к местным жителям и к фермеру, который регулярно чем-то помогал. Новости слушали редко, энергию экономили, а единственная радиостанция, которая принималась предоставляла скудную информацию. Сообщалось об успешных боях под Киевом и вообще на всех направлениях, о том, что через месяц в Украине топливо закончится и победа близка. Со стороны Днепра с наступлением темноты и до рассвета доносились звуки от работы всех видов артиллерии.
Один раз на блок посту случилось невероятное: привезли суп. Традиционно меньше, чем требовалось и порции были уменьшенные. Суп представлял собой зелёную жидкость с нейтральным запахом и цветом. Использовался ли при его приготовлении картофель, макароны, рис было неизвестно. Ничего, кроме жидкости в нем не было. Слово баланда более всего подходило для обозначения жидкости которую привозили для обеда на блокпост. Один раз привезли борщ он отличался от супа розовым цветом. Однако с хлебом, который Бизон выпрашивал у фермера эти горячие блюда были вполне съедобными.
Котелки мыть после еды особой необходимости не было - они совершенно не выпачкивались. Бизон расходовал спички и зажигалки в большом количестве. А всё из-за табакокурения и из-за ветра, который мешал ему подкурить. При этом сигареты у него не заканчивались. Кто чем запасался в Джанкое. Крайне неразумно он использовал чайные пакетики. Считал, что их заваривать надо только один раз. Возможно он был прав, но в этих условиях чай можно и надо было заваривать не менее трёх раз. Большую часть времени Бизон спал в своей землянке. Оживал он на время дежурства на дороге. Историк днём предпочитал спать на поверхности, чтобы не пропустить привоз еды, воды и их распределение.
Николаевич вполне справедливо делил еду, при этом не упускал возможность подколоть Бизона и Историка. Особенно доставалось Бизону, которого он обещал сгноить.
Некоторые считали, что Николаевич как-то не так делит еду. В любом случае Николаевича стало много на блокпосту. Он выделялся высоким ростом, широтой в плечах, громким голосом. Теперь его советы, команды или приколы над окружающими были слышны с раннего утра и до позднего вечера. Особенно доставалось Ветеринару странному мужику, которого схватили якобы на пять дней военных сборов и даже не выдали форму. Он почему-то зимой оказался в лёгкой куртке и без тёплой одежды. На блокпосту местные жители подарили ему тёплую куртку, носки, свитер. Ветеринар ещё разговаривал на украинском языке. Комбат однажды решил, что это взятый в плен местный житель, но это был донецкий мобик, которому не хватило формы. Ветеринар постоянно был рядом с Николаевичем.
В один из вечеров Николаевич, запретил Историку общаться с Бизоном. Историк заявил ему, что сам будет решать с кем общаться. В ответ Николаевич запретил Историку греться по вечерам у костра. Этот запрет ему понравился. Теперь можно было меньше напрягаться при заготовке дров для общего костра. Потом Историк обсудил этот прикол со Шмелем. Тот посмеялся и заявил, что Николаевич тут уже многих раздражает и скоро с ним будет серьёзный разговор. Через три месяца Историк узнал, что с Николаевичем так поговорили, что тот стал тише воды, ниже травы.
Утро первое апреля началось достаточно традиционно. Историк и Бизон проснулись около четырёх утра. Точнее проснулся Историк и разбудил Бизона. Обоим хотелось спать. Накануне после вечернего дежурства Николаевич в столовой, около костра долго объяснял Историку какой нехороший Бизон. Историк пользовался моментом и грелся. В тот вечер дул сильный холодный ветер. Согревшись Историк ушёл в блиндаж. Здесь Бизон уже разжёг очаг, который прогрел всю землянку. Здесь было тепло, в воздухе читать аромат дыма, так как очаг не сразу разгорелся. Правда ради тепла Бизон сжёг все сухие дрова и весь сухостой, остались только сырые и то не много. К четырём утра от этого тепла ничего не осталось.
К утру скорость ветра уменьшилась, но был мороз. Собрав дрова Бизон и Историк бросили их в костёр на позиции. За мешками ветер не ощущался, а от костра шло тепло.
Историк напомнил Бизону про его пророчество, про отъезд домой, про то что сегодня должны уехать с блокпоста. Прикол Бизону не понравился и проклиная душилина он задремал.
После дежурства Бизон продолжил спать в землянке. Историку было не до сна. Дров было мало. Сало закончилось. Картошки осталось мало. Шоколада осталось мало. Днепровская вода практически закончилась. Чая было достаточно, но норма воды в пол литра была недостаточной для чаепития. В землянке было холодно.
Оставаться в землянке Историку было нецелесообразно. Привоз еды на блокпост был нерегулярным. Завтрак могли привезти и в семь утра, и в восемь, и в девять. Могли вообще не привезти, а ограничится баландой. Был день когда вообще ничего не привезли, не из чего было готовить. Накануне вечером гречку привозили два раза и картошку можно было не запекать.
Историк вылез на поверхность. Было уже светло. День постепенно увеличивался. Солнце стало подниматься. День обещал быть теплым и ясным. Историк направился к импровизированной столовой. Около неё лежали ветки и топор. Взяв топор он стал превращать полуфабрикат в дрова. Николаевич не мог в это время спокойно пить чай, кофе, ему казалось, что Историк может украсть общественные дрова. У Историка и мыслей таких не был, он ждал грузовик с гречкой.
Около костра обсуждали последствия для здоровья от таких условий жизни. Народ старался держаться, но сопли, кашель, повышенная температура сопровождали мобиков. Медицинское обслуживание только для тех, кто впадает в кому.
Историк услышал знакомый звук двигателя и посмотрел на дорогу, но это был не донецкий газон, а местный и с цистерной. Из столовой за ним по прежнему наблюдал Николаевич. Над очагом уже висел котелок с водой - одна из смен готовилась к чаепитию. Потом он увидел, что Паштет разбудил Бизона и что то ему сказал. Затем Паштет подошёл к столовой и позвал Историка. Он кратко и чётко ему собрать все вещи и к восьми утра вмести с Бизоном стоять и ждать Гадзилу; они уезжают отсюда навсегда.
Историк спустился в землянку. Бизон полностью преобразился и с энтузиазмом собирал вещи. С нескрываемой радостью он сообщил Историку, что на новом месте будет лучше и что он был прав, что первого апреля они уедут. Посуду и картошку они оставили на усмотрение Шмелю и Паштету.
Осмотрев, ещё раз обустроенную землянку, убедившись, что ничего не забыли Историк выбрался из блиндажа, вышел на трассу и направился вслед за Бизоном в верхнюю часть блокпоста, где надо было ждать КрАЗ. Настроение у обоих было отличное, хотя они понятия не имели куда едут и что надо будет делать.
На остановке Историк увидел термосы. Заглянув в один из них увидел остатки гречки. Эти остатки, под приколы Бизона он пересыпал себе в котелок. Гречке была практически единственным блюдом которое привозили на блокпост, иногда для разнообразия - баланду.
После неожиданного, пусть и холодного завтрака, настроение Историка ещё более улучшилось. Теперь можно было ехать куда угодно. Однако, как это часто бывает в армии во время ничего не происходит. КрАЗ задерживался. Зато к ним стал подходить, ещё один мобик с вещами - это был Тор. Его тоже отправили неизвестно куда и он тоже был доволен. Третьего добровольца выбрал Николаевич. Бизон от радости стал петь песню. Ещё немного и Бизон стал бы танцевать, но подъехал КрАЗ Гадзила. Двое студентов приняли вещи и помогли забраться в кузов. Прощай четвёртый блокпост и посёлок Князь Григорьевка.