Хранительница. Глава 4.

IV
«Мама – первое слово,
главное слово в каждой судьбе».

«Ма-а-ма!»
Ни шум прибоя, ни крики купающихся, ни рёв моторок не помешают мне услышать голос моего ребёнка. Сквозь любые грохоты, случись хоть землетрясение, я различу зов сына, потому как этот самый важный сигнал ловлю не ушами, а всем телом, всей душой. Ещё за несколько мгновений до призыва во мне словно сжимается пружинка. Так происходит с тех пор, когда малыш спал рядом в колыбельке. Я просыпалась каждый раз минутой раньше, чем он начинал плакать, от тягостного предчувствия и к первому всхлипыванию была уже в полной боевой готовности. И на сей раз я насторожилась прежде, чем Рома закричал. Тучка подняла ветер, всколыхнувший море. Сжалась пружинка внутри. А через мгновение облака и волны, и Виолетта, и все вокруг исчезли. Остался во Вселенной лишь мой сын. Я подскочила к нему, бросив камеру.
Оказывается, нашим озорникам давно наскучили мультики. Пользуясь тем, что мы не глядим за ними, дети похватали шары с бильярдного стола и раскидали их по всему пляжу. Один шар укатился к самой воде. Рома побежал за ним и наступил на морского ежа. Эти морские ежи причиняют немало страданий отдыхающим. Море выбрасывает их на прибрежную полосу, по которой так приятно пройтись босиком. Однажды и я наступила на ежа во время утренней пробежки вдоль морской кромки. С десяток колючек безжалостно вонзились в пятку. Боль была такая, что перехватило дыхание. Бедный Рома! Он бухнулся в песок, ухватившись за стопу. Из пятки торчали, как иглы, колючки. Он не плакал, пока я осторожно извлекала их, и только слёзы предательски катились по щекам, выдавая страдание героя.
Нестерпимо смотреть, как сын мучается, потому что он не просто моя плоть и кровь, но самая дорогая, нежная, чувствительная и уязвимая часть меня. Он – душа моей души, разгуливающая (о ужас!) отдельно. Он – необходимое условие самого моего существования, как сокровенная игла для сказочного Кощея, бессмертного лишь до тех пор, пока игла в целости. Правда, чародей находился в лучшем положении, чем мы, матери: необходимое условие его существования надёжно хранилось в яйце, ларце, да ещё и на дубе. А дитя беззащитно, то и дело попадает в переделки и день ото дня всё меньше послушно родительской воле. Спросите меня, какая любовь самая сильная, и я, не задумываясь, отвечу, что нет на свете крепче материнской любви, как и нет бесстрашней робкой женщины, когда она встаёт на защиту своего чада.
Материнская любовь особенная. Младенец выходит из лона роженицы, но не из души её. Оттуда нет пути. Царить ему там до скончания века. Мать беззаветно служит ребёнку, но не отделяет его от себя. Невероятная чуткость, вплоть до непостижимой разумом, и особенное ощущение единства не присущи даже самой крепкой отцовской любви. В моём родном Петербурге сейчас мороз. Северный ветер метёт снег. Отличная погода! Народ гуляет. Если наш папа на прогулке с сыном озябнет, он, как и другие отцы, накидывает на себя капюшон. Когда я чувствую холод, то, как и все мамы, одеваю капюшон ребёнку и недоумеваю, почему мне не стало теплее?
Ромочка, сынок! Ты для меня весь мир. О, если б я весь мир могла полюбить так же страстно, так же беззаветно, как тебя!
Мир густо оплетают сети добра и зла, словно лианы дремучие джунгли. Они сочетаются, разветвляются и уничтожают друг друга. Любое действие можно представить как начало нового древа, стволом которого будут чьи-то страдания или счастье. Как древесный ствол даёт ответвления, которые, в свою очередь, делятся, так и единственное действие, имеющее следствием страдание, породит целый ряд злых свершений, каждое из которых даст свои ростки. Так древо зла будет тянуться во времени, через поколения, умножая скорбь на Земле и никогда полностью не уничтожаясь, как проклятие, как наказание за грехи. Столь же великую силу имеет и добро. Великую и скрытую силу, потому что люди чаще всего не думают об отдалённых следствиях своих поступков. Между тем единственное доброе дело может отозваться многократно, охватывая всё большее и большее число людей. Мне становится страшно, когда я пробую ощутить всю меру своей ответственности не только перед сыном и дочерью, но и перед всеми людьми, которых так или иначе коснутся следствия моих поступков. Перед теми, с кем, быть может, никогда и не пересечётся мой путь, но кто попадёт в сети добрых или злых хитросплетений, разросшихся из моих действий. Однажды дедушка, перелистывая альбом со старыми фотографиями, указал мне на пожелтевшую карточку, с которой сквозь время глядела на нас молодая женщина. «Ей я обязан счастьем и благополучием своей жизни. Жаль, не пришлось её увидеть и поблагодарить. Это бабушка моей золотой жены». Вот, так. Кому из нас низкий поклон, а кому проклятия пошлют люди через года и десятилетия? Мать понимает, должна понимать, что каждое её решение, касающееся детей, может нести самые отдалённые и непредсказуемые последствия. Что это могут быть за решения? Мужчина уничтожает действием. Например, в бою. Женщина уничтожает отказом от действия. Она решает, бороться за ребёнка или отказаться от материнства, ухаживать за стариками или не брать на себя бремя сиделки, терпеть непутевого мужа или бросить его. И многое, многое другое. Мать может разделить с ребёнком его интересы или предпочесть свои, принять активное участие в его занятиях или предоставить это учителям, стать его лучшим другом или справедливым судьёй. Поступая так или иначе, мы, матери, даже и представить себе не можем, в каком неопределимо далёком будущем и в каких масштабах отзовутся наши дела! Но задумываться над этим необходимо. Потому что мать – главный человек на старте жизни. Отец передаёт детям свои умения, навыки, опыт борьбы за выживание, а также накопления, и если они значительные, то наследники будут богаты. Мать отдаёт своё сердце, и если оно золотое, то её дети будут несметно богаты. Мать учит чуткости и состраданию, учит любить и быть любимыми. Материальное благополучие в руках отца, но от матери зависит, обретут ли счастье люди будущего, умножат добро или зло на земле. Осознание своей великой силы и колоссальной ответственности перед следующими поколениями станет первым шагом к овладению могущественным оружием, которое женщина хранит в себе, единственным в мире оружием против смерти.
Я осознала всю меру ответственности перед роминой пяткой и приняла решение отвести малыша домой, чтобы в стационарных условиях обработать ранки антисептическим раствором. А то кто знает, как отразится на грядущих поколениях исход этого события? Да и Риночку пора укладывать на тихий час. Виолетта позвала Соню с Тёмой. Она тоже строго соблюдает режим, с полной ответственностью перед потомством.
Всем известно, что любую работу надо выполнять хорошо, особенно ту, от которой зависит жизнь и здоровье других людей. А работа матери именно такая. Здесь важна каждая мелочь, всё время надо быть начеку. Чуть расслабишься и отвлечёшься, и может произойти беда. Рома не уколол бы ноги, если б я не отвлеклась от детей. Ах, как нелёгок наш удел! В былые времена женщинам приходилось ещё туже. Но они не ведали наших мук. А ведь и с одним ребёнком можно попасть в такой переплёт, какой не приснится с пятерыми. Особенно, если одолевают недуги. Городская культура и воспитание вместе с облегчением быта окрылили нас, женщин, дали расцвести новым талантам, но как будто взамен забрали здоровье. Мы стали более чувствительными и уязвимыми. Оторвавшись от земли, мы потеряли почву под ногами и оказались совершенно непригодными ни к домашнему труду, ни к материнству, где требуются совсем иные качества, и прежде всего крепкое здоровье, психическая устойчивость, выносливость к боли, недюжинное терпение и упорство. Всем этим природа щедро снабдила женщину, чтобы она несла свою ношу. Но мы утратили свои традиционные природные преимущества, отдали их в дань цивилизации. Мы стали как скрипки, которые долго настраивали для концертных залов, а потом вдруг швырнули в мастерскую, где не нашли им лучшего применения, как только в качестве кувалды, чтобы забивать гвозди. Мне в связи с этим вспомнился старый армейский анекдот, где прапорщик орёт перед строем солдат: «Кто из вас из консерватории? Шаг вперёд! Перетащить пианино на второй этаж! А кто художник? Покрасить забор!» Вообще, между армией, эдакой мастерской по уничтожению жизней, и материнством, мастерской по обновлению жизней, есть тонкое сходство. Я почувствовала это сразу, как родила первого ребёнка. И там, и здесь царят жёсткие порядки. Мать, как солдат, с первого же дня не принадлежит себе ни на миг. Это серьёзное испытание для тех, кто привык к свободе. Сон становится роскошью. Я пережила это особенно тяжело. Не забуду первую ночь после родов. Хотелось спать невероятно, но истошные крики младенца так и не дали уснуть. И в следующую ночь он вопил, и потом. Измученная и напуганная до полусмерти, мать-новобранка воззвала к медперсоналу:
– Когда ж я теперь высплюсь?!
–Никогда, – безжалостно отрезала дама в белом халате.
Я не поверила, обиделась. Но потом не раз вспоминала её. Первые годы я не спала больше трех-четырех часов в сутки. Ребёнок был слишком беспокойный, как и мать. Потом стало легче. Но девичий сладкий сон не вернётся уж никогда. Верно говорят в народе: «Маленькие детки спать не дают. Большие детки – сам не уснёшь».
Не только сна, но и еды лишает маму младенец. Особенно хорошо это знают те, кто кормил грудью детей-аллергиков, кто долгие месяцы довольствовался более чем скупым солдатским рационом, не смея и мечтать о привычных лакомствах. Осложнения после родов вынуждают соблюдать солдатское целомудрие. Вымыться даже и привести себя хотя бы внешне в порядок не хватает времени. Приказы следуют один за другим, и все требуют неотложного исполнения. Надо быстро шевелиться. Между тем боль и изнеможение доводят до безумия особо чувствительные натуры. Физические муки начинаются с беременностью и тянутся за молодой матерью, как кровавый след за раненым солдатом, который ползёт, но не выпускает из рук ребён… то есть знамя.
В материнстве, как в армии, бывает и «дедовщина». Поначалу новобранки сбиваются с ног, исполняя приказы, но со временем сами становятся неумолимыми тиранками. Роды и вовсе напоминают боевые действия. Это адская боль, кровь, вопли и зубной скрежет. Это борьба за жизнь, насмерть. Исторически в родах погибало больше женщин, чем мужчин на полях сражений. После родов не страшно уже ничего. Там, где иные мужчины отступают, женщины говорят: «В родах было пожарче!» Отважных воинов не так уж много среди мужчин, да и службу в армии сократили до одного года. Зато сколько матерей героически сражаются за своих детей, пожизненно и в одиночку, с невзгодами и болезнями! Нездоровье, это проклятие современной цивилизации, передаётся по наследству, и самым слабым женщинам достаются как раз самые трудные дети.
Не только лечить, но и учить становится всё тяжелее. Наше время требует быстрого развития. Столько не занимались с нами матери, сколько нам приходится сейчас заниматься с детьми, чтобы они в будущем смогли выдержать жёсткую конкуренцию и внесли свежую, мощную струю в нашу культуру.
Мужчинам сложно понять, как тяжело молодой матери быть в постоянном напряжении, не расслабляясь ни днём, ни ночью! Трудиться недели, месяцы, годы без отпусков и выходных, и даже без права на больничный. Вообще, мало кто из мужчин задумывается над величайшей, пожалуй, внутренней драмой, которую приходится пережить женщине, ставшей матерью. Пережить, стиснув зубы, или с криками и стенаниями. Это как роды, только ещё больнее. Одни протестуют, сопротивляются, ищут выход. Другие бросают себя на растерзание судьбе. О, душа рвётся намного, намного больнее, чем плоть! Женская доля всегда была трудной, но эту боль не знали в традиционных обществах. Так что ж это за драма и что за испытание припасла жизнь современной, свободной, образованной женщине? Жизнь – это движение. Планеты летят, море гонит волны к берегу, душа стремится к совершенству. И человек, и весь род людской меняется, движется, я верю твердо, по пути духовного развития. И чем выше духовная организация, тем глубже переживания и тем сильнее тяга к свободе. Свобода даёт право выбирать между добром и злом, правдой и ложью. А верный выбор открывает новые возможности, словно золотой ключ волшебную дверь, и возводит к ещё большей свободе. Но выбор не даётся человеку легко и безболезненно. Матери всегда любили, страдали, бросали себя в жертву детям. Даже в животном мире мы наблюдаем подобное. Испокон веков женская судьба была предрешена. Бабы не совершали подвигов, а лишь исполняли свой долг. У них не было выбора. Настали другие времена. Теперь женщина раньше, чем стать матерью, получает хорошее образование, увлечена делом, которое считает своим. Кровь кипит от избытка сил, а мечты взмывают к великим свершениям и победам, смелые и безрассудные, какие только и могут быть в юности. Кто отнимет у неё мечты? Если ей есть что сказать в искусстве или в науке, и только нужно время, немного времени, чтобы взять разбег, ведь она такая ещё молодая, то кто отнимет у неё время? Опьянённую первым же глотком свободы и разогнавшуюся, кто остановит? Только не мужчина. Мужчине нравится, когда женщина набирает обороты вместе с ним. Но он взлетает высоко и вряд ли оглянётся, чтобы увидеть, как его подруга сама осаждает себя, собственноручно разбивает мечты и надежды, разворачивается в обратную сторону и, описав спиральную дугу, возвращается к земле. Вряд ли он издали обратит внимание, что на самом деле с ней происходит, когда на пути её появляются дети. Жизнь, с виду привлекательная и желанная, с улыбкой протягивает бедной жертве приговор, который та собственноручно подписывает и, с тоской взывая к небу, низвергается в пучину, которая тем ужасней ей кажется, чем выше она уже успела подняться. Крики и слёзы её друг примет, скорее всего, за изъявления радости, падение сочтёт проявлением слабости. Да что там думать да рассуждать, это же, в конце концов, бабская доля! Она сама так решила. Никто не тянул её. Это был её свободный выбор. Самый тяжёлый и драматичный в жизни.
Материнство рассекает жизнь на «до» и «после». Дети ставят крест на наших начинаниях. Высокие, дерзкие мечты разбиваются вдребезги о детский плач. Крушение надежд, поверьте, мужчины, больнее родов. И никто ни в чём не виноват. Дело в том, что наша главная задача, в сущности, с веками не изменилась, но теперь мы имеем право взвалить этот груз на свои хрупкие плечи сами. Делать то же, что и всегда, но осознанно, добровольно. В этом и состоит труднейшее испытание, которое припасла нам жизнь. И не всем удаётся пройти его, не сломившись. Сначала мы с девичьей беспечностью принимаем решение стать матерью, не представляя, на сколько может быть тяжёлым материнское бремя, и слишком переоценивая свои силы. Потом стенаем, хороним себя заживо, либо вырываемся из пут, устраивая детей, словно кукушки, под чужие крылышки, то тут, то там. Второй век уже женщины страдают от дара цивилизации свободно выбирать. И будут страдать до тех пор, пока ни научатся понимать с большой ясностью РАДИ ЧЕГО отказываются от всего, пока ни придёт осознание масштабов ответственности, которую накладывает материнство, и не только перед своими детьми, а перед всеми людьми будущего. Тогда мы перестанем оплакивать свои таланты и просто будем гордится тем, что мы настоящие женщины, а значит, настоящие Матери. Исполнять то же, что и всегда, но осознанно, значит выйти на новый уровень духовности. Добро, произведённое с пониманием сути, приобретает такую силу, какой оно не имело раньше. Оружие против смерти откроет свой секрет тем, кто пройдёт тернистый путь к нему. Сделать свой выбор и не отступить – это истинный героизм.
Низкий поклон моей маме. Она получила блестящее образование, но отказалась от научной и творческой карьеры, чтобы быть всё время с нами, детьми. Бог знает, как тяжело дался ей этот шаг, но я никогда не слышала от неё слов сожаления. Когда мы с братом подросли, она пошла преподавать. Однажды студенты спросили её, почему она не пишет книги. Мама ответила: «Потому что мне каждый день приходится чистить много картошки для семьи». Девушки возмутились: «А они слышали, как Вы читаете лекции? Вот бы они явились хоть на одну Вашу пару! Тогда б никогда больше не заставляли Вас чистить картошку!» Сестра серьёзно занималась физикой и мечтала сказать своё слово в науке, пока ни родила трёх сыновей. Теперь и дома-то они ей слова сказать не дают. Мальчики растут счастливыми. Они никогда не узнают, чего стоило их матери решение посвятить себя детям. Моя лучшая подруга начинала перспективный бизнес. Но когда дочь серьёзно заболела, ей пришлось бросить дела. Скоро родилась вторая девочка, и о карьере пришлось забыть. Жена нашего родственника очень тяжело перенесла роды и первые два года материнства терпела страшные страдания. Едва оправившись, решилась на второго ребенка, хотя знала, что он может стоить ей жизни.
Дорогие мужчины! Мы, женщины, преклоняемся перед вами, перед вашим могуществом! Вы, бесспорно, видите мир с большей высоты, чем дозволено нам. И голос ваш громче. Но на какие ж адские муки, на какие истязания мы сознательно идём, чтобы вы жили, чтобы смогли встать во весь рост и громко заявить о себе миру! Вы затмеваете нас, мужчины, но берёте свет от нашего огня.
Природа устроена мудро и целесообразно. В том, что женщины теряют физическую выносливость, нет ошибки. Утрата одних качеств стимулирует другие. Воля и разум становятся главными в женском арсенале. Духовные силы набирают мощь там, где есть свободный выбор. Осознанное возвращение к материнству – это следующий шаг в эволюции женской духовности. Если женщина достойна великой чести и ответственности нести и оберегать жизнь, тогда есть надежда на то, что род наш не погибнет, и дух человеческий будет расти и крепнуть, устремляясь ввысь, к совершенству, по сценарию, задуманному самим Богом.