ТАНЕЦ ВОРОНА.

Мирослава Троицкая.
ТАНЕЦ ВОРОНА.
Снежанна лежала на диване, вцепившись в край одеяла, которым её укрыли. Действие укола прошло, но ей хотелось снова заснуть, чтобы, когда она проснулась, всё было так же, как прежде. Умом она понимала, что это невозможно, но сердце… Сердце кричало криком от потери и мириться с этим никак не хотело. Снежанна всю ночь просидела у гроба матери, а под утро ей вдруг стало плохо и она не помнила, что произошло. Вызвали скорую помощь, ей сделали укол, и вот теперь она проснулась, укрытая одеялом и прислушивалось к тому, что происходило за дверями. Но там ничего не происходило. Всё так же неслышно ходили люди, чужие люди, какие – то мамины сотрудницы, которых Снежанна почти не знала – эти люди пришли помочь с похоронами. Они вместе со Снежанной сидели у гроба, отваживались с ней, когда ей стало плохо, а она даже не знала, как их зовут. Да её это и не интересовало. Она ждала. Ждала одного – когда распахнётся дверь и войдёт папка. Вот он только войдёт и всё станет на свои места. Она понимала, что мама не встанет из гроба и не станет снова живой, но всё должно быть не так, когда он приедет. Она не знала, что именно, да и не задумывалась над этим. Главное – чтобы он приехал. Но его всё не было и не было. Наконец, там, в прихожей, хлопнула дверь, и как будто свежий ветерок прошёлся по комнатам. Напряжённая в своём ожидании Снежанна уловила еле слышное и долгожданное за дверями: - «Приехал». Дверь её комнаты распахнулась. На пороге комнаты стоял отец, почерневший то ли от загара, то ли от беды, так нежданно свалившейся на них. Снежанна порывисто обняла его и выплакала у него на груди всю свою горечь и недоумение от неожиданности этой потери. Снежанна была поздним ребёнком, единственным у матери и безоглядно любимым. В первом браке детей у неё не было, она винила во всём себя, тем более, что муж от неё ушёл к женщине, которая родила ему сына. Елена Александровна с горечью, но со смирением приняла его уход, понимая, что у жизни свои правила. Через год она вышла замуж за мужчину, у которого уже были дети от первого брака, так что о совместном ребёнке они даже и не говорили. Но когда врачи сообщили Елене Александровне, что у неё будет ребёнок, они оба это восприняли, как подарок судьбы. Василий Петрович часто уходил в рейс. Работу он любил и бросать её не хотел, хотя Елена Александрона и корила его за столь долгие отлучки. Он обещал ей, что скоро всё бросит, но не представлял себе, как он будет жить без свежего ветра своих дальних дорог и всего того, к чему он так привык. Появление Снежанны было для них самым большим счастьем. Говорят, поздние дети очень часто талантливы и даже гениальны. Никто не считал Снежанну гениальной, но за то, что она с лёгкостью обращалась с цифрами, как семечки, решала задачки по химии и физике, побеждала на олимпиадах по химии и математике, часто и в глаза и за глаза называли «вундеркиндом». Снежанна отмахивалась от этого прозвища, как от назойливой мухи и отвечала, что она просто пошла в свою мать, которая с молодости возглавляла бухгалтерский отдел автотранспортного предприятия, в котором работал её отец. Она уже давно решила, что поступать будет только на физмат и больше никуда. И вдруг эта потеря, и именно тогда, когда она должна была поступать в институт. После девяти дней отец, хмурый и молчаливый, снова ушёл в рейс, а Снежанна через три дня собирала вещи – она уезжала поступать на физмат. В ту минуту, когда она взяла большую, тяжёлую сумку с вещами, в дверь позвонили. Пришла телеграмма о том, что отец попал в аварию и находится в небольшом городке, в реанимации хирургического отделения. Беда одна не ходит – она подружек за собой водит. Снежанна быстро научилась перестилать отцу постель, ухаживать за ним и даже ставить уколы, чтобы не бегать лишний раз за медсестрой, чтобы убрать капельницу или поставить обезболивающий. Авария была серьёзной – ранним, туманным утром в ней пострадали четверо – водители цементовоза, который врезался в них по причине густого тумана, и он с напарником, который погиб. - Это не он должен был погибнуть, а я, - пробормотал отец, как только узнал о гибели напарника. – Она меня звала, - прошептал ей отец, схватив Снежанну за руку.- Я видел её. - Кого, пап? – не поняла Снежанна. - Маму, я её видел перед аварией, - убеждённо сказал отец.- Она махала мне рукой. Звала меня. - Она просто хотела тебя предупредить, чтобы ты был осторожнее, пап. С чего ты взял, что она хотела с собой забрать? А как же я? – Губы у Снежанны задрожали и она разревелась. - Ты права, дочка, конечно, ты права. Она просто хотела меня предупредить, ты права, – успокаивающе погладил Василий Петрович дочку по руке. – Ты знаешь, она ведь всё время переживала, как ты будешь одна, там, в большом городе, когда будешь учиться в университете. А сколько дней я был в реанимации? Долго? - Восемь дней, пап. Слава Богу, сейчас ты идёшь на поправку. - Восемь дней? Так ты что, пропустила вступительные экзамены? Боже мой, как огорчилась бы мама. -Я на следующий год поступлю, пап. Тебя я сейчас не брошу. У тебя нога сломана и рёбра. Кто тебе дома попить – поесть принесёт. Жизнь большая и долгая, успею я выучиться, а ты сейчас если не выздоровеешь, как надо, то эти травмы всю жизнь тебя доставать будут. - Они и так теперь доставать будут, дело к старости идёт, а не к молодости. - Не переживай, пап, вот увидишь, всё нормально будет. Я тебе сейчас капельницу поставлю. Персонала не хватает, вот я и помогаю, чем могу. -Ты – капельницу? – покачал головой отец. – Ну ты, Снежанка, нас с матерью всегда поражала и удивляла. – Василий Петрович покачал головой в удивлении. – Может, и права ты, мне без тебя куда как плохо будет. - Ну вот и договорились, хороший мой – Снежанна поставила отцу капельницу и села рядом с ним на соседнюю кровать, которая пустовала, подпёрши лицо рукой как старушка, в задумчивости глядя на бесконечную череду капелек, которые лениво капали и капали, наводя сон и скуку. Василий Петрович заснул. Домой они вернулись только через два месяца. Он ещё ходил на костылях, но от травмы уже практически оправился. Осень потихоньку вступала в свои права и злой, холодный ветер срывал листья с веток, которые качались прямо перед его окном. Отец, глядя на оголяющие ветки деревьев, курил одну сигарету за другой. О чём он думал? По ночам Снежанна слышала его мычащий стон, который будил Снежанну и она со страхом вслушивалась в темноту, готовая бежать на помощь. Что ему снилось? Дни бежали за днями и отец передвигался все лучше и лучше. Однажды в дверь позвонили. Это была соседка. - Я тут пирог с яблоками сообразила, приглашай к себе на чай, он у меня такой замечательный получился. - Проходите, - улыбнулась Снежанна. – Я сейчас чайник поставлю. Соседка, которая помогала им на похоронах, прошла на кухню. Она, как могла, пыталась расшевелить отца после столь трагической цепи событий. Лилия Павловна поставила пирог на стол и позвала отца попить с ними чаю.
-Не хочу, – угрюмо обронил он, закуривая очередную сигарету. - Василь Петрович, мне с тобой поговорить надо. Кончай курить, пошли чай пить. Весь дом прокурил. Елена устроила бы тебе по первое число, если бы увидела этот дым коромыслом. Василий Петрович виновато улыбнулся и потушил сигарету в пепельнице, полную окурков. Лилия Павловна взяла пепельницу и вынесла в мусорное ведро. - Всё, не давай ему курить больше двух – трёх сигарет, а то он не долго протянет, это я тебе точно говорю. А ему ещё и внуков надо дождаться. Снежанна усмехнулась. - Какие внуки,– подумала она, – тут сил хватило бы выучиться. Они уселись пить чай и молча ели произведение кулинарного искусства от Лилии Ивановны. - Ну и о чём ты со мной хотела поговорить? – спросил Василий, съев кусочек пирога и выпив полкружечки чаю. - Да вот на тебя хотела посмотреть, закрылся, как бирюк, в своей хате, и не выходишь никуда. А жизнь – то продолжается. - И что же там, в этой жизни нового? – усмехнулся Василь Петрович. - Нам в цех, на время, учётчица нужна. Снежанна могла бы пойти. Она у вас с цифрами дружит. Ну и толковая, конечно. Чего зиму – то дома сидеть. А на следующий год уволится и в свой университет поедет поступать. Ну как? Отец пожал плечами и посмотрел на Снежанну. - Я то что? Если ей захочется. - Да я не против, - Снежанна внимательно посмотрела на отца. – Если ты один справишься. - Я что, маленький, нянькаться со мной. Всё нормально будет. На костылях – то я уже хорошо передвигаюсь. - Ну вот и хорошо, Снежанна, – довольно сказала Лилия Ивановна. - Я завтра за тобой зайду. В цехе Снежанне понравилось. Очень. Чистый, большой, светлый, недавно построенный, всё на автоматике да на электронике. А когда к тому же перед ней в тетрадке, куда она вносила сделанное за день, выросли колонки цифр, которые надо было быстро подсчитать и внести в реестр, она вдруг успокоилась. Если есть цифры, значит, всё в порядке. Только в мире цифр она чувствовала себя спокойно и уютно – это была её стихия. Посёлок, в котором она жила, был не очень большой. Она увидела много своих знакомых и даже парней с параллельных классов, которые работали здесь операторами и очень из-за этого важничали.
Снежанна в лаборатории просматривала лабораторные анализы, так как отвечала и за качество продукции, как вдруг туда зашёл парень с параллельного класса, Алексей Белов, который ей так нравился, что она даже краснела в его присутствии. - Королёва. Вот так номер. Что это здесь, в нашей скромной лаборатории, делают жители Олимпа. С таких небес и вдруг к нам, скромным и простым земным жителям? – Алексей смотрел на неё дерзко и а глаза его с нескромным любопытством оглядывали её всю с ног до головы. Снежанна покраснела и смутилась под его взглядом. - Я работаю здесь, - сдержанно ответила она, и, вписав в журнал данные по качеству, она вышла из лаборатории. - О, о, о, смотрите, какие мы тут принцессы. – Алексей передразнивающе покачал бёдрами вслед ей. - Ты чего к ней цепляешься? – лаборантка осуждающе глянула на него. – У неё мать недавно умерла и отец в аварию попал, но всё равно, эта девочка не для тебя, бабник ты пакостный, понял? - Сказала Наталья, которая недавно рассорилась с ним ввиду его бесконечных похождений, демонстративно подошла в двери и распахнула её. – И вообще, вон Бог, а вон порог.
Алексей вышел из лаборатории, скривив губы. - Ну это мы ещё посмотрим, для меня она или не для меня, ясно? А сюда я имею полное право заходить, чтобы соблюдать технологию, поняла? – И он хлопнул дверью лаборатории. - Иди, иди отсюда, нашёлся тут блюститель чужих юбок – Наташка ещё что-то крикнула ему вослед, но он не услышал и лишь небрежно отмахнулся от неё. Снежанна уходила позже всех. Девчонки отстояли на приёмке у конвейера и всё, пошли домой. А Снежанне надо было всё пересчитать, вписать сданную продукцию с учётом сортности в разные документы и передать выработку смены диспетчеру. Если линия диспетчера была свободной, то Снежанна управлялась за пятнадцать – двадцать минут, а если занята, то и в полчаса не уложишься. Приходить надо было раньше, чтобы принять смену, уходить позже, а зарплата меньше, чем на конвейере, потому – то на это место сильно никто и не претендовал. Вот и сегодня Снежанна немного задержалась из-за занятой линии у диспетчера. Сдав смену, она неторопливо пошла домой. На выходе из цеха её ждал Алексей. - Ну что, освободилась?- вместо приветствия спросил он у неё. Она вздрогнула, увидев его. Просто не ожидала его увидеть. Вся смена давным – давно ушла домой. - А ты что, домой не торопишься? – в тон ответила она ему. – Все спят уже, наверное. Всё – таки первый час ночи. - А куда мне торопиться, – мягко улыбнулся ей Алексей. – Я молодой, холостой. Сам себе хозяин. Куда хочу, туда иду, с кем захочу, с тем и иду. Снежанна смущённо улыбнулась, радуясь, что сегодня у неё есть попутчик – Алексей с матерью – старушкой жил недалеко от них, в старом деревянном доме. - А ты что, учиться не будешь дальше? Решила работать? - Ну, во-первых, можно и работать и учиться, но я здесь ненадолго. Меня только на время взяли, пока постоянная учётчица с декретного не выйдет. Мест всё – равно здесь нет. Да я и не рвусь. Полгода поработаю, а потом уеду в краевой центр. Поступлю в университет и буду там жить и учиться. Они разговорились. Алексей оказался очень милым и даже застенчивым парнем. Снежанне было с ним легко и свободно разговаривать о всяких пустяках, да и не только. Алексей взял себе за правило всегда провожать её, когда была вторая смена, да и днём иногда он терпеливо дожидался, пока она закончит все свои дела. Она уже привыкла потихоньку к тому, что в конце смены у ворот цеха одиноко маячила его долговязая фигура. Снежанна не приглашала его к себе домой, зная, что это очень не понравится отцу. Но отец видел его, и не раз, наблюдая за ними из окна, когда они сидели на скамейке, недалеко от песочницы. Алексей был весёлый, общительный парень, многие здесь знали его и, когда они приходили на облюбованное ими место, то подсаживались к ним, чтобы поболтать. Весёлая пикировка и обмен новостями длилась недолго и потом они шли каждый в свою сторону, по домам. Если же Алексей провожал её после второй смены, то она сразу же шла домой, чтобы отец не ворчал. Ему врачи не разрешали сразу после таких тяжёлых травм ходить в рейс и он ходил по дому грустный и унылый, тыкаясь из угла в угол. У Снежанны, глядя на него, сердце обрывалось. Но ничем ему она помочь не могла. В гараже Василий Петрович по больше части занимался ремонтом, но эта работа была ему не по нутру. Спустя некоторое время ему стали разрешать выход в рейс, но на не очень большие расстояния, но отец и этому был рад. Казалось, что жизнь налаживается. Но на дворе стояли девяностые года. И услуги автотранспортного предприятия потихоньку стали никому не нужны. Все пытались обойтись своими силами, так как цены на всё выросли, а денег не было вообще. Вся масса денег таинственным образом исчезла из этой огромной страны, и все перешли на бартер. Машины потихоньку стали исчезать из гаража – их обменивали на бензин и на продукты питания, чтобы как-то выжить и вскоре их организацию вообще сократили. Василий Петрович пошёл на биржу. Он отстоял на бирже, сколько ему полагалось и вскоре после этого Снежанна смогла пристроить его в свой цех водителем на автопогрузчик. Она не пошла учиться на очное отделение – требования времени слишком изменились, тем более, что девушка, которую она замещала, так и не вышла с декретного отпуска. Снежанна поступила в технологический институт на финансово – экономическое отделение на заочное отделение, так как он находился в её родном городе, никуда не надо было уезжать и оставлять отца одного. - Завтра праздник Святого Валентина. Импортный праздник, - пошутил Алексей, выходя вместе со Снежанной из цеха. – Давай его отметим. - Давай, - улыбнулась Снежанна. – Какие у тебя планы? Может, сходим куда – нибудь. - Куда, куда. Ко мне можно, у меня мать опять в гости к своей сестре в соседний городок поехала. Ей как сон плохой приснится, так она сразу к ней в гости едет, прощаться. Хорошо, что она бесплатно по своему удостоверению туда ездит, а то у неё вся бы пенсия на дорогу уходила. Вообще бы обанкротились. Так что, пойдёшь ко мне в гости? - Я подумаю над вашим предложением. – Лукаво улыбнулась Снежанна. - И долго ты собираешься думать? – Алексей покровительным жестом обнял Снежанну за плечи. – Давай скорее, а то у меня от нетерпения сердце разорвётся вместе с рубашкой. Снежанна весело рассмеялась. Алексей был такой классный, весёлый. - К концу дороги додумаю, идти к тебе в гости или не идти, - выворачиваясь из – под его руки, ответила она ему. - Приходи, не пожалеешь – Загадочно улыбнулся он. - Свечи и шампанское уже готовы и ждут своего часа. - Даже так? – удивилась Снежанна. – Ну тогда приду. - Во сколько? – Леха приподнял Снежанну и поцеловал её в губы. - Ну не знаю, часов в пять, пожалуй. – Вырвавшись из его объятий, ответила Снежанна. - Хорошо, я буду ждать тебя с нетерпением. Заканчивалась сессия и Снежанна, как никогда, ждала её окончания. Во время сессии они редко встречались. Алёша был то в ночь, то с ночи, или вообще во вторую смену, короче, скользящий график работы никак не способствует развитию личных отношений. А Алексей к тому стал оставаться на работе и на вторую смену, как говорил он. Наконец сессия закончилась и на следующий день надо было выходить на работу. Снежанна встала утром пораньше и пошла в ванную приводить себя в порядок перед рабочим днём и, самое главное, встречи с Алексеем. Неожиданно от сладости зубной пасты ей стало плохо и резкий приступ тошноты по – настоящему напугал её. - О боже, что это со мной, - ухватившись за дверной косяк, пробормотала она. – Какая противная сладость у этой зубной пасты. Может быть, у меня сахарный диабет? Но после того, как от запаха её любимого дезодоранта её вывернуло наизнанку, в голову ей пришла ужасная мысль. - О нет, только не это, - опешив, подумала Снежанна. – Уж лучше сахарный диабет, чем это. На работу она шла мрачнее самой мрачной тучи. Про день Святого Валентина она не хотела вспоминать – уж слишком быстро, до пошлости быстро она оказалась в постели у Алексея. Сейчас её распирала злость и на себя, а первую очередь, и на Алексея. Она попалась, как глупая девочка – припевочка. Хотя, в сущности, так оно и было. - Ой, наконец – то ты с сессии вышла.- Обрадовались девчонки у конвейера. – А то Танька на больничный ушла и мы без неё и без тебя зашиваемся. Хорошо, в других сменах мастера – женщины, так они и у станка постоят, когда кого не хватает, а наш только на три буквы всех посылает. У него это лучше всего получается. Снежанна вздохнула и впряглась в работу. Уже день подходил к обеду, а Алексея всё было не видать. - Вы что, поссорились, что ли, - полюбопытствовали девчонки. У Снежанны вообще заныло сердце. Наконец, уже после обеда в дальнем конце цеха появилась его длинная, долговязая фигура. У Снежанны всё ёкнуло, как только она его увидела. Она весь день мысленно готовилась к встрече с ним, то обвиняла его, то жаловалась, а сейчас, как увидела его, так сразу и забыла, что именно ей хотелось сказать ему. - Привет, - небрежно сказал Алексей, подойдя к Снежанне. Он произнёс это приветствие так, как говорят его соседу по подъезду или товарищу по спортивной команде. Но ни как своей возлюбленной. Снежанна, молча взяв журнал , повернулась и пошла в лабораторию. Алексей недоумённо посмотрел ей вслед и пожал плечами. Он смотрел ей вслед, соображая, что же такого могло произойти за то время, пока не виделись. - Что – нибудь произошло? – Он в несколько шагов достиг её и схватил за руку. - Ничего особенного, - выпалила она. – Если не считать беременность чем – то особенным. - Какая беременность, ты что? – Алексей стоял и в изумлении смотрел на Снежанну. - Самая обычная, - буркнула Снежанна. – По окончании которой дети бывают. - Да это же прекрасно, - расплылся Лёха в довольной улыбке. – Неужели ты считаешь, Снежаночка, что я откажусь. – Он облапил её и приподнял, крепко прижав к себе. - Пусти, не надо, а то люди увидят, - она, раскрасневшись, с силой убирала его руки, но он упрямо держал её в своих объятиях. - Я ещё ничего не решила, понял. Я не готова к такому. - Все мы сначала не готовы, а потом – бац, - и готово, - он засмеялся от собственного каламбура, и, наклонившись к самому её уху, нежно проворковал: - Снежаночка, солнышко, выходи за меня замуж. Вот увидишь, тебе не будет со мной плохо. Она разомкнула его руки и, внимательно глядя ему в глаза, сказала: - Не знаю, Алексей, я подумаю над твоим предложением. - А что тут думать, - слегка опешив от её невозмутимости, удивился Алексей. – Можно подумать, что я каждой встречной – поперечной предложение делаю. Да за меня любая, если хочешь знать… - Я знаю, Алеша. И тем не менее я подумаю. - Ну думай, думай, - пожал плечами Леха. – Твоё право, - и, резко развернувшись, он пошёл в дальний конец цеха на своё рабочее место. Сдав смену, Снежанна, наконец – то отправилась домой. Сегодняшний день ей показался вечностью. У входа в цех, как всегда, её ждал Алексей. Сердце Снежанны сжалось. Если по – честному, то сейчас ей не хотелось ни с кем разговаривать. - Ну что, устала? – Глаза Алексея с любопытством разглядывали Снежанну, как будто он видел ёё в первый раз или в ней появилось что – то новое, о чём он раньше и не подозревал. - Немного. - И какое решение ты приняла? - Пока никакого. Они вышли из цеха. Алексей обнял её за плечи и прижал к себе. - Тысячи людей и учатся и работают. И детей рожают. И ничего, справляются. Неужели и мы с тобой не справимся? - Да дело не во мне, Алеш, и не в тебе. Просто не представляю, как это воспримет отец. Для него главное, чтобы я выучилась. И я и он хочет, чтобы я училась в университете. Сегодняшняя ситуация, что я работаю – для него кость в горле. Ведь учёба мне легко даётся. И тут вдруг я заявляюсь – папа, я выхожу замуж и буду рожать.
- Послушай, Снежан. Всё будет нормально, я тебе обещаю. - Не знаю, не знаю, - прошептала сдавленно Снежанна. -Я все-таки подумаю. - О чем? Об аборте? А о будущем ты подумала? А если у тебя детей потом никогда не будет? Я сам поговорю с твоим отцом. - Не смей! – Рванувшись из – под его руки, разозлилась Снежанна. – Это всё мои дела. Мои, а не твои, ясно? И я ещё ничего не решила. Понятно? - Ну хорошо, хорошо, - успокаивающе произнёс Алексей. – Только не волнуйся, пожалуйста. Тебе нельзя сейчас волноваться, понимаешь? Они дошли до подъезда Снежанны и она, махнув ему прощально рукой, устремилась вперед, на второй этаж. Но Алексей и не думал с ней прощаться. Он догнал её и, взяв её за руку, пошёл вместе с ней. Так он и зашёл вместе с ней домой, крепко держа её руку в своей руке. - У нас гости? – отец вопросительно посмотрел сначала на Снежанну, а потом на Алексея. – Надо было предупредить, я бы приготовил ужин. - Да, - согласно кивнул Алексей. – Хороший ужин бы сейчас нам бы не помешал. Вместе с бутылочкой хорошего винца. - А что, праздник какой? Что – то я не припомню, какой. - Я думаю, что праздник. - Алексей, - попыталась одёрнуть его Снежанна, но он, не обращая внимания на неё, неторопливо разулся и прошёл в зал, оглядывая его с явным одобрением. Королёвы жили в достатке и довольстве в доперестроечное время и это отразилось на обстановке их квартиры. Много ковров, много хрусталя, а вот видеотехника не самая современная. Ну ничего, зато машина новая, девятка и квартира в центре. Алексей с удовольствием уселся в кресло и весело посмотрел на своего будущего тестя. - Я хотел бы поговорить. - Алексей. – Снова попробовала Снежанна его остановить, но он упрямо посмотрел на неё и продолжил, боясь, что его всё – таки остановят: - Василий Петрович, мы собираемся пожениться. - Что, - отец с изумлением взглянул на Снежанну. Она отрицательно замотала головой. А Алексей упрямо продолжал. - И ещё у нас будет ребёнок. - Что? – От этой новости Василия Петровича явно качнуло и он, схватившись за косяк, молча уставился на Снежанну, не веря своим ушам. Лицо его стало медленно багроветь. - Охомутал – таки, сопляк. – Пробормотал он и вышел из зала. Через некоторое время они услышали громкий хлопок дверью. Снежанна стояла вся красная, закрыв лицо руками. Боже, какой стыд. Что сказала бы мама. Нет, при ней такого бы не было Алексей сидел в кресле и весело смотрел на Снежанну. - Ну вот и всё. А ты боялась. Даже юбка не помялась. - Уходи, Алексей. Я не могу тебя сейчас видеть. Иди, иди. Ради Бога. Мне надо с папой поговорить, ты здесь сейчас лишний. - Ну лишний, так лишний, - недовольно произнёс Лёха, вставая с кресла. – Завтра встретимся? Снежанна кивнула головой, ошеломлённая создавшейся ситуацией. Алексей потоптался ещё некоторое время в коридоре. - Ну, так я пошёл? - Да, да, иди. До завтра.
Она проводила Алексея и через некоторое время вышла вслед за ним, в надежде найти отца. Василий Петрович сидел на лавочке возле подъезда. В руках у него была бутылка пива. - Пап, - Снежанна умоляюще сложила руки, желая хоть как – то оправдаться, но отец опустил глаза. - Прости, дочка, я не хочу сейчас с тобой разговаривать. - Пап, я не буду рожать. Это всё поправимо. На следующий год я уеду, поступлю в университет и буду там учиться. - Я думаю, что этого уже никогда не будет, - отец горестно вздохнул. – Мы так часто об этом говорили, что всё это обернулось пустым звуком. - Нет, пап, это не пустой звук. Вот увидишь. - А представь себе, что детей у тебя больше не будет. Зачем тогда всё. Без детей всё бессмысленно, понимаешь? Снежанна села рядом с ним на лавочку и заплакала. - Пойдём, пойдём домой, дорогая. Тебе нельзя сейчас волноваться, – он поднял её, всхлипывающую, и повёл домой. – Не плачь, теперь уже ничего не исправить. Свадьба была богатой, но не очень весёлой. Хотя, впрочем, Лёха отрывался по полной программе вместе со своими друзьями и подружками, которых он пригласил в неограниченном количестве. Молодёжь веселилась вовсю, а Василий Петрович в основном провёл время на лавочке возле кафе, куря одну сигарету за другой. Дважды ей показалось, что отец смахнул с лица слёзы, закуривая очередную сигарету. Лавочка хорошо просматривалась сквозь большое стекло кафе. Снежанна вышла к нему и села рядом с ним на лавочку. Он, увидев её, резко встал, кашлянул и сказал осевшив голосом: - Я это, дочка, домой пойду, что – то я неважно себя чувствую. Снежанна безропотно кивнула, понимая, что восстановить былое равновесие уже невозможно. Василий Петрович ушёл домой. Вместе с ним ушла и Ольга Сергеевна, бывшая подруга матери. Она помогала в оформлении свадьбы. Снежанна вспомнила, что она была и на похоронах. Она была безутешной в оплакивании своей любимой подруги, и Василий Петрович, хотя и самому было тяжко, успокаивал её, как мог. Они тогда держались друг дружки и сейчас были вместе. Снежанна не обратила поначалу на это никакого внимания, но через несколько дней после свадьбы отец вручил вдруг им ключи от какой – то квартиры. - Я это, дочка, схожусь с Ольгой Сергеевной. Мы будем жить с ней здесь вместе. Она женщина одинокая, сын у неё сейчас в армии. А это вот вам ключи от её квартиры. Вы молодые, шумные, а нам уж тишина нужна. Снежанна вздохнула. Это правда, Алексей любил прийти с работы и врубить музон на всю катушку, так, чтоб стены дрожали. Отец никогда такой громкой музыки не переносил. - Ольга Сергеевна сейчас на работе, - торопливо сказал отец, - ты подожди её, и вы вместе сходите посмотреть ее квартиру. Ольга Сергеевна была хирургической медсестрой и мать Снежанны не раз рассказывала о всяких несчастных случаях со слов Ольги. Квартира ей понравилась. Как и положено хирургической медсестре, жильё Ольги Сергеевны было в стерильном порядке. Небольшая, уютная и очень ухоженная. Снежанна ходила по комнаткам и улыбалась. Главное – отдельно. И пусть Алешка включает теперь музыку, как хочет и сколько хочет, папке теперь это не будет мешать. Но Алексей внезапно разозлился на новость о смене квартиры. - С какой стати я пойду отсюда, мне и здесь неплохо, - заупрямился он. - Папка неважно себя чувствует, у него давление. Он сказал, что лучше будет, если мы будем жить отдельно.
- Вот пусть он и живёт у своей медсестрой. Она ему укольчики время от времени ставить будет. А он ей, - весело хмыкнул Леха. - Перестань сейчас же, - рассердилась Снежанна. – Это его квартира, и он распоряжается, что здесь и как, понял. - Понял, понял,- миролюбиво ответил Лешка, притягивая Снежанну к себе. – Ну чего ты злишься по пустякам. Тебе волноваться нельзя. А я вот сходил, на курсы вождения записался. Выучусь, на машине буду кататься. Надеюсь, в этом мне твой папаша не откажет? - Какой машине? – опешила Снежана? - Какой, какой. У него же новая девятка. - Уже не новая и уже не девятка, - вздохнула Снежанна. - Он её продал, а сам сейчас четвёрку берёт. - Вот те здрасьте? – Удивился Леха. – Когда он успел? Ведь мы на свадьбе на ней ещё катались. - Она уже не наша была. Папка её своему другу продал, и тот нас на свадьбе катал. А на что бы мы свадьбу справили? Ты ведь чуть не весь посёлок пригласил. Леха замолчал, переваривая и эту новость. - А, ну и хрен с ним, - с досадой сказал он. – Надо позвонить, чтобы вычеркнули меня с курсов. - Зачем? Учись, это тебе всегда пригодится, - пожала плечами Снежанна. – Ремесло рукам не помеха, главное – знать и уметь, а рано или поздно оно тебе всегда пригодится. - Ох, до чего же ты у меня мудрая, прямо как старушка какая. - Я сейчас покажу старушку, - весело замахнулась на него Снежанна. – Ты у меня сейчас узнаешь, какая я старушка. - Ну покажи, я не откажусь, - и Алексей, подхватив Снежанку на руки, понёс на кровать. Это лето было удивительным. Два – три дня стояла неимоверная жара, которая потом проливалась необыкновенно тёплыми дождями. В огородах и на дачах всё не просто росло, а прямо – таки пёрло из-под земли, как в парнике. - Наверное, это и есть парниковый эффект, - обнимая уставшую после прекрасно проведённого выходного на реке Снежанну, сказал Алексей.Снежанна нехотя кивнула и слабо улыбнулась. Алёшка показал за это короткое лето столько славных мест, где можно было отлично отдохнуть и прекрасно провести время. Отец был крайне недовольным этими систематическими вылазками на природу, да ещё в такую жару. - Ты беременна, тебе нельзя загорать, ты это понимаешь или нет, Снежана? Но достучаться до неё было невозможно, она была, как нитка, которая следует за иголкой. Так она всё время и следовала за Лёшкой, чего бы он ни придумал. Он всегда был такой неунывающий и компанейский, что ему везде были рады. Всё – таки эти вылазки дали себя знать – родила она в семь месяцев, не доходив до положенного срока. - Я сама сообщу Алексею, - сказала Снежанна медсестре и взяла трубку телефона у неё из рук. – Родила она легко и уже через несколько часов свободно ходила. - Привет, милый. – Снежанна сказала это по возможности мягче. Чтобы смягчить удар, который она сейчас могла нанести. – Я родила, со мной всё очень хорошо. - Да, любимая, - затаив дыхание, спросил Лёшка. – И кто это? Конечно же, это сын. Да? Ну что же ты молчишь? Сын? - Нет, это девочки, двойняшки. Очень похожи на тебя. Алексей вдруг начал смеяться. - Не, нормально. Я просто счастлив. Ни машины, ни квартиры, ни сына. Зато дочери, и целых две. Озолотился, нечего сказать. Ты извини, но от такой новости у меня такой сушняк начался, что пойду – ка я выпью.

- Я этого опасался, - вздохнув, сказал отец. – Твоя бабушка была из двойняшек. – Снежанне было слышно по телефону его тяжёлое дыхание – его опять мучило давление. - Ничего себе, - удивилась Снежанна. – Первый раз про это слышу. - Бабушкина двойняшка умерла во младенчестве, потому про неё никогда и разговора не было. -Надо же – растеряно сказала Снежанна. – Это меньше всего, что я могла ожидать. - Жизнь- это бесконечная череда сюрпризов, - усмехнулся отец. – И если все сюрпризы хорошие, то жизнь - счастливая. А если сюрпризы все с горькой начинкой, то про такую жизнь и говорят – хуже горькой редьки. - Пока что у меня только горькая начинка, - уныло сказала Снежанна. - Не боись, дочь. Мы вместе. Прорвёмся, дай бог. - Не знаю, пап. Мне кажется, что где – то там, на небесах прорвало и теперь сыпется на нас безостановочно. - Ну, наговоришь, - улыбнулся Василий Петрович. – Не боись, не так уж это и страшно – двойняшки. Твоя мама мечтала об этом. Выписали их быстро. Лешка дома бывал редко. Всё говорил, что работает в две смены. Но по зарплате этого не было видно. Один раз Снежанна не удержалась и позвонила на работу, попросила, чтоб его позвали. Но ей ответили, что он в этой смене никогда не работал. Снежанна горестно вздохнула. Закатывать истерику, скандал. Как это глупо. Пришло время и Снежанна вышла на работу. Лёшка несказанно был этому рад – жить на одну зарплату было крайне тяжело, несмотря на то, что отец по мере сил и возможностей помогал им. Казалось, что жизнь наконец – то отладилась и катилась ровненько, без ухабов. Но без ухабов, Алексей наверное, не мог, иначе жизнь ему казалась пресной. Однажды, придя с работы, Снежанна увидела у себя в гостях двух парней, сидящих вместе с мужем на кухне. Алексей был сильно подвыпивши и сразу же огорошил её своим новым решением: - Всё, дорогая, бросаю этот чёртов комбинат, иду в бизнес. - А деньги где возьмёшь? – она сняла ветровку и прошла на кухню, чтобы сложить покупки в холодильник. - Займу, у меня вот кореша хорошие появились, - и Алексей артистично протянул руку в их сторону и произнёс: - Знакомься, это Толян, а это Серый. Сердце у Снежанны заныло, как перед большой бедой. Она увела Алексея в спальню и попыталась отговорить его от необдуманных поступков. Но он упёрся, как бык. На следующий день, рано утром, он уехал со своими новыми друзьями в неизвестном направлении, оставив ей на прощание мятый листок бумаги, где его пьяными каракулями было написано заявление об увольнении. Месяца через три к ней вдруг ворвались два его новоявленных дружка в поисках Алексея. Но его тут, само собой, не было. Со злости они схватили телевизор и выбросили его в окно, так как поживиться было нечем. Пригрозив на прощание, что они его из – под земли достанут, друзья исчезли. - Легко отделалась, - сказали ей девчонки на работе, - могли бы и убить. У них это просто. - Или забрать чего – нибудь,- добавила новенькая укладчица, которая перешла к ним недавно на конвейер с другого цеха. Её звали Светлана и она жила неподалёку от Снежанны и они довольно часто ходили на работу и с работы вместе. - А чего у меня забирать, - вздохнула Снежанна, - У меня телевизор, который они в окно выкинули и тот старый, ламповый.
Она не знала, что новые друзья довольно быстро нашли Андрея, потому и не тревожили больше её. Но узнает она об этом не много, ни мало, а через пятнадцать лет, когда это вообще не будет иметь уже никакого значения, а сейчас она ещё верила, что он вернётся, вслушивалась в шаги, идущие по лестнице, подбегала к двери, если ей казалось, что эти шаги приближались именно к её квартире. Но – нет, эти шаги проходили мимо и снова она опускалась в состояние бесконечного ожидания. Девочек она определила в круглосуточный садик, от отца помощник был уже совсем плохой. Ей ничего от отца не надо было, только бы он жил, был рядом и всё. Она досадовала на себя, что помогла ему устроиться в свой цех, где с недавних пор у него начались стычки с мастером, но сделанного не воротишь. Она предложила отцу уйти в другую смену, но отец отрицательно покачал головой. Конфликт состоял в том, что мастер без зазрения совести закрывал наряд на сделанную Василием Петровичем работу, на своего друга, который к этой работе никакого отношения не имел. Открылось это совершенно случайно. Василий Петрович пошёл разбираться с нарядами на эту работу и этот самый наряд совершенно случайно упал на пол со стола бухгалтера. Он схватил этот наряд и пошёл разбираться к мастеру. Тот по всякому его обозвал и выскочил из мастерской. Отец сразу же ушёл на больничный, хотя раньше старался обойтись без них. Снежанна сидела в мастерской, просматривая указания технолога на смену. Дверь резко открылась и вошёл мастер - Ну и когда же твой папаша на работу выйдет? – Не скрывая своей злости, спросил он её. - Вот как вылечится, так и придёт, - пожала она плечами. - Скажи ему, что пусть вообще не выходит, на его место – двести за воротами дожидаются. -Не ты его на работу принимал, не тебе указывать, увольняться ему или нет. А вот что без него техника в три раза больше на простое стоит, так это каждый знает и видит. - Не лезь не в своё дело, ясно? – Он швырнул табель на стол и выскочил из мастерской, с треском захлопнув за собой дверь. «После всего папка не уйдёт, не тот характер, а волноваться ему совсем нельзя», - с тревогой думала Снежанна. Она знала, что мастеру он теперь ни в чём спуска не даст и её мучили самые ужасные предчувствия. И все они подтвердились сразу же, как только отец вышел с больничного, на котором он был довольно долго. Ещё в раздевалке два соседа по кабинкам стали внушать Василию Петровичу, что с мастером лучше не связываться – себе дороже будет. - Я не привык, чтобы всякий сопляк меня в дураках держал, я не раб на его плантации, - зло, по-бычьи мотнув головой, ответил Василий Петрович. - Зря ты так, Петрович. У него родня в управе, вот он себя хозяином жизни и считает. Ты просто не вкалывай больше в две смены и токарный стороной обходи – они все наряды, какие только можно, по мере возможности на своих пишут, а потом деньги между собой делят. Здесь не сдельно-премиальная форма оплаты, если ты слышал про это, а кланово - родственная. Так что держись от них подальше и всё, а будешь рыпаться, так они тебя за ворота выкинут и всё. Не ты первый такой ерепенистый, не ты последний. - Мне всё равно, год до пенсии остался, как- нибудь перекантуюсь, - буркнул Василий Петрович и вышел из раздевалки. Снежанна с тревогой смотрела отцу вслед, который не спеша шёл по территории цеха, направляясь к своему рабочему месту. Вот к нему подошёл мастер и они сразу же, с ходу начали ругаться. Снежанна бегом побежала к отцу. Мастер высказался и, повернувшись, пошёл в другую сторону. Василий Петрович что-то крикнул ему в ответ, а что, Снежанна не услышала. - Папка, не ругайся с ним, ну его к чёрту, - запыхавшись, быстро проговорила Снежанна, вцепившись в рукав отца. – Тебе нельзя волноваться, прошу тебя, не обращай на него внимания.
- Не переживай, дочка, - отец приобнял её,- всё будет нормально. Снежанна облегчённо вздохнула. Кажется, миновало. Но поздно вечером, идя со смены домой, у него случился сердечный приступ. Его не сразу обнаружили, так как было уже совсем темно и фонари редко где горели. Ольга Александровна тревогу не забила сразу же после работы, так как он и раньше без предупреждения оставался на вторую смену. В больницу его уже было везти бесполезно. Сколько весит тоска? Может тонну, а может две. Нет, это даже не тоска, а что-то такое непонятное, тягучее и тяжёлое. Оно, это чувство, имело объём – оно заполняло собой всё пространство, все места, куда бы ни заходила Снежанна, оно, это чувство, имело запах – запах пролитых слёз на подушки, и оно имело вес – невыносимую тяжесть, которая так давила на плечи, что не было сил вставать, дышать, разговаривать. Снежанна была совершенно опустошенна, раздавлена, уничтожена такими потерями. Что она сделала такого в жизни, что всё пошло наперекосяк. Ну не могло же это случиться только потому, что она не поступила в университет. Нет, тут что-то более глобальное, космическое. Судьба как-будто вцепилась в неё мёртвой хваткой, но только вот за что? Что она сделала такого, что у неё теперь нет ни матери, ни отца, ни мужа. На похоронах отца она вдруг ясно поняла, что Алексей не вернётся никогда. Отец всегда и во всём был прав, она давно это поняла. Снежанна лежала на диване после похорон и её сильно морозило, хотя на ней было тёплое одеяло. Пришла Светлана, которая жила по соседству, и поставила чай, пытаясь напоить Снежанну хотя бы чаем. От еды Снежанна отказывалась, так как её всё время тошнило. - Может быть, ты того, залетела? - От кого? Нет, у меня всегда так, если что-нибудь случится, - пробормотала Снежанна, . Перед экзаменами меня могло даже вырвать. - О Боже, какие страсти. Первый раз про такое слышу. Ну ладно, хватит тебе лёжкой лежать, пошли за детьми в садик. Снежанна встала, кое как привела себя в порядок и они пошли за детьми в детский сад. Светлана оформила ей отпуск - Снежанна не хотела идти в цех и видеть хамоватое лицо мастера, у которого она должна была подписывать заявление. Жизнь Снежанны скрипя, продвигалась дальше и только благодаря Светлане и необходимость заботиться о девочках не позволила ей полностью упасть в бездну своего горя. Но однажды ей приснился сон – она входит в новый деревянный дом и видит там свою маму, такую весёлую, красивую и молодую. Мама сказала ей, как она счастлива, что отец наконец – то вернулся домой и теперь уже навсегда. И в самом деле, через некоторое время домой пришёл отец, обнял Снежанну и поцеловал, сказав, что ужасно рад встрече. Мать готовила на стол, отец помогал ей. Они разговаривали между собой, не обращая на Снежанну никакого внимания. Ей это было ужасно обидно и она подошла к матери, чтобы высказать им свою обиду, но мать внезапно повернулась к ней и сказала холодным тоном, что ей вообще здесь делать нечего. Снежанна расплакалась, а мать схватила её за руку и, подведя к двери, вытолкала её на улицу. Снежанна была ошеломлена этим жестоким поступком матери. Она стала колотить руками в дверь, крича, чтобы её пустили обратно. На улице было темно, быстро сгустились тучи, пошёл дождь сначала с градом, а потом со снегом и был такой ужасный, холодный ветер. - Пустите меня, - кричала Снежанна, изо всех сил стуча в дверь и руками и ногами. Но ей никто не отвечал. Тогда она подбежала к окну, из которого лился мягкий, струящийся свет и заглянула в него. Отец с матерью были одеты в свою самую нарядную одежду. Они пили шампанское, танцевали, и Снежанне было видно, как хорошо и весело им было друг с другом. Она стала стучать в окно, крича им, чтобы они открыли ей дверь. Но мама, её дорогая мамочка, подошла к окну и, тщательно задёргивая шторы, погрозила ей пальцем, вместо того, чтобы просто открыть ей дверь Снежанна снова подбежала к двери и пнула её изо всех сил в надежде, что она откроется. - Пустите меня, вы не смеете. Вы не смеете меня выгонять, - в отчаянии закричала она и разрыдалась. – Пустите меня, пустите, я хочу к вам, - и она заколотила в дверь руками и ногами. – Пустите меня, – и с этим криком, вся в слезах, она проснулась. Проснувшись, Снежанна просто не поверила, что это был сон - настолько всё было реально в этом сне и подлинно. Лиза и Катя с изумлением стояли и смотрели на неё. - Они не хотели меня пускать, - продолжая плакать, сказала она им. - Я не понимаю, почему они не хотели меня к себе пустить, - и она разрыдалась, теперь уже наяву. Она снова впала в бездну своего отчаяния и теперь даже Светлана, за которой сбегала Катька, не могла ничего с ней поделать – Снежанна плакала и плакала беспрерывно, не в силах остановиться и взять себя в руки. - Ну всё, без бабы Любы по-моему, не обойтись, - растерянно сказала Светка и побежала за соседкой своей по площадке, которая в одиночку растила своего внука. Баба Люба с грустью и горечью посмотрела на исплаканное лицо Снежанны и сказала Светлане, чтобы та вышла из комнаты. Она быстро и умело обмыла лицо Снежанны какой-то водичкой и стала читать заговор. - Она сейчас поспит немного, а потом проснётся и ты ей вот этого отварчика дай. Полегчает, - сказала баба Люба Светлане и, накинув шаль, ушла. Светлана позвала с улицы ребятишек, накормила их, а сама уселась перед телевизором в ожидании, когда проснётся Снежанна. Та и в самом деле спала недолго, а когда проснулась, то просто лежала и смотрела на Светку. Она была ей бескрайне благодарна за то, что вот она сейчас сидит рядом с ней и смотрит телевизор, забравшись в кресло с ногами. Она сама так любила сидеть. Светка, почувствовав взгляд, обернулась. - Ну вот и славненько. Проснулась, наконец. - Я пить хочу. И ещё, кажется, есть. - Тебе пить баба Люба отварчику оставила. Пить каждые два часа три раза. - Хорошо, - послушно сказала Снежанна и выпила то, что ей подала Светлана. С улицы прибежали девчонки, увидели, что мама больше не плачет, а просто сидит и разговаривает с тётей Светой, обрадовались и сразу полезли целоваться и обниматься со Снежанной. На сердце у неё было спокойно и тихо. Раны стали затягиваться и уже не мучили такой жестокой, нестерпимой болью. Можно жить дальше. Как – нибудь. Сейчас пройдёт лето и девочки её пойдут в первый класс. Жалко, что уехала Ольга Сергеевна. Снежанна, в общем – то очень рассчитывала на её помощь, ведь опасно оставлять детей одних, особенно вечерами, когда у неё вторая смена, которая заканчивалась в двенадцать часов ночи, но зато теперь у неё есть баба Люба и Светлана. А Ольга Сергеевна что ж. У неё самой вот – вот внук появится. Сын ее не захотел сюда возвращаться, сразу после армии там и женился, в том городе, где служил. Ольга Сергеевна продала квартиру и уехала к сыну, нянчить своего внука. Ключи от гаража и от машины она уже давно отдала Снежанне. В самом конце отпуска Светка принесла неплохую для Снежанны новость: - Представляешь, мастер от нас свалил. На повышение. Ушёл в другой цех начальником. Снежанна была рада этой новости. Она просто не представляла себе, как она будет сейчас работать с человеком, из-за которого она потеряла отца, так как именно его она винила в смерти единственно близкого ей человека. - Таких людей вообще нельзя близко к людям подпускать, а его ещё и начальником поставили. Представляю, скольким ещё людям он отравит жизнь, - с горечью сказала Снежанна и Светлана с ней согласилась. - Будем надеяться, что следующий мастер окажется совсем другим человеком.

-Андрон Иванович, - представился им новый мастер смены. Снежанна от неожиданности этого имени, который носил этот молоденький, невзрачного вида парнишка, хмыкнула. Он строго поджал губы на этот хмык и продолжил: - Будем теперь работать вместе, надеюсь, сработаемся, - и, повернувшись, он пошёл дальше, знакомиться с остальной сменой. - А фамилию чего не сказал? – переглянулись женщины. – Нам это тоже интересно. Под чьей крышей он, интересно? С улицы, да ещё сразу после института здесь мастерами сразу не ставят. Наверное, ну под очень крутой крышей этот сопливчик. Интересно, под чьей? - Под родственной, чьей же ещё, - буркнула одна из укладчиц. – А фамилия его - Воронов. Знаете? - Наслышаны. И даже очень. – Светлана нахмурилась и пошла на своё рабочее место. Сегодня Светка устала, как никогда. Вторую смену она еле отработала. Возвращаясь домой, она думала о том, что пора прекращать работать в две смены, а то так и детей не подымет. Во всём организме была странная слабость и беспокойство. Казалось, что болело всё и сразу.Она пришла и сразу легла спать. Слава богу, дочь приготовила поесть и дома было убрано. Спасибо бабе Любе, она всегда за этим строго следила. Светка проснулась от лёгкого постукиванья по трубе. Баба Люба звала так Светку к себе в гости попить чайку, или если она была там срочно нужна по какой – либо надобности. Светлана пошла в ванную, умылась, привела себя в порядок и поднялась наверх, к бабе Любе.Там, как всегда, было шумно. Но в этом шуме Светка неожиданно услышала новые звуки. - Ой, что это у тебя, баб Люб? Видики, что ли, смотрите? - Смотрим, смотрим, - баба Люба, улыбаясь, кивнула на дверь зала, где сидели и её ребятишки и Снежанины девчонки. - Что, раскошелилась, что – ли, или взяла у кого посмотреть? – Удивилась Светка. - Ты же знаешь, что я не люблю у людей вещи брать. Вдруг случиться что. Не расплатишься тогда. Нет, просто пошла и купила. – Она махнула рукой в сторону кухни - Пошли, чайку попьём. Из-за твоих калымов я тебя почти и не вижу. - Да ладно тебе зубы заговаривать, баба Люба. Просто так пошла и купила. У тебя просто так ничего не бывает. Рассказывай, что случилось. - Ничего не случилось. Просто один и тот же сон три раза приснился. – Она разлила чай по кружкам и поставила перед Светкой большой кусок рыбной кулебяки. – Ешь, ешь, а то совсем что - то ты бледная стала. Ухайдакают тебя эти двойные смены. - Я уж и сама про это думаю, - Светлана вздохнула и отломила кусочек. – Боже, как вкусно пахнет. Ну и что это за сон. Но разгадывать я не такой спец, как ты, так что я вряд ли тебе что смогу посоветовать. - Мне и не надо. Ты знаешь, приснилось мне первый раз, что я захожу в библиотеку, а там вместо книг деньги на полках лежат. И вот нерусские деньги все пачками лежат, новенькие такие, и пахнут свежей краской. А наши деньги по полу валяются, все обгорелые и никто их не подбирает. Все по ним ходят. А мне – то старой, жалко стало по деньгам ходить. Я их собирать стала. Соберу немного, в кучку складу, а они снова разлетаются. Ничего я так и не собрала, в конце концов. Светка нахмурилась. - Ничего себе, деньги горелые. И что, тебе такое три раза приснилось? - А сегодня вообще плохой. Мне думается, что это вещий сон. Ты же помнишь, что перед смертью моей Настеньки мне черти приснились, что они хохотали так и картину мне показывали. А там моя Настя на дороге спит и мимо неё машины туда – сюда снуют. И сегодня мне опять эти черти приснились. Сидят на заборе и хохочут. На веревке окно какое – то держат. Я давай это окно открывать. Оно не открывалось сначала, а потом само как распахнётся. А я как будто в тупике каком – то и мне только одна дорога, через это окно выбраться. Перелезла через это окно и на вокзале каком –то оказалась. А там опять это же – везде деньги горелые лежат, наши, русские и все бегают, шумят и никто на эти горелые деньги внимания не обращает. Ну вот, я утром встала, посидела, подумала и пошла в сберкассу все деньги, что от квартиры остались, сняла, да технику эту купила. Может и зря. - Вот уж точно, чем чёрт не шутит, пока боженька спит. – Светка резко встала и кругами заходила по кухне. – Ну ничего себе, баб Люб. Я тут вкалываю в две смены, здоровья последнего лишаюсь из-за этих денег, а они вдруг и вправду сгорят. Что делать – то, а? Тебе просто так такие сны снится не будут. Тут наверняка что-то да есть. Крупицы какой – то истины. А вот что именно? – Она снова уселась за стол и вытащила из карманов джинсов сигареты. - Можно, я закурю, баб Люб? - Форточку открой. Светлана открыла форточку и затянулась. - Насколько я знаю - открытое окно - задумчиво произнесла баба Люба, – это через некоторое время. - Что? Что через некоторое время все деньги сгорят? Как это возможно? Неужели такое может быть? - Не знаю, - баба Люба пожала плечами. – Разве этого не было. Обесценились же все деньги в начале девяностых. А сколько у людей пятидесяток пропало, когда их обменивали. - Да пятидесятки что, - Светка пренебрежительно махнула рукой. – У меня их в руках больше четырёх никогда и не было, да и то редко. И что же мне - то что делать? - С недоумением спросила Светлана. - Как же мне у них свои деньги выцарапать. Они ж нам зарплату только процентами дают. По десять процентов от зарплаты, по двадцать. А остальные так и лежат на счету. А мы с голоду подыхай. - Ко мне вчера женщина гадать приходила. У неё беда, не буду рассказывать, что и как. Сын попал в переделку и срочно деньги нужны были. Вот она и пошла к генеральному директору, деньги просить. Он ей пообещал. Вот и ты сходи к нему, попроси на бедность. Хоть немного попробуй выцарапать. - Ладно, потом посмотрим, что и как. – Светка внезапно успокоилась. – Баб Люб, ты, как всегда, дело говоришь. Вот завтра пойду к конторе и буду поджидать генерального у машины. К чёрту сейчас вторые смены, калымить больше не буду. Мне бы то забрать, что на счету есть. - Ну вот и правильно, - улыбнулась баба Люба. – Это правда, всех денег не заработаешь, а надорвёшься – всю жизнь потом на одни таблетки пахать будешь. - Эх, баб Люб. Да если б не нужда несусветная, я б ни в жизнь в две смены не работала. Ты ж знаешь, от Стёпки моего никакой помощи, сам приходит и клянчит на бутылку. Какие уж тут алименты. А работать в две смены я и так сейчас не смогу, до того мне порой плохо, прямо не понимаю, что со мной. Слабость какая – то, как будто неделю не спала. Сплю, сплю иной раз после двух смен, а выспаться не могу. - Это, дорогуша, от переутомления. Организм ослаблен, на этой почве к тебе может всякая ерунда привязаться, и не отвяжется потом. Так что, давай, устраивай себе отпуск, работай в одну смену. Пошли, видик посмотрим, я кассет каких – то набрала, теперь пересмотреть надо. - Пойдём, - Светлана тяжело поднялась и потянулась. – Эх, поспать бы так суток трое, крепким сном и проснуться молодой и красивой. А Снежанне ты говорила про свой сон? - Нет, её я ещё тоже не видела и ничего ей не говорила. - Она сейчас на сессии. Мы с ней тоже редко видимся. Я сегодня к ней схожу в гости. Она на что-то там деньги откладывала. Надо ей сказать, чтобы в ход пустила. А то и правда сгорят, чем чёрт не шутит.
На следующий день Светка, написав заявление генеральному директору, где она просила выписать деньги на приобретение телевизора, пошла к бухгалтеру, чтобы та написала на заявлении, сколько у неё всего денег на счету. И после этого отнесла заявление в приёмную генерального директора. Секретарша заявление взяла, но пожала пренебрежительно плечами – дескать, вряд ли он даст деньги на такую ерунду. Светка невозмутимо посмотрела на неё и отправилась восвояси. Дождавшись конца рабочего дня, она снова пошла в управление. Уселась на скамеечку и стала ждать. Генеральный вышел не скоро. Светлана окликнула его по имени и он остановился. - Что вы хотели? - Мне нужно деньги, чтобы купить телевизор. Мы уже третий год живём без телевизора. И не можем купить. - Но ведь вы получаете зарплату. - Десять процентов? Мне на них детей надо выкормить, а на всё остальное и вообще ни на что денег не хватает. - Хорошо, принесите заявление в приёмную. - Оно уже там. - Хорошо. – С этими словами директор сел в машину и уехал. Светка думала, что рассматривать её заявление будут месяц – другой. Но уже через два дня в цех позвонили из управления и передали ей, чтоб она пришла и получила все деньги, которые у нее были на счету. Получив деньги, они с Сашкой поехали в магазин за телевизором и вечером он уже стоял у них на новенькой подставке. Остальное потратили на всякие обновки. Глядя на них, Снежанна тоже быстро перевела свои деньги в товар. Прошло три недели и они уже стали забывать о странном сне бабы Любы. Да и забыли бы, если бы в один прекрасный августовский день не услышали вопли соседки по площадке, которая занималась торговлей. - Ой, ограбили, ограбили, - причитала она у открытого окна, заливаясь слезами у себя на кухне. - Кого ограбили, тебя, что ли? – Спросила баба Люба, высовываясь в окно. - Всех, всех опять ограбили. Дефолт какой – то. - Ну вот ещё, что за новости, - сказала баба Люба и пошла в зал, выключив видеомагнитофон, несмотря на протесты Генки, она включила новости. - Ну вот и случилось, - задумчиво сказала она сама себе и снова включила Генке видик. Прибежала Светка. - Слышала новости? – С порога спросила она бабу Любу. - Слышала, слышала. - Ой, спасибо тебе, баб Люб. Если бы не ты, все мои копейки обесценились. Я ведь целых три месяца в две смены вкалывала, и, если не твой сон, всё пропало бы. Я в магазин уже сбегала. Новые цены посмотрела. Телевизор теперь в пять раз дороже. Ой, спасибо тебе, - она махнула рукой и убежала в магазин. Через некоторое время пришла и Снежанна с тортом в руках. Светка примчалась с пивом и копчёной рыбкой. - Выпьём за нашу чудесную бабу Любу. Вот она у нас самый настоящий экстрасенс и есть. Честное слово. Подарок судьбы у нас, наша баба Люба. - И Светлана от души ее расцеловала.
Новый мастер вёл себя довольно - таки прилично, безо всяких хамских выходок. Она настолько привыкла к его, в общем – то корректному отношению, что, когда он однажды зашёл в мастерскую и, кинув веники на пол, которые он принёс в охапке, сказал: - Как только конвейер остановят, скажи своим дебилкам, чтобы шли подметать, нечего им просто так сидеть тут. Снежанна опешила. В честь чего они дебилки? - Раз тяму не хватило выучиться, значит – дебилки, - и Андрон Иванович выскочил из мастерской. - У них у половины образование высшее есть, просто работы в поселке нигде нет, – крикнула она ему вослед, но он торопливо удалялся, как бы боясь услышать её возражения против его выпада. Ошеломлённая Снежанна выскочила из мастерской и пошла к девчонкам. - Ты представляешь, что мне сейчас этот фрукт сказал? – Сказала Снежанна, подойдя к Светлане. Она рассказала ей о выходке мастера. - Да, действительно фрукт, - удивилась Светка. – Вот это номер выкинул. А с виду такой приличный, сразу и не скажешь. - Чует моё сердце, что он нам ещё покажет, какой он приличный, - задумчиво сказала Снежанна. Придя с работы, она увидела лежащий на столике дневник Екатерины. Учительница всегда делала записи именно Кате, как более ответственной и собранной. Она и училась лучше и с удовольствием рисовала в чёрно-белом цвете что-то непонятное и космическое, какие – то кратеры и вулканы на фоне звёздного неба. Лизка же по сравнению с Катей была слишком неусидчивая и неуравновешенная. Снежанна взяла дневник и прочла запись о том, что завтра будет родительское собрание. Она поморщилась - эти родительские собрания были такими длинными, с долгим перечислением достоинств и недостатков каждого ученика. А она так уставала, что просто не выразить словами. Нет. Завтра она не пойдёт, тем более, что она работает во вторую смену. Лучше она сходит к концу занятий перед работой и переговорит обо всём, что интересует учительницу, лично, так сказать, с глазу на глаз. Учительница обрадовалась, увидев Снежанну. - Как хорошо, что вы пришли, - приветливо улыбнулась ей классная руководительница. - Что, Лизка опять какой-нибудь номер отколола. - Нет, нет, с дисциплиной у нас сейчас более или менее нормально. Просто я хотела поговорить по поводу Екатерины. - Катя? – удивилась Снежанна. – Мне до сих пор на неё не жаловались. - Нет, нет, что вы. Мне на неё грех жаловаться, - спокойная, уравновешенная девочка. Лизе не помешало бы научиться её усидчивости. Но я не об этом. Вы смотрели Катины рисунки? - Да, конечно. Очень неплохие. - Вот и я про это. Её надо вам отдать в художественную школу. Вы не пожалеете. Потом, когда она вырастет. Снежанна замялась. Денег не то, что не хватало, их просто сейчас не было. - Вы не переживайте, там для малообеспеченных скидки. Краска бросилась Снежанне в лицо. Она нахмурилась и такой хмурой и огорчённой она вышла из школы. В душе была горечь невыносимая. Сама она была ученицей из довольно – таки обеспеченной семьи, каждый год они отдыхали на юге. Два раза она по путёвке от школы была в Артеке, они ездили в Москву несколько раз, когда у Снежанны были каникулы, а теперь? Нет, видать, она никогда не сможет дать своим детям даже половины того, чего у неё было самой. Как она могла пойти на такой шаг – иметь детей, не имея никаких средств к существованию. Зарплату не давали, алиментов не было и про детские пособия тоже, однако, тоже можно было позабыть. Жили только тем, что давали в долг в столовой, под зарплату, после которой денег на счету не оставалось, одни долги. - Что я наделала, что я наделала – в отчаянии шептала она, идя на работу, - на какую жизнь я вас обрекла, бедные мои девочки. Миллениум Снежанна и Светлана встречали у конвейера. Весь мир сходил с ума от радости наступления этого долгожданного праздника, везде сверкали салюты и фейеверки, а девчонки уныло складывали на конвейере трухлявую продукцию – линия не шла – морозы стояли нешуточные. По проекту производственная линия была южанка и в большие морозы просто тормозила, но руководство это мало интересовало – главное, чтобы все работали. К концу смены всё свободное пространство цеха было заставлено браком, так как пресс не в силах был набрать нужную температуру. Со стойкостью оловянных солдатиков дотерпев эту смену, Светлана со Снежанной наконец-то, отправились домой. У города праздничного вида не было. Что-то там, на небесах, не срослось у этого города с новым тысячелетием, время пошло вперёд, а город так и остался в прошлом или даже позапрошлом, пещерном тысячетелетии – он был полностью разморожен. Целыми остались в основном те дома, у кого, наряду с центральным отоплением, было печное, как у Снежанны и у Светки, да и то не у всех. Новогоднее утро было совсем не новогодним – куда-то в разные стороны разъезжала техника специального назначения, торопился рабочий люд куда-то по делам и вид у них был совсем непраздничный. - Не поняла, случилось, что-ли, что. Народ какой-то не пьяный, - внимательно глядя на прохожих, спросила Снежанна. - Непонятное что-то. Серега! - Увидев знакомого сантехника, закричала Светка, – ты чего не пьёшь? Праздник нынче, Новый Год, миллениум, а вокруг трезвых – тьма. - Город разморозили, - буркнул недовольно Серега и торопливо пошёл вперёд, не останавливаясь, к грузовой машине, на которой стояло несколько сварочных аппаратов и трубы разных диаметров выпирали из-за борта машины Девчонки переглянулись и помчались домой. Дома у них было просто супер. Натоплено, прибрано, и все мирно спали после встречи Нового Года. Праздником руководила баба Люба и все пятеро ребятишек, двое Светкиных, двое Снежаниных и Генка были под неусыпным её присмотром. Светка со Снежанной облегчённо вздохнули и уселись, пусть и запоздало, встречать новое тысячелетие. Катька с Лизкой, услышав, что мать пришла с работы, подняли свои встрёпанные головы, пожелали им Нового Года и снова заснули. Заканчивалась предпоследняя сессия. Снежанна приготовила девочкам поесть и выглянула в окно в ожидании их. Внимание её привлекла большая фура «Алка», которая стояла возле гаражей и даже не она, а люди, которые стояли возле неё. - Показалось, что ли, - сказала она и протёрла глаза. Но нет, точно, парни, стоявшие возле фуры, были рабочие с её смены, слесарь и электрик. Они разгружали из фуры какие-то ящики и носили их в чей-то гараж. Её разобрало любопытство – очень хорошая и полезная вещь во многих жизненных ситуациях – и она спустилась вниз, чтобы узнать, почему они здесь, а не на работе – что они должны быть на работе, она знала об этом прекрасно, так как её подруга в данное время была на смене. Коллеги по работе сделали вид, что они не видят и не слышат Снежанну в упор, не поздоровались с ней и вообще никак не отреагировали на появление Снежанны, как будто её здесь не было. Она пожала плечами и пошла домой. - Не хотят здороваться и не надо, не сильно-то я и хотела, - пробормотала она, но поведение коллег всё – равно сильно озадачило её. Разгадка пришла утром в виде соседки, муж которой работал вместе с ней. Она принесла ей немного яблок из этой фуры и рассказала, что их мастер вчера вечером провернул какую – то афёру с продукцией, которая сошла с линии. - Это как же у него получилось? – недоверчиво спросила Снежана - Девчонка, которая тебя замещает, что-то там не записала в конечный выход с линии. - И как им этот номер, думаешь, пройдёт? - Ой, не знаю, только ты меня не выдавай, что я тебе всё рассказала. Я обещалась, что никому не расскажу, даже тебе. - О, Господи, можно подумать, что никто про это знать не будет. Это в нашей – то деревеньке. Вечером к Снежанне пришли двое мужчин с её работы, отец не раз ездил с ними на рыбалку. Они смущённо прокашлялись у порога, и, неловко переминаясь с ноги на ногу, сказали, что им надо с ней переговорить. Снежанна пригласила их пройти на кухню. Они уселись на кухне на поставленные Снежанной табуреты и переглянулись. - Ты это, на работу поскорей выходи, - прокашлявшись, сказал ей Валерий Степанович, верный друг отца по всем его выходам в тайгу и на рыбалку, – а то наш мастер что-то там замышляет против тебя вместе со своей подружкой. Они вчера дельце одно провернули вместе с ней и им, видать, очень это понравилось. Вчера они всю дорогу только и говорили, как бы тебя убрать, а его подружку поставить. Вот Олег Иванович сам своими ушами слышал про это, он в мастерскую зашёл позвонить, а они, никого не стесняясь, только об этом и говорили. Снежанна сидела и хмуро слушала их. Нет, надо искать другую работу, уже в соответствии с ее образованием. Уйти куда-нибудь мастером, но только не в этом цехе. Нет, этим цехом она сыта по горло. Снежанна спохватилась. - Может, чаю будете? - Предложила она им, укоряя себя, что не сделала это сразу. - Нет, мы уж пойдём, дела у нас. А ты, если что, к нам обращайся, мы тебя этому сопляку в обиду не дадим. Едва дождавшись конца сессии, Снежанна вышла на работу. Андрон Иванович сразу же подошёл к ней, как только её увидел. - С выходом, дорогуша. Я тут уж заждался тебя, всё думаю, когда же выйдет моё ненаглядное ОТК? Без тебя тут прямо всё разваливается. - Если работа вся сгружена на одного человека и вся замыкается только на нём, то это говорит о плохой организации работы, - буркнула Снежанна. - Если я буду организовывать работу на твоём участке работы, искать рабочих, когда кто-то не вышел на работу, следить за качеством и выходом продукции с линии, то ты, дорогуша, чем будешь заниматься в своё рабочее время? - Насколько я знаю, то те обязанности, которые ты перечислил, входят в обязанности мастера, а не простого учётчика продукции, - выпалила она и запнулась. Господи, она совсем не хотела ругаться, наоборот, она решила не обращать внимание на какие-либо его выпады, просто, если что, сразу идти к начальнику цеха. - Меня достали твои сессии, вовремя надо было учиться, а не за мужиками носиться, не удивительно, что тебя так кинули. - Заткнись, - крикнула ему Снежанна. – Не твоего ума дело, я в твои дела не суюсь, - она чуть не брякнула со злости про яблоки, но, вспомнив про обещание, данное ею подруге, сдержалась и, повернувшись, пошла на своё рабочее место принимать линию. Поскорей бы закончить институт, чтобы избавиться от власти над собой таких ничтожеств, хотя, конечно, в другой сфере будут другие заморочки. - Ты что, - спросила её спросила её Светлана, едва Снежанна подошла к ней. – Чего это вы там так ругались? - А что, это так видно было? - Ещё бы. Ты на него чуть с кулаками не кинулась.
Снежанна стиснула зубы, и, не в силах чего – либо сказать, ушла в лабораторию. Но Андрон Иванович решил, наверное, сразу взять быка за рога, чтобы поскорей избавиться от ненужной ему учётчицы и поставить то, что ему было нужно. Он следил за каждой цифрой, за каждой запятой, написанной Снежанной, за каждым её перерывом, на которые она имела право по расписанию работы. Он отломил ветку от дерева и ходил теперь с нею, постёгивая себя по сапогам. Вид у него был очень довольный и самоуверенный. - Дрын, - сказала Светка на него, когда он проходил мимо, глядя на них в упор своими прозрачными, как у рыбы, нагловатыми глазами. - Какой дрын? Не поняла, про что ты? – с недоумением переспросила её Снежанна. - Он не Андрон Иванович, а Дрын Иванович. На сучок от дерева похож сильно. - А мне всё время кажется, что он на ворона похож. - Не знаю, чего ты в нём вороньего нашла, нос пипкой. Вот наш начальник со своим носом на ворона сильно похож, а вот Андрон больше на дрын сильно смахивает. Ходит с этой веткой по цеху, ещё б нагайку к ней прицепил. Недаром говорят, что у него кто-то из предков в здешних краях ходил в надзирателях. - Всё может быть. Тут всё вокруг в лагерях-то бывших. И родственники бывших надзирателей здесь живут, среди нас ходят. Вот такие дрыны ходячие. Так что к нему эта кличка очень подходит, даже по виду, он такой же длинный и нескладный. - Я не поняла, электронное табло, наладили, что-ли? – спросила Снежанна пришедшую на смену другую учётчицу. - И не собирались, с чего ты взяла? – удивилась её сменщица. - Мастер достал, вот выдай ему тот метраж, который на табло. - Не обращай на него внимания. Этот придурок решил на твоё место свою подружку поставить, про это уж весь цех знает. Пошли его на три буквы и с концами. Снежанна вздохнула. Что-то ей подсказывало, что он как раз этого и добивается. Чтобы она с ним собачилась по всякому поводу и без повода, и что для этого он специально идёт на конфликты. «Замучаешься сидеть в окопах и ждать» - невесело подумала она. Идя с работы, она зашла в аптеку и набрала побольше валерианки в таблетках. «Спокойствие, главное – спокойствие», - складывая таблетки в сумочку, думала она. Без Светланы ей было скучно – сегодня её очередь была оставаться работать на следующую смену. Она пришла домой и, приготовив поесть, пошла посмотреть, как там Светкины ребятишки. Хотя, если откровенно, она ходила туда больше для проформы – рядом с ней жила баба Люба, у которой дети Светланы проводили большее время, чем дома. Баба Люба жила с внуком, у которого после автокатастрофы, в которой погибла мать Генки, были проблемы с ногами и поэтому баба Люба зазывала к себе всех подряд ребятишек, чтобы ему не было скучно. Генка в последнее время уже начал передвигаться, но всё равно все дети, которые привыкли за время его болезни быть с ним, по-прежнему проводили время у них, особенно дети Светланы и Снежанны. Правда, Снежанины дети в последнее время стали приходить к ним реже из-за художественной и музыкальной школы, но всё-равно, как только они приходили из школы, так сразу шли туда не без тайного умысла – Генка помогал им делать уроки, объяснял непонятное и вообще делал всё, чтобы они приходили. Он был на два года старше близняшек, но из-за болезни выглядел младше их. Ему льстило, что такие красивые девочки, белокурые, высокие вечерами чаще всего проводили время у него. Они играли в лото, спорили, смотрели видик, хохотали над всякими историями, которые сочинял и рассказывал им Генка, начитавшись до чёртиков всяких книжек, которых у них было великое множество. - Баб Люб, пойдём на кухню, поболтаем. Мне надо оченьСлучилось чё? – спросила она, с трудом вставая. Вообще-то она была резвая на ноги, но, стоило ей присесть, так они потом не хотели её слушаться. – Ох, хоть совсем не присаживайся, ноги потом, как чужие. Ну, рассказывай, что там у вас случилось? - Ты мне, баба Люба, сначала сон мой разгадай. Такой странный, что даже неприятно. – И что именно было в нём неприятного? Иду я мимо своей работы, а перед дверью две птицы скачут. Подошла поближе, смотрю – а это вороны. Пляшут, веселятся.
- Плохо. Плохой сон. Вороньё пляшет от радости, что своровали много. Ты мне расскажи, что на работе – то у тебя случилось. Забравшись с ногами на маленький диванчик, который стоял у них на кухне, Снежанна стала рассказывать про выходки мастера. Внимательно выслушав её, баба Люба вздохнула: - Да, дела. И сон – то в руку. Пляшет вороньё во всю Ивановскую. Свой день празднуют. Снежанна улыбнулась:
- Почему вы всегда так говорите, когда про воров речь заходит. Ведь чаще всего на эту птицу думают, что это колдун, который превратился в птицу.
- А ворон и есть вор, и название этой птицы из этого слова и состоит. Вор он. Сложи два этих слова и получится – ворон. Поняла? Ворон злато любит, всегда найдёт способ поживиться, как это они говорят, на халяву. Я вот перед перестройкой видела, как ворон танцует. Мне дед мой всегда говорил, - раз ворон танцует, значит, праздник у них, настали для них хорошие времена. И как же ты хочешь теперь поступить? Пойдёшь к начальству? - Не думаю, что его уберут из-за этого. У него, говорят, крыша крутая в управе, тем более, раз по документам всё гладко прошло, он ото всего отопрётся, а нас со Светкой потом затравит. Сделай так, баба Люба, чтобы я не обращала внимания на его выпады. А там посмотрим, кто кого. Баба Люба в удивлении покачала головой. - Ну ты даёшь, девонька. Я даже не знаю, что можно сделать на этот случай. Но я попробую кое-что сделать для тебя. У тебя есть носовой платок с собой? - С собой – нет, но я схожу, сейчас принесу. - Можешь новый принести, но всё-таки желательно тот, которым ты пользовалась. Снежанна пошла домой за платочком, но, не найдя ничего подходящего, пошла в магазин и купила новый. Когда она пришла к бабе Любе, то та просто полила на платок водичкой, которую заговорила в Снежанино отсутствие и отдала ей. - Высуши и носи на работу. Как увидишь, что неприятель твой приближается, так, как будто невзначай, лицо платочком вытри. Если это не поможет, то что-нибудь другое придумаем. Снежанна удивлённо покачала головой. - Ну баб Люб, ты у нас кудесница. - Подожди нахваливать, сначала посмотрим, что получится. Ко мне с такими просьбами еще никто не обращался. На следующий день Светлана, едва увидев мастера, толкнула Снежанну рукой: - Дрын идёт, смотри. Снежанна тут же, как бы невзначай, вытащила платочек и вытерла им лицо. Дрын подошёл, поздоровался и, неуверенно потолкавшись возле укладчиц, пошёл прочь от них. Девчонки переглянулись и расхохотались. - Неужели получилось, а? Вот так сразу? – искренне удивлялась Снежанна. - Я же тебе говорю, что наша баба Люба – ого-го, самая-самая из всех. В течение всего дня Снежанна, как только видела на горизонте тощую, нескладную фигуру мастера, тут же протирала лицо платком. В конце смены Дрын, увидев идущую на свой перерыв Светлану, перехватил её у мастерской. - Послушай, что такое со Снежанной? Чего она весь день платочком протирается? У неё что, температура? Она, случайно, не на больничный решила свалить после сессии? - Да нет, ты что. Просто она нынче съела что-то не то и теперь ей плоховасто. - А-а,- неуверенно протянул Дрын, постукивая веточкой по сапогу. – Ну ладно, раз так, - и, повернувшись, он пошёл дальше. Девчонки думали, что он угомонился и цепляться теперь не будет, но нет, в конце смены он снова устроил скандал Снежанне их-за несоответствия выхода с линии и тем, что отображалось на неправильно работающем злектронном табло. Учётчице, которая меняла Снежанну по смене, в конце концов так надоели его выпады в адрес Снежанны и этих нелепых требований из-за табло, что она взорвалась: - Да отвяжись ты он неё. На этом табло всегда разница была в четыреста штук и все об этом знают и ремонтировать никто не собирается. Достал уже своими воплями. Если не знаешь, как пристроить возле себя свою подружку, то возьми её к себе в заместители, пусть твой дрын за тобой носит. Не забудь только к нему нагайку привязать. Услышав такую отповедь, Дрын попятился и, зло сверкнув глазами, вышел из мастерской. - Не зря говорят, что у него мать – как бульдозер, а дед в надзирателях ходил. Дрыну было, у кого учиться, как над людьми издеваться, - в сердцах сказала ему вослед её сменщица. У Снежанны заныло сердце. Она вдруг поняла, что он просто так не сдастся. Но через два дня он вдруг ушёл в отпуск. - Устроил себе передышку. А после отпуска, как говорится, с новыми силами.- Сказала уныло Светка. Та махнула рукой. - А, Бог даст день, Бог даст пищу. Я за это время постараюсь уйти куда-нибудь мастером. Может, Возьмут с неоконченным образованием. У меня одна сессия осталась, потом защита. В один из дней на работу вдруг не вышла одна из укладчиц, развесёлая, невероятно худущая Вика. Светка, смеясь, залетела к Снежанне в мастерскую, где та просматривала указания технолога на её смену: - Прикол сказать? Вика сегодня в декретный ушла – она развела руками и расхохоталась.- От кого угодно можно было ждать, но не от неё. Принесла папочке любимому в подоле. - Ну почему в подоле? – с серьезным видом возразила ей Снежанна, но не выдержала и тоже рассмеялась.- Послушай, как она скрывала, а? Такая худая, как велосипед. Ну хохма.- Снежанна поднялась из-за стола и вышла вслед за Светкой на линию. На сегодняшний день это была новость номер один. – А кто вместо неё?
Светка показала на полную женщину, стоявшую у станка на месте укладки. - А, блатная какая-то, у неё, говорят, дядька двоюродный там, в управе начальником, вот он её и пристроил к нам. - Что, блатная, говоришь? Подожди, Свет, я сейчас, - и, бросив подругу на полдороге, она побежала к подменному мастеру, который тоже направлялся к ней. - Иван Сергеевич, у меня к вам просьба. Можно мне на укладку вместо Виктории, а новенькую на моё место? Я давно хотела перейти, там хоть не на много, но всё - равно больше платят, а в моём положении, сами знаете, каждая копейка дорога. Мастер замялся: - Да я даже не знаю. Тут уж как новенькая захочет. - Иван Сергеевич, я её уговорю. Самое главное, чтобы вы не были против. - Да я что? Я на подмене. Мне хоть кто, лишь бы работа шла, - и он посмотрел на Снежанну усталыми, грустными глазами. Снежанна улыбнулась ему и пошла обслуживать свою линию. Она недолго присматривалась к новенькой, ей уже на второй час работы было ясно – новенькой на укладке будет очень тяжело и прежде всего из-за веса – полные женщины здесь не очень приживались, работа здесь – только успевай поворачиваться. В конце смены она подошла к Валентине – так звали новенькую и спросила её, не хочет ли она пойти на учёт продукции. Та ошарашено посмотрела на неё и кивнула головой. - Конечно – она ужасно вспотела за смену и Снежанна поморщилась. Запашок был ещё тот. - Я вас всему научу, - пообещала она Валентине, – у вас будет всё от зубов отскакивать, главное – за качеством следите и считайте правильно продукцию и все дела. Иван Сергеевич хоть и пообещал Снежанне, что без проблем переведёт её на укладку, но сам тянул до последнего – до того самого дня, пока Дрыну не пришло время выйти с отпуска. Только в самый последний день перед выходом Дрына Иван Сергеевич подписал Снежанне заявление и, когда тот вышел с отпуска, Снежанна со спокойною душою стояла вместе со Светланой на укладке, а Валентина Семёновна сидела в мастерской и просматривала в журнале указания технолога на предстоящую смену. Дрын вошёл в мастерскую и, увидев там не Снежанну, а постороннюю женщину, бесцеремонно спросил: - Вы кто такая? Что вы здесь делаете? - Я у вас новый учетчик, - пояснила Валентина Семеновна, неторопливо закрывая журнал. - А та учетчица где? – Опешил он. - На приёмке стоит, у конвейера, - немногословно пояснила его новая помощница и вышла из мастерской. Дрын тоже выскочил оттуда и помчался к начальству выяснять, почему с ним не советуются, а ставят перед фактом смены сотрудников. Что ему там сказали, неизвестно, но пришёл он оттуда злой и взъерошенный, молча прошёл мимо девчонок, глядя на них недобрыми глазами. - За что боролся, на то и напоролся, - грустно усмехнувшись, сказала Снежанна. - Одна крутая крыша победила другую крутую крышу. Но Светлана была по-настоящему рада: - Вот теперь пусть её попробует выкинуть, чтоб подружку свою поставить. У Семеновны крыша точно покруче будет, чем у него, это я точно знаю. Тут уж скорей его выкинут, там, наверху, шутить не будут. Молодец ты Снежанка, классно его на место поставила. Я бы так не додумалась. Девчонки с огромным удовлетворением и, как нечто само собой разумеющееся, восприняли новость о том, что подружка Дрына, работающая в разных сменах на подмене недостающих, ввиду отсутствия постоянного рабочего места, внезапно уволилась. - И шах и мат, - с восторгом сказала Светка. Снежанна только улыбнулась на эту её реплику. Но прошло совсем немного времени и их новая сотрудница, Валентина Семеновна, внезапно ушла на больничный. Снежанну вызвало к себе начальство: - Не могли бы вы, Снежанна Васильевна, заменить на время Валентину Семёновну, пока она на больничном? Мы вам будем платить средний от укладки. – Снежанна согласно кивнула головой и, удивляясь про себя, вышла из кабинета. - Скажите пожалуйста, как официально, – передразнила она начальника, рассказывая всё Светке.- А мастеру самому слабо было меня об этом попросить, неужели застеснялся? У таких, как правило, ничего святого – ни чести, ни флага, ни родины, и они ещё стесняются. - То-то у него рожа всё время красная, - расхохоталась Светка. – наверное, от стеснительности. - Ага, как у Ильфа и Петрова, как там его, который воровал и стеснялся и лицо у него от этого всё время очень стыдливое и румяное. После второй или третьей смены, как Снежанна снова стала работать на своей старой должности, к ней вдруг подошли девчонки со склада и сказали, что у них в последнее время всё чаще и чаще не хватает продукции в упаковках её смены. Снежанна удивилась: - Недостача, что ли? - Да вроде как. Мы раньше списывали на бой при транспортировке, не хватало совсем немножко, но теперь не хватает довольно – таки прилично, в предыдущую смену не хватило двадцать восемь штук, а вчера – тридцать две. Мы всё грешили на новенькую учётчицу, думали, что та считала невнимательно, но ты-то человек опытный, даже не знаем, откуда такая напасть, ты уж будь повнимательней. Краска бросилась в лицо Снежанне. С цифрами у неё всегда было всё в порядке и вдруг такой прокол. - Я разберусь, в чём дело, будьте уверены, - пообещала Снежанна, будучи уверенна, что это дело рук мастера. И, тем не менее, кое-что здесь не увязывалось. - Зачем ему это? - Недоумевала Снежанна, обсуждая эту проблему со Светкой, – ведь он за количество готов глотку порвать, а тут конкретная потеря выхода с линии. Он что, чтоб мне назло сделать, себе готов хуже сделать, не понимаю. - Да это из этой серии, знаешь – назло кондуктору возьму билет и пойду пешком, - сказала Светлана. Снежанна невесело сказала: - И зачем я согласилась снова на эту нервотрёпку. Стояла себе на приёмке спокойно – нет, добрая душа, согласилась. Зачем, спрашивается? – Она с горечью покачала головой, - хотела, как лучше, а получилось, как всегда. - Да ладно, не расстраивайся, разберёмся, - подбодрила Снежанну подруга. Но разобраться никак не получалось. Девчонки со склада приходили теперь чуть не каждый день или через день и снова докладывали Снежанне всё о новых и новых недостачах. Всё это капитально действовало ей на нервы. И вдруг всё разрешилось самым неожиданным образом. Они работали во вторую смену. Светлана влетела в мастерскую, где Снежанна заполняла документы на изготовленную продукцию и возбуждённо сказала: - Снежан, там Верка, которая калымит у нас с другой смены, кое–что сейчас предложила, идём, послушаешь своими ушами. - Что там ещё такое? - Идём, идём, не пожалеешь, – она подвела Снежанну к Верке и сказала: - Вот, говори ей, она у нас начальник. - Да я это. Месяц заканчивается, а до плана у вас не хватает совсем маленько. Готовая продукция вон везде стоит, склады переполнены, давайте к себе сложим, сколько до плана не хватает, мы в своей смене всегда так делали, а что за бесплатно пахать из-за нескольких штук. Снежанна побледнела. - Ну-ка с этого места пожалуйста, поподробней. На следующий день она с утра отправилась к начальнику. - Да, я могу ошибиться при подсчёте, я это допускаю, но только если я работаю в ночную смену и то под утро, да и от силы на две штуки, но никак не двадцать восемь или тридцать две, - она была злая, как никогда. - Ну хорошо, хорошо,- сказал он, суетливо перебирая на столе бумаги, – только, прошу вас, пожалуйста, не надо выносить сор из избы. Снежанне как кипятка на спину плеснули. Вот как! Значит, он к тому же и в курсе был. И ещё говорил при всех, что всех, у кого недостачи или занимаются приписками, надо из цеха метлой гнать. Снежанне хотелось разреветься или расколотить всё в этом кабинете. Вне себя от ярости она выскочила из кабинета и сразу пошла к технологу. - Я не буду больше замещать Валентину Семёновну, - с ходу сказала она ей, зная, что кадрами распоряжается именно она. - Снежанна, я прошу тебя, ну некому работать, Валентина Семёновна уже на той неделе выйдет, я узнавала. Я понимаю тебя, но некому работать, понимаешь. Та, которая замещала тебя в последний раз, когда ты была на сессии, уволилась, ты сама об этом знаешь. Ну поработай ещё недельку. Снежанна резко повернулась и пошла от неё.«Вот как, они все в курсе, все всё знают», - ошеломлённо думала она. Но зачем? Для чего? Или именно таким образом их цех выполнял план? Воруя друг у друга? А она, как правильная дура, следила за каждой цифирькой, добивалась корректировки в случаях простоев и вообще - «Дура, дура, дура я и больше никто», - с бессилием и яростью думала она, идя домой. Она решила доработать за Валентину Семеновну и уходить из цеха. Но ей преподнесли на прощанье с этой работой ещё один сюрприз. Это было в последнюю смену её работы вместо Валентины Семеновны. Выходя со Светланой из цеха, она обратила внимание на то, что ворота склада были приоткрыты. - Надо сказать мастеру, что рабочие склада забыли ворота закрыть, - сказала Снежанна. - Да оно тебе надо?- Махнула рукой усталая Светка, – это уже проблемы следующей смены. - Может быть, и не забыли, а надо так по делу. На следующий день был выходной и Светлана со Снежанной с удовольствием отсыпались и занимались домашними делами. Когда они на следующий день вышли с утра на работу, то узнали не самую хорошую новость. Оказывается, что предыдущей ночью их склад обокрали. Сразу после смены, которую отработали они, на машине готовый товар подвезли к бетонному забору и в образовавшееся от времени небольшое отверстие за ночь переправили на ту сторону немало продукции. На планёрке, которая собралась в срочном порядке, прежде всего обсуждался вопрос о том, как высчитать украденное с учётчика, с чьей линии сошёл сворованный товар, то есть со Снежанны. Но украденного товара было так много, что рассчитываться Снежанне пришлось бы всю свою оставшуюся жизнь и ещё маленько. - Да причём здесь она? Украли-то в следующую смену, - сказал кто-то из мастеров, – тем более, что она не материально ответственное лицо и никакого договора не подписывала. - А чего с ней церемониться, – возразил Воронов.- Ведь за её спиной никого нет. И никто ничего не возразил, всем было безразлично, лишь бы нашёлся стрелочник. - Вот как, - прошептала Снежанна, услышав сказанное, – а я- то думаю, чего на меня всё время наезжают? А оно вот в чём дело. Крыши у меня нет, оказывается. Их даже не смущает, что я одинокая баба с двумя ребятишками. Сейчас, по-моему, это уже никого не смущает. Никого и ничего. Раз нет у тебя крыши – значит ты – ничтожество и тебя можно размазывать по стенке, пока ничего от тебя не останется. Светка вообще была мрачнее тучи. - Ты знаешь, мне это уже всё до таких чёртиков надоело. Все эти Дрыновские выходки. Короче, у меня парень есть знакомый. С бо-о-ольшим спортивным разрядом. Я с ним в молодости дружила. Он мне говорил, что, если что, обращайся за помощью. Он ему такую крышу покажет, что мало не покажется. Фонари будут и сзади и спереди. Он нашу крышу на всю жизнь запомнит. - Ты, как всегда, права. Если он понимает только на уровне макак, то и ответ должен быть соответствующий – чья горилла больше, тот и прав. - Ну, - ухмыльнулась Светлана, - на гориллу он не очень похож. Между прочим, красивый мужик, хочешь познакомлю? - Хватит с меня уже красавчиков, - вздохнула Снежанна, - я и одним по горло сыта. - У меня и обезьянки есть в каталоге, хочешь, познакомлю? - Отстань ты от меня со своим каталогом, - рассердилась Снежанна.- Тут такие проблемы, а ты опять со своим перечнем озабоченных придурков. Нормальные мужики все в нашем возрасте давно со своими клушами по домам сидят и борщ хлебают. - Ну им иногда и остренького чего-нибудь хочется, для разнообразия. Снежанна сердито сказала: - Вот для своего разнообразия пусть своих клуш и вышкаливают. Вот пусть эти курицы вокруг своих мужичков скачут, квохчат и кудахтают, как могут, чтобы те на стороне развлекалки не искали. Нет уж, я в шуты гороховые не записывалась и не собираюсь. Слава Богу, что пока что я еще не озабоченная сексом дура и может быть, что во мне женщина никогда не проснётся. По крайней мере, пусть она там поспит подольше, пока же мне и так неплохо. Тем более, что крыша из женатиков очень уж хреновая. Надеяться на них нельзя. - Я не поняла, ты что, хочешь сказать, что я озабоченная сексом дура? – Хмуро уточнила Светка у Снежанны. Та взмахнула руками: - Да я совсем не тебя имела ввиду, как ты могла подумать, что я это на тебя говорю? Ты что, Светочка, родненькая. Да у меня и в мыслях не было. Я совсем, совсем не хотела тебя обидеть. Проклятый Дрын, – в ярости топнула она ногой, - из-за этой гадины мы чуть с тобой не поругались. - А при чём в данном случае он? – остывая, спросила Светлана. - Он уже так накалил атмосферу, что скоро от нас с тобой начнут исходить шаровые молнии. - О, это было бы неплохо. Кинуть бы в него штучек пять, он сразу бы заткнулся по поводу наших крыш. Был обычный ремонтный день. Андрон Иванович распределил всех на соответствующие работы и ушёл восвояси. Женщины полностью убрали и вымели свою территорию на улице, которую им назначили на сегодняшний день. На улице крапал дождь и все стали оглядываться вокруг себя в надежде, что можно где – нибудь спрятаться от него. Но ничего подходящего не нашли. - Да пошло оно всё к чёрту, - сердито сказала Светка. – Я не собираюсь здесь мокнуть под дождём, пойду в цех. - И где же ты там будешь? Раздевалка наша на замке, чтобы мы, не дай бог, в рабочее время тампаксы не вздумали менять, драгоценное рабочее время на это тратить. - Найду где посидеть, - буркнула Светка. – У меня уже ноги уже болят, спасу нет. Она махнула рукой, дескать, как хотите и пошла в цех. В цехе было пусто, чисто и тепло. Светлана огляделась. Нигде никого вообще видать не было. Светлана подошла к конвейеру и села на край станины, чтобы хоть немного отдохнули ноги. Всё вокруг блестело и сияло чистотой. Девчонки с предыдущей смены мыли бетонные и на них до сих пор оставались влажные пятна. Женщины вошли вслед за Светой в цех, и, увидев, что она сидит на станине и никого вокруг нет, подошли и расселись вокруг неё на краях неработающего конвейера. Светлана грустно водила веником по бетонному полу и вздыхала. Настроение было хуже некуда. Приподняв голову, она вдруг усмехнулась. - Девочки, пошли отсюда, за нами вороний нос следит. Женщины встрепенулись: - Где, где ты его увидела? Света опустила голову и негромко сказала: - Не смотрите в ту сторону. Он нас видит. Он спрятался над лабораторией за вентиляционную трубу. С моего места очень хорошо его видать. Валентина Семёновна подошла поближе к Светке и стала рядом. - Повернитесь в сторону лаборатории, Валентина Семеновна и посмотрите внимательно на вентиляционную трубу. Видишь, его большой нос торчит и край куртки и даже кепку вон видать. Валентина Семеновна нацепила очки и внимательно глянула в том направлении, на которое указывала Светлана. - И правда. Ну ничего ты Светка, глазастая. Ну что, уходить отсюда надо. А куда? - Не знаю, - Света резко соскочила со станины и оглянулась. – Мы уже всё на десять раз вымели, а начальник наш незабвенный на все коптёрки у мужиков замки навесил, чтобы мы нигде воду не вздумали вскипятить. В прошлый раз в профилактику у слесарей хоть чай попили в перекур, а нынче только воду эту для служебного пользования нам и можно пить из – под крана. - Её нельзя пить некипячёной, - рассудительно сказала Валентина Семёновна.- Она технологическая, мне сказали. Мимо них прошел грузчик и в руках у него был небольшой клочок бумаги. Вид у него был недовольный. - О, ленточки дают, - Снежанна соскочила с поддона. Пойдемте, получим. Принеся ленточки, они с недоумением их разглядывали. - Мы же план выполнили? – С недоумением глядя в распечатку, спросила Светка. – Бригадир, иди разберись. Снежанна отравилась в бухгалтерию, чтобы разобраться, в чём дело. Но там ей сказали, что нынче управление выделило слишком маленький фонд для зарплаты, и потому – то её пришлось урезать на половину. - Но ведь план мы выполнили, - настаивала на своём Снежанна. Разговаривать там с ней особо не стали. Посоветовали, если что не нравится, обращаться в управление. Но и там им не дали никаких объяснений. Несмотря на выполнение и перевыполнение плана зарплата каким-то образом всё сжималась и сжималась. А нынче она вообще уже превратилась в какую — то маленькую точку. Она вернулась в цех и они снова стали обсуждать происходящее с их зарплатой. Мимо них к дверям цеха прошла одна из укладчиц, в пальто и сумкой в руках. -Я не поняла, она что, опять домой лыжи навострила или как? – С недоумением спросила Светка. - Она отпросилась, мы же всё подмели, - коротко ответила ей соседка по конвейеру и отвернулась. - А я тоже хочу домой, после того, как всё сделаю. Тем более, что ремонтный нам, как таковой, вообще не оплачивается – мы получаем только с выработки. А дома я хоть воды нормальной попью. - Минералочку надо на работу носить, - хмыкнула Валентина Семёновна. – Вы видели, сколь вчера минералки для начальника разгружали и в кабинет его носили. - На ту зарплату, которую нам здесь платят, до минералки дело не доходит, - вздохнула Светка. - Ты не обратила внимания, Снежан, что эта дама уже которую профилактику домой отпрашивается. Интересно, что ей ставят в табеле в случае отсутствия, а? О – О – О? - А пошли, посмотрим, - предложила Снежанна – Табеля в мастерской всегда лежат, там ведь все адреса и телефоны записаны на случай срочного вызова на работу. - Мы сейчас придём – крикнула Светка девчонкам. Они вошли в мастерскую и достали из стола пачку табелей – по одному на каждую смену и бригаду. - Так, сейчас посмотрим. Ага, вот она. – Снежанна ткнула пальцем в нужную фамилию и застыла на месте. – Послушай, да у неё везде восьмёрки стоят. - Не может быть, её в этом месяце четыре раза на работе не было, - Светка наклонилась к табелю и сама провела ногтём по нужной фамилии.- Точно, смотри. Нет, ничего себе, я, значит, буду всю смену всю эту помойку производственную разгребать, ядохимикатами дышать, а эта мадам в шушуне сейчас будет дома на диванчике сидеть и в телевизор пялиться и ей, значит за этот тяжкий труд восьмёрка будет стоять? Я не поняла, у неё что, крутая крыша, что ли? Послушай, они уже достали своими крышами. - А мне плевать на ихние крыши, - Снежанна отшвырнула ногой стул и пошла вон из мастерской. Но не успела она раскрыть дверь, как на пороге возник мастер. - Какого ... вы тут делаете? – матом с ходу гаркнул он, увидев раскрытые табеля, – где ваше рабочее место, я куда вас послал? - Далеко послал, - упёрлась руками в бока Светка, - отсюда не видно. А вот куда ты всё время посылаешь Кадюкину - Гадюкину во время профилактики? И, главное – везде восьмёрочки стоят. - Не вашего ума дело – отрезал Дрын. – Не суйтесь, куда вас не просят. Если вам надо, то тоже отпрашивайтесь на профилактику. - Я-то отпрошусь, - вкрадчиво сказала Снежанна, - но ты ведь мне восьмёрочку не поставишь. - Не поставлю, конечно, - с ухмылкой согласился Дрын. А этой любительнице выпить ставишь. За какие такие заслуги, интересно, а? - Я же сказал вам – не вашего ума дело. Идите работайте. Ну что, не ясно вам? Задолбали вы вконец. Корчат из себя умников, смотри – ка. Тридцать седьмого на вас нет. - И не будет, не надейся, – сказала Снежанна, выходя из мастерской. – Ну нет, этого я так не оставлю, – и, увидев впереди технолога, пошла к ней. - У меня к вам один небольшой вопрос имеется, - с ходу сказала она, подойдя к технологу. - Я слушаю тебя, Снежанна, - полная, медлительная Лидия Петровна уставилась на неё в упор своими выпуклыми глазами. - Если я отпрошусь с профилактики, то мне восьмёрку, конечно, не поставят, да? - Да, конечно, не поставят,- согласилась с ней технологша. - А Кадюкиной почему ставят? Её нет на четвёртой профилактике, а восьмёрки ей стоят. И вообще она странно себя ведёт – к конвейеру вовремя менять нас не выходит, на рабочее место всё время опаздывает, а мастеру говорит, что мы каких-то привилегий для себя добиваемся. Если меня должны вовремя сменить у конвейера по рабочему распорядку - это что – привилегия? Это работа. И ещё, Лидия Петровна. Я ухожу на защиту диплома и изо всех сил постараюсь сюда больше не возвращаться. Никогда. Мне предложили место мастера на погрузке вагонов. – Снежанна резко повернулась и пошла прочь от Лидии Петровны. Лидия Петровна закусила нижнюю губу и молча прошла в мастерскую к Дрыну, который находился там. Снежанна не знала, что своим вопросом насчёт Кадюкиной она кинула маленький, крошечный снежок, который неторопливо покатился вниз, в пропасть, всё увеличиваясь и увеличиваясь в размерах, подминая под себя всё больше людей, событий и фактов. Но рухнет этот снежный ком не скоро, - пройдёт не много не мало, а целых два года, если не больше. Схема была в общем – то простая - один месяц платили полную зарплату одной половине рабочим цеха, а второй половине платили вполовину урезанную зарплату, на следующий месяц наоборот. Механизм действа очень простой - отлавливали на проходной нетрезвых рабочих и делали им предложение, от которого невозможно было отказаться. Его не выгоняют с работы за пьянство, а он в качестве. благодарности должен был принести в клювике денежку, которую на него закроют с помощью фиктивного наряда. Фиктивные наряды писали все мастера и бригадиры, которые имели на это хоть какое-то на это право. Мастер Воронов, наверно, больше всех трудился на этом необыкновенном поприще фантазии и выдумки, так как был в особом почёте у начальника – для него учредили по – совместительству должность заместителя начальника, хотя такой маленький цех в этой должности и не нуждался. Кадюкину тоже однажды выловили на проходной в пьяном виде и закрыли на нее наряд на сумму в пять ее зарплат. После того, как она принесла начальнику цеха деньги, она подумала, что теперь она на особом положении, а а значит, вовремя менять у конвейера напарниц и выгребать химикаты в ремонтные дни — не ее царское дело. А когда оказалось, что это совсем не так, она очень рассердилась. И пошла написала в суд заявление, чтобы ей вернули эти деньги , которые она принесла в клювике своему начальнику. Светка с любопытством наблюдала за трепыханиями одной дамочки, которая, чтобы хоть как-то защититься от беспредела, решила организовать независимый профсоюз. Когда она подошла к Светке, чтобы та подписала её воззвание, Светка открестилась от неё руками и ногами. - И не подумаю. И я тебе не подпишу, и никто тебе не подпишет. Мне ещё детей на ноги поднять надо, а с такими умными, как ты у них разговор короткий – выкинут за ворота и сиди потом на паперти, милостыню проси. Та лишь пожала плечами и пошла дальше искать желающих подписаться под её воззванием. Но желающих не нашлось. Тем более, что обсчитывали не всех. У кого была, как говорится, крыша в управлении, у тех зарплату не трогали. Ну и ещё некоторый контингент молоденьких, весёлых и смазливых. Снежанну уже не трогала эта ситуация — она ушла в другой цех мастером, не дожидаясь защиты диплома. Но обедать приходила в цех Светланы, так как столовая была одна на всех. - Помнишь ту дурочку, которая пыталась профсоюз создать. Ее ж за ворота в два счета выкинули. А еще два высших образования. Вот овца тупая. Так вот, она рассказывала, что наш начальник цеха говорил про нас, когда зарплаты нам резал: «Этим, говорит, тёткам и столько хватит». - Рассказала ей Светлана во время обеда - Тёткам? - удивилась Снежанна. - Это что, мы для них уже тётки? Это просто счастье, что я ушла с этого цеха. Ну нет, конечно надо что-то делать в этой ситуации. А то вы тут, как ягнята из фильма «Молчание ягнят». Вас внаглую грабят, а вы молчите.
-«Отчего на Руси так много воронья. Оттого что в России очень много ворья» - усмехнувшись, пропела Светлана на мотив известной песни. Через три дня, в субботу, у Светланы был день рождение. Она и не собиралась его отмечать – постоянное урезание начальником их зарплаты дало себя знать по полной программе. - Я уже забыла, когда себе что – либо покупала. День рождения отмечать не буду.– Хмуро думая о своём, задумчиво сказала Светлана. Они шли на работу вместе.– И уйти ведь совсем некуда. Господи, хоть в петлю лезь. - У меня на вагонах место скоро освобождается, Свет. Уж лучше кубометры считать на морозе. Переходи ко мне. Не сахар, конечно, но хоть чуть – чуть лучше, и зарплату будешь полностью получать. И выше намного. - Ты что, Снежан. Ты же знаешь, мне мороз противопоказан. У меня ноги сразу от холода отекают. Снежанна, которая несколько раз видела, как жутко отекают у Светки ноги от мороза, только вздохнула. - Ты, наверное, в детстве их застудила, вот теперь и мучаешься. - Да нет, не в детстве. В девчонках, когда на танцы бегала, в капрончике ходила. А мороз сорокаградусный, а то и больше. Так я после танцев, как домой прибегу, колготки от тела отрывала, они прямь в кожу вмерзали. - Ну ты даёшь. Я на танцы вообще не ходила, а попробовала бы в мороз колготки одеть, так мама бы мне устроила по первое число. - Вот я своим сейчас и устраиваю. По полной программе. Ну ладно, пока, - они дошли до дома и распрощались. Вечером, в самый день рождения, Наташка прибежала к Снежанне. - Снежанна Васильевна, вас мама зовёт, срочно. Снежанна и сама собиралась сходить к ней и подарить приготовленный подарок. Она ждала её с работы. Сегодня было воскресенье и Светка работала с утра. У Снежанны же был выходной. Наташка бежала впереди неё вприпрыжку, то опережая Снежанну, то отставая от неё. - И чего ты меня всё по имени – отчеству зовёшь, зови просто – тётя Снежанна. - А у вас имя и отчество красивое, я тоже такое хочу, - она уже подобрала где – то ободранного котёнка и прижимала его к себе. – Смотрите, Снежанна Васильевна, какой хорошенький. - Опять домой притащишь? – Засмеялась Снежанна. – Ну тащи сегодня, у неё день рождения, может и согласится принять. - Может быть. Ей сейчас не до меня, к нам гостей столько пришло с маминой работы, и столько всего принесли вкусного. Меня мамка сразу за вами послала. - Да? – Удивилась Снежанна. – Кто бы это мог быть? В гости к Светлане пришла почти вся смена. Без приглашения. - Не выгонишь, хозяйка? – Весело осведомился у неё Николай, слесарь с другой смены. -Кто ж в свой день рождения гостей выгоняет? – с улыбкой ответила Светлана и тот махнул рукой друзьям. – Проходи, ребята. Гостей был полный дом. В самом конце, у окна, приземлился какой – то молодой парень в замазученной и плохо отстиранной футболке. Как только Снежанна вошла, то сразу же почувствовала на себе его цепкий взгляд. Она ощущала его постоянно на себе, чувствуя себя от этого не очень комфортно. - Кто это? – Уловив момент, шепнула Снежанна на ухо Светке. Она внимательно на него посмотрела и пожала плечами. - А, это напарник Николая, слесаря нашего, его зовут Илья. Пошли, покурим. Снежанна не курила, но уже давно составляла компанию Светке, когда та курила. Они открыли окно на кухне и Светка с удовольствием затянулась.
-Между прочим, этот Илья - профессиональный охотник, белке в глаз со ста метров попадает. А кличка, кстати у него Муромец, от фамилии Муравьёв. Его так тренер прозвал. Илью всё муравьём обзывали, а тренер и говорит: «Ну какой же он мур- р-равей. Он у нас Мур-р-ромец». Вот так и приклеилось. Его мать у нас в столовой работает. Ну, Валя, знаешь - Да ты что? – Удивилась Снежанна. – А не скажешь, он на неё совсем не похож. - Он на отца похож, тот всё больше в тайге пропадает. И Илья с ним чуть ли не с десяти лет. Военкомат дни считал, чтоб его в армию забрать. Ценный кадр для них. Ох, мужики зовут, покурить, блин, не дают. Они пошли к гостям. Николай уже разлил по стопкам и ждал прихода Светланы. Едва она вошла, он начал свою незамысловатую речь. - Свет. Ты наш самый верный друг. Я как с вашей смены ушёл в другую, так мне там даже покурить не с кем. - А там что, бабы не курят? – засмеялась Светка. - Да они дымят, как паровозы, но только вот поговорить не с кем ни о жизни, ни о чём. Я поздравляю тебя с днём рождения и желаю тебе, чтобы ты всегда была такой же интересной и компанейской, как и сейчас. - Спасибо вам, - растрогано сказала Света. - Мне правда, приятно это слышать. - Чего - то я устала, - негромко сказала Снежанна Светке. - Пойду я домой. Поздно уже. - Я тоже устала. Смена тяжелая была. Но думаю, что эти товарищи надолго зависли, - вздохнув, сказала Светка. - Один Илья ушел. Ну ладно, давай на дорожку. Снежанна думала, что Илья ушёл, но, когда она вошла в свой подъезд, то увидела его, подпиравшем косяк её двери. Едва увидев Снежанну, он распахнул руки, как для объятий и непринуждённо сказал, как будто они были знакомы сто лет: - Ну что ж, давай поцелуемся, неженка. - С какой стати я с тобой целоваться буду, - опасливо обходя его стороной, сказала Снежанна. - А потому что мне давно этого хотелось. Как на свадьбе твоей тебя увидел. Так и захотелось. Вот до сих пор и хочу. - Да сколько тебе лет – то было на моей свадьбе? В первый класс, наверное, только – только пошёл. - Какое это имеет значение, сколько мне лет тогда было. В седьмой класс я тогда перешел. Главное, я хотел тебя поцеловать, как только увидел тебя на твоей свадьбе. - Ну ты даёшь? – Удивилась Снежанна. – Для тебя, значит, главное, - это твоё желание А мнение других тебя не интересует? - Вот я тебя и спрашиваю, неженка, - он резко привлёк её к себе и прикоснулся к её губам. Только прикоснулся, не поцеловал, но всё равно она отпрянула от его нахальности. - Не отталкивай, меня, пожалуйста, я может быть, последний раз женщину вижу, - прошептал он. - А куда ты денешься, скажи пожалуйста, - Снова удивилась Снежанна. – В космос, что ли, улетишь? - Почти, - он горестно вздохнул. – Я на Чечню подписался. Я ж стрелок, снайпер, скучно мне за копейки здесь ошиваться, поеду, бабок маленько заработаю. - А если не вернёшься с заработков этих? - Я -то? Я вернусь. Я в засаде могу сутками сидеть и никто меня не увидит. - А у моей двери ты тоже в засаде сидел? – Засмеялась Снежанна. Илья смущённо улыбнулся. - Ну типа этого. Она открыла дверь ключом и собралась войти. Он схватил её за плечо. - И что же? Ты меня даже не пригласишь к себе, неженка. - Почему ты меня так называешь? - А тебя так Лёха называл. Снежанна недовольно поморщилась. Она терпеть не могла, когда мужа, пусть теперь и бывшего, называли Лёхой. - А вы что, с ним друзья были? - Да боже упаси. За кого ты меня держишь? У этой пустышки и друзей – то не было. Снежанна с горечью вздохнула. Ей не раз про это говорили. Но ведь она была влюблена. - Извини, пожалуйста, но я не могу тебя впустить, - негромко сказала она ему и захлопнула перед ним дверь. Но она просто не знала, что это за парень. После того, как она приняла душ и сидела в своей комнате, нанося на лицо крем, по окошку кто – то застучал негромко пальцами. Второй этаж. Кто может стучать? Снежанна просто не поверила своим ушам. И глазам тоже. Отдёрнув штору, она увидела смеющееся лицо Ильи за окном. Он застучал громче, и она испугалась, что он разбудит дочерей и соседей. Вот разговоров – то будет, что к ней по ночам по лестнице лазят мужики. Снежанна раскрыла окно. - Господи, ты где лестницу – то нашёл? – Прошептала она ему в изумлении. - Да она тут рядом у соседнего подъезда лежала, - и он ловким, натренированным движением десантника перемахнул через подоконник и схватил Снежанну на руки. - Ну всё, ты мне попалась, неженка, теперь – то тебе от меня не уйти. Когда Снежанна через некоторое время по дороге на работу рассказала Светке, что встречается с Ильёй, та страшно удивилась. - Ты встречаешься с Муромцем? Никогда бы не подумала бы на него. Между прочим, он сам по себе несколько высокомерный, с девчонками обращается не очень вежливо, ну не сказать там, что руки распускает, просто не любит, когда на него всякие шлюшки виснут. - А что, сильно виснут? - Не то слово. Есть такие, которые ему буквально проходу не дают. - Надо же, - растерянно сказала Снежанна – Какого ж чёрта он ко мне в окно на второй этаж полез? - Что? – Изумилась Светка. – На второй этаж. К тебе? Лестницу нашел? Ушам своим не верю. Ну Снежанна. Ну, тихоня. - Я тоже не поверила своим ушам, когда услышала, как ко мне кто – то в окно стучится, так тихо, понимаешь, я даже поначалу подумала, что показалось. - Ну Илья, - покрутила Светка головой. – Я ж тебе говорю – хоть три пуда соли с ними съешь, а никогда не узнаешь, что у них в голове, и какой они фортель в очередной раз выкинут. И что? Он же куда-то на войнушку собирался. - Больше не собирается, - ответила Снежанна. Она махнула Светке рукой и направилась в сторону своей работы. Светка же пошла в свою сторону. - О, Светка, слышала, на начальника дело завели по поводу нашей зарплаты, с утра здесь следователи ходят, - сказала ей учётчица с предыдущей смены. Светка побежала в мастерскую, чтобы позвонить Снежанне и сообщить ей эту сногшибательную новость.