Владек Шейбал

Глава шестнадцатая
В судьбе фильмов есть что-то патетическое - артист запоминается именно таким, каким была его последняя роль, и это правда. После фильма "Из России с любовью" к Владиславу пришел успех - новый, неожиданный, тот, о котором он мечтал, будучи еще мальчиком, а ныне случилось все столь быстро, что успех и слава напугали его. Все эти новые лица, встречи, интервью стоили ему немало сил и терпения, какие испытывал он когда-то в Оксфорде, преподавая актерское мастерство. По правде сказать, Владу больше пришлась по душе профессия учителя - он с рождения чувствовал других людей, их переживания и мечты. Этот дар помог ему быстро найти общий язык со студентами, не зная английский в должной мере, вот потому ему стоило труда вернуться к работе в кино.
Иной раз казалось, что груз непосильной ношей давит на плечи. Тогда у подножья горы, в первые годы актерской карьеры, Владислав стоял, запрокинув голову, взором впиваясь в далекую вершину. Он наивно полагал,что где-то там - наверху станет гораздо легче и свободнее, и вот он почти у цели, но не почувствовал той радости воздушной свободы. Напротив, высота вскружила голову, воздуха становилось все меньше, а взбираться у пике еще тяжелее. Боязливым взором он оглядывался вниз и боялся сорваться, упасть в пропасть. Ночами, мучаясь от бессонницы, с грустью вспоминал родительский дом - теплый, уютный, но далекий. А иногда мыслями возвращался к плену, к той адской жизни, а вернее, существованию в концлагере, испытывая изо дня в день муки голода, холода, нечистот и издевательств как от надсмотрщиков, так и от других пленных. Единственным светлым пятном в жестокой бойне являлся Стас- верный друг и спаситель, а также красавица Янина, которую в тайниках своего сердца оплакивал Владислав - сокрушительная потеря любимой.
Уходя с головой в работу: театр, кино, телевидение, радио, Влад все равно чувствовал себя одиноким - под невидимым спасительным колпаком выдуманного им мира. В душевных терзаниях он не признавался никому, только двум женщинам - матери и жене. По вечерам и выходным артист звонил им, подолгу беседовал. Бронислава до слез радовалась его успехам, с тоской и надеждой в голосе благословляя его, для нее он по-прежнему оставался маленьким, любимым сыном. Ирена разделяла мнение супруга, однако о переезде в Англию не было и речи. Однажды она проговорила:
- Ты сам захотел остаться в Великобритании,не испросив ничьего мнения. Ныне услышь меня: мне нравится родная Польша, свой дом, я не желаю ни за какие награды оставлять то, что дорого мне. Хотя я по-прежнему люблю тебя и буду всегда любить.
- Я тоже тебя люблю - навсегда.
- Мне пришлось в тайне посмотреть фильм "Из России с любовью", хотя имя твое запрещено упоминать в Польше, а кино с твоим участием никогда не покажут у нас. Я считаю так: ты был великолепен в амплуа злодея - это твоя роль.
- Странно выходит, - грустно молвил Владислав, - всем нравится моя игра в роли Кронстина, а я до сих пор ее ненавижу и жалею, что согласился принять участие в съемках.
- Я не понимаю тебя, Влад. Все, что приносит тебе славу и успех, ты отвергаешь в ненависти, предпочитая оставаться в тени, ставя маленькие пьесы. Для чего тогда ты так упорно трудился, двигаясь к успеху, если мог бы и в Польше работать в театре?
- Пожалуй, любимая, никто - даже я сам, не ответит на данный вопрос.
Проходили дни, недели, месяцы. Минул год, за ним другой. Владислав продолжал работать директором на ВВС: работа трудная, но интересная. Каждый день он общался с разными людьми, многое узнавал от них, впитывая в себя их пожелания, эмоции, мысли. Переломным моментом в привычной суете стала неожиданная встреча в столовой телестанции, когда в обеденный перерыв он познакомился с режиссером Кеном Расселом, о котором слышал от знакомых, но прежде не встречал.
Галантным жестом истинного англичанина Кен поздоровался с артистом, спросил:
- Могу ли я присесть за ваш столик?
Владислав не сразу ответил, его разум начал перекручивать зримые-незримые события со скоростью света, наконец, он ответил:
- Да... присаживайтесь.
Усевшись напротив, незнакомец представился:
- Не буду голословным, но мне кажется, но я видел вас в фильме "Канал" Анджея Вайды. Так ли это?
- Да.
- Может, вы меня не знаете, но мое имя Кен Рассел, я режиссер.
- Мне доводилось слышать о вас, но ни ваши фильмы, ни вас самого я раньше не видел.
- Вам не обязательно все знать, а вот ваша биография меня заинтересовала. Поверить только: человек без денег и знания языка смог не только остаться в Англии, но даже стать звездой. Ведь вы актер, не так ли?
- Я был им, - ответил Влад, чувствуя себя не в своей тарелке. Больше всего на свете он не любил разговоры о своем прошлом, отчего-то стыдясь того, что довелось пережить. Сам того не ведая, он бежал от профессии актер, которая ранее казалась смыслом всей его жизни, но судьба словно в насмешку толкала всякий раз к тому, от чего он прятался. Теперь же, столкнувшись лицом к лицу с режиссером, Владислав осознал - попытка побега есть ни что иное, как укрытие от ненавистной реальности в другую жизнь, другие обстоятельства, образы.
Видя его рассеянное состояние, Кен устало вздохнул и положил на стол лист бумаги со сценарием, указал на него:
- Я собираюсь снять фильм о композиторе Дебюсси и мне хотелось бы, чтобы и вы приняли в нем участие - не в эпизоде, а в одной из главных ролей. Роль самого композитора предоставлена актеру Оливеру Риду. Вы слышали о таком?
- Нет, к сожалению, Оливера я не знаю.
- Он хотя и неизвестный, но многообещающий артист, и он как никто другой похож на Дебюсси.
- Я подумаю о вашем предложении, - Влад взял лист бумаги, бегло пробежал по нему глазами, затем спросил о совсем ином, - скажите, сэр Рассел, вы ранее говорили, что видели меня в фильме "Канал", а как же "Из России с любовью"?
- Честно признаться, я ненавижу фильмы о Бонде и никогда их не смотрю.
Владислав встал, все еще держа лист в руках: маленький, смуглый, с большими голубыми глазами, в которых сочетались радость и грусть одновременно, проговорил дружеским тоном:
- Я рад это слышать, ибо я тоже ненавижу данный фильм и себя в нем... И... я согласен сняться в вашем кино.
- Тогда до встречи, - Кен пожал ему руку, а Влад не догадывался, что в течении многих лет ему предстоит играть в проектах Рассела.
Вечером устало Владислав улегся на мягкую кровать, уставившись куда-то в пустоту. Сердце его гулко забилось в груди, он чувствовал себя невероятно счастливым - такое с ним случалось редко. Он согласился на роль только чтобы не обидеть Кена, который показался ему хорошим умным человеком, но он не знал, сколько нового, незабываемого ждет его впереди.
Съемки фильма проходили в местечке под названием Борнмут. Весь актерский состав, помощники режиссера, операторы разместились в отеле Гранд. Каждое утро начиналось в шесть часов. Артисты в ожидании служебного автобуса пили кофе в холле на первом этаже, весело обсуждали предстоящий день. Яркая дружеская атмосфера, непривычная для столь серьезной кропотливой работы, витала в воздухе, соединяясь с мыслями о светлом будущем и успешном начале. Кен Рассел оказался не только великим режиссером, но и настоящим волшебником, чья неощутимая-невидимая магия помогала сплотить таких разных, доселе чуждых друг другу людей.
Владислав в первых же дней подружился с еще неизвестным актером Оливером Ридом, на долю которого выпала роль самого композитора Дебюсси, но а то, что их окружали белокурые прелестницы, оставляло в душе Влада неизгладимую нежность.
Часть съемок приходилась на берегу моря, на песчаном чистом пляже, окаймленного холмами. Свежий солоноватый поток воздуха, умиротворяющий звук прибоя, возгласы чаек над головой и тишина - долгожданная, неизвестно поющая, вновь вернули мысли к далеким сороковым годам безжалостного плена, когда все то, что имел он сейчас перед настоящим реальным взором являлось тогда лучиком света, единственной надеждой на спасение, иначе можно было бы сойти с ума. "Я тоже хочу стать птицей, я тоже хочу летать. Возьмите и меня с собой!" - молил когда-то Влад пролетающих высоко над лесом чаек, и казалось ему, что стоит лишь распростать руки и тогда взлетишь -подальше от проклятого концлагеря, вернуться к свободным людям, ближе к родным краям детства - на рубеже высоких холмов и русских степей, а потом на юг - к высоким каменным горам, на границы Цахкуняцского и Памбакского хребтов, где раскинулась его далекая, незнакомая глазу родная сторона, кою он никогда не видел в жизни, но ощущал сердцем, через кровь, струящуюся по венам.
Когда съемки подходили к завершающему этапу, Владислав ощущал колкую грусть внутри себя. Он провел за то время столько счастливых часов, дней, недель, а актеры-коллеги стали не просто друзьями, но поистине родными, с которыми ему хотелось общаться и общаться вопреки горькому опыту "Из России с любовью".