16+
Лайт-версия сайта

Святость над пропастью

Литература / Романы / Святость над пропастью
Просмотр работы:
21 декабря ’2021   17:50
Просмотров: 4232

XIII
"В начале марта 1930 года на девяносто третьем году жизни тихо ушла из бренного мира Гертруда Теодорович - мать архиепископа. Отец Жозеф самолично читал над ней заупокойную молитву, первым бросил горсть земли в сырую могилу. Позже в его доме состоялась поминальная трапеза, тихо сидели собравшиеся, будто боясь нарушить величие смерти, нависшее над дворцом архиепископа. Дионисий Каетанович наблюдал за Жозефом Теофилом, примечал, как изменилось его лицо с момента смерти любимой матери, к которой он был привязан и которую называл "моя благодетельница". Он оказался единственным из всех шестерых детей, что пережил Гертруду. Архиепископ понуро сидел, опустив голову: спина осунулась, на челе прорезались новые морщины - таким отец Дионисий его никогда не видел, хотя и знал, какой длинный путь трудов и испытаний прошел тот к своей славе, все смог вынести-перенести, не опасался открытого столкновения с неприятелями, а вот умерла мать - словно силы оставили это некогда мужественное, высокое тело. Каетанович опасался за здоровье Его Высокопреосвященства, с горечью на лице смотрел на его сгорбленную фигуру, облаченную в черную сутану: теперь остались большой пустой дворец и две ослабевшие руки, что обязаны были и дальше держать-поддерживать армянскую епархию - с одной стороны, и защищать интересы Польши - с другой. Слов утешений отец Дионисий не произносил: да он и сам знал те жгучие страшные чувства, зародившиеся в его душе по смерти Марии, и невольно - как бы сам в себе, оплакивал свою потерю, но и сим не ведал никто.
- Она всю жизнь была светочью для меня. ибо без нее я не стал бы тем, кем являюсь ныне, - проговорил-высказался Жозеф Теодорович, оставшись один на один с Дионисием Каетановичем.
- Сила матери обладает поистине Божественным началом, иначе как понять тот факт, что от материнского благословения наступает благодать.
- Мы понимаем друг друга, ибо пережили одно и то же, а матери наши были так похожи по характеру, так любили своих детей.
- Хоть в этом нам с вами повезло.
Архиепископ глянул на него, растянул губы в подобие улыбки - что тут скажешь? А Дионисию отчего-то стало стыдно: сколько хорошего получал все эти годы от Жозефа, но мало, что давал взамен.
После положенного срока, смирившись с неизбежной утратой, архиепископ вернулся к привычным мирским-духовным делам: как и прежде служил мессы, читал проповеди, преподавал в университетах, заседал на Сейме, боролся за судьбу армянской епархии у Папского Престола, а в свободное время писал духовные труды. Отец Дионисий Каетанович оставался верным его сподвижником и соратником по многим вопросам делах церкви. Став вице-президентом архиепископского союза львовских армян и членом редакционной коллегии переизданного "Вестника святого Григория", святой отец как бы взвалил на себя часть обязательств постаревшего Жозефа Теодоровича, не осознавая, как невольно превратился в его заместителя, что со стороны казалось, будто он метит на место архиепископа, когда тот покинет бренный мир. Те же, кто хорошо знал Дионисия - в частности епископ Адам Сапега, понимали, что им правят лишь благие намерения поддержать-помочь духовному лидеру армян, ибо Дионисий безмерно уважал Жозефа, а после смерти Гертруды искренне жалел его. Никогда не забыть ему вечер после похорон и чувства, испытанные тогда, прорезали душу острыми пиками, а сердце облили раскаленной жижей; архиепископ с влажными глазами вспоминал мать, а Дионисий слушал в глухом молчании, испытывая нечто наподобие стыда, ибо у него самого оставалось много родных - брат с детьми, сестра, племянник Казимеж, ставший при постриге его личной правой рукой и сподвижником, а также многочисленные кузины и кузены, совсем постаревшие тети и дяди, а у Жозефа не осталось никого, ни одного близкого человека: братья и сестра ушли из жизни давно, и матушку он похоронил, конечно, дальние родственники имелись по всей Польше, но с ними архиепископ виделся редко, а у единственной родной племяннице Зои была своя жизнь и он не хотел ей мешать.
Ночами отец Дионисий спал плохо; давно ушедший кошмар снова завладел его ночными видениями. В сером мрачном тумане он куда-то брел на ощупь, спотыкался всякий раз о толстые, расползающиеся точно щупальца чудовищ, корни, а голые ветви невидимых деревьев до крови царапали его руки и лицо. В конце пути больше не было пропасти - до поры до времени, но вместо нее на перекрестке дорог стоял в длинных светлых одеяниях Жозеф Теофил Теодорович, грустным было его лицо, по щекам текли слезы; жалость к нему сжимала сердце Дионисия, а тугой комок рыданий сдавливал горло; сквозь туман эхом доносился голос архиепископа, твердящий: "Иди, иди..." В страхе просыпался Дионисий, блуждающим взором осматривался. Тело била дрожь, в горле все пересохло. На одеревенелых ногах он добирался до ванной комнаты и долгое время держал под холодной струей голову до тех пор, пока разум не возвращался к нему и боль в висках не прекращалась.
Минуло несколько лет, страшные предчувствия притупились, ночные кошмары сменились привычными, ничего незначащими снами, жизнь вернулась на круги своя. Архиепископу Жозефу было уже более семидесяти лет - еще не столь дряхлый старец, сохраняющий ясность разума и живость ума, образованный человек с грамотной речью. К осенней проповеди он готовился особенно тщательно, помогал в том всегда верный отец Дионисий. Накануне выступления перед лицом толпы Жозеф Теодорович обернулся к нему, поинтересовался:
- Скажите, отец Дионисий, получится ли у меня?
- Вы самый лучший оратор Польши. Если не вы, то кто?
- Это так, - постоял в молчаливом раздумье какое-то время и, глянув в окно, добавил, - скоро уже зима, конец ноября...каждый должен идти своей дорогой...
От последних слов дрогнуло сердце у Дионисия, что-то горькое-острое сжалось в груди, ему вдруг послышалось эхо голоса давних сновидений, долгое время наводившие страх и ужас, а перед мысленным взором предстал густой туман посреди безлюдного страшного леса. Он хотел было признаться во всем архиепископу, поведать о предчувствиях, завладевших его душой, но в последний миг сдержался, ибо опасался, что Жозеф примет его за душевнобольного или просто посмеется над его невпопад разыгравшейся фантазией.
Той ночью отец Дионисий не спал. Он ворочался в постели, мял в нервном напряжении края подушки, но не мог никак заглушить тугой комок в груди, что камнем лег на сердце. Предчувствие не обмануло его: пришла весть о творившемся беззаконии: офицеры НКВД арестовали архиепископа, увели с трибуны во время проповеди, закованного в наручники точно преступника, но в конце вместо расстрела избили стареющего святого отца, которого верные люди привезли домой едва живого. Сия страшная новость как молния ударила отца Дионисия, на одеревенелых ногах он встал из-за стола, рукой задел стопку книг и они с грохотом упали на пол, но он даже не обратил внимание на шум - и сейчас двигался по комнате как бы сквозь туман, а перед внутренним взором то и дело маячил в белом силуэт ослабевшего архиепископа.
Когда Дионисий приехал во дворец, Жозеф уже умирал, а у изголовья сидел весь бледный его верный друг Адам Сапега. На глаза Дионисия навернулись слезы: жаль стало архиепископа и отчего-то стало вдруг жалко самого себя - от нахлынувших чувств вечного расставания. Жозеф лежал под мерцающим альковом в роскошной опочивальне, длинное тело вытянуто на широкой кровати, укрытое теплым одеялом. Он то открывал глаза, пытался в прощании улыбнуться собравшимся подле него людям, то, глубоко вздохнув, в бессилии впадал в беспамятство. Ему было больно и внутренние органы пылали жаром словно облитые огнем. Великий архиепископ, духовный лидер польских армян умер на рассвете 4 декабря 1938 года".

- Такой прекрасный человек умер не от раны, но большого горя по оскверненной чести, ибо он был слишком благороден и всегда дорожил честью. Ваши люди стали причиной его кончины, - тихим, не своим голосом проговорил отец Дионисий и поднял красные от слез глаза на инспектора, мысленно унесясь в то время, когда стоял у ложа архиепископа, лицо которого приобрело бледно-землянистый цвет маски, а в воздухе витал сладковато-тошнотворный запах смерти.
- Вы умный человек и, наверняка, догадываетесь, за что и почему его арестовали.
- Да.., конечно, догадываюсь... конечно, - святой отец понуро опустил голову, взгляд его упал на две вымученные, бессильные руки.
- Продолжайте, не отвлекайтесь.
- Простите мою слабость. Похоже, здесь я начинаю сходить с ума, - Дионисий Каетанович вновь глянул на инспектора, в его речи прозвучала скрытая издевка.

"Похороны великого архиепископа прошли со всей пышностью - так хоронят лишь великих деятелей. По всей стране был объявлен всеобщий траур. Проводить в последний путь отца Жозефа приехали со всех уголков Польши не только армяне, но и поляки, чтившие его как великого патриота, неравнодушного к судьбам народа, отстаивающего на международной арене права Польши.
Святые отцы церкви, среди которых присутствовали лучший друг почившего архиепископа князь и епископ краковский Адам Сапега, примас Польши кардинал Август Хлонд, римский посол, прибывший из Ватикана, а также армянские отцы апостольской церкви, идущие позади гроба. Дионисий Каетанович медленно шел рядом с Адамом Сапегой, отовсюду раздавались заупокойные молебни, плач да стенания. Людское море тысячи человеческих тел обступили траурную процессию - совсем недавно они видели Жозефа Теодоровича живого, полного сил и решимости. А отец Дионисий словно во сне брел как в тумане, и слезы застилали ему глаза. Сколько надежд, сколько недосказанных слов оставил он позади себя, ныне некому было их произнести и не у кого испросить ясного, нужного совета. Тяжелый камень груза упал на его слабые плечи, а руки, молитвенно сложенные на груди, дрожали как при лихорадке".

- Великий архиепископ Жозеф Теофил Теодорович был похоронен на Орлином кладбище во Львове. Епископ Адам Сапега читал над почившем заупокойную молитву, а я первым бросил на крышку гроба горсть земли, мокрой и холодной, отдал в дар хотя бы толику того, что сделал для меня святой отец, - Дионисий договорил последние слова с дрожью в голосе, в кулак сжал края одежды, чтобы не выдать при инспекторе таившихся грустных чувств.






Голосование:

Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:



Нет отзывов

Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Логин
Пароль

Регистрация
Забыли пароль?


Трибуна сайта

1767
Потерял Любовь...

Присоединяйтесь 




Наш рупор

 
Ангел во плоти и святой узник - https://www.neizvestniy-geniy.ru/personal_works/#tMenu


Присоединяйтесь 







© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Реклама на нашем сайте

Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal

Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft