Три жизни Анфисы

«Наверно, в следущей жизни,
Когда я стану кошкой на-на-на-на».
Эту песню я неоднократно слышала ещё в своей прошлой жизни, но даже представить себе не могла, что это реально сбудется. И что следующая начнётся так скоро. В двадцать три года, когда ещё вчера только закончила университет, жизнь видится такой длинной, кажется, всё ещё впереди: карьера, путешествия, большая любовь до гроба… А ведь любовь и вправду оказалась до гроба. Павел мне приглянулся с первого взгляда. Ещё бы: красивый, статный, подтянутый. Форма Росгвардии, в которой я его увидела в первый раз, покорила моё сердце ещё больше. Вот это, думала я, настоящий мужчина! Не то что ребята из класса – инфантильные придурки, которые всё заглядывают в рот своим мамочкам и не отходят ни на шаг от их юбок. Надо ли говорить, что когда Павел подошёл ко мне и предложил встречаться, я чуть до потолка не прыгала от счастья?
Помню нашу последнюю ссору у него дома, когда я пыталась объяснить, что Коля всего лишь мой бывший одноклассник, и ничего у меня с ним не было, и вообще у него есть девушка. Павел мне не верил. Тогда я крикнула, что достал он меня своей ревностью. В ответ он наотмашь ударил меня по лицу. Последнее, что я почувствовала – это удар виском об острый угол. Потом я увидела себя со стороны. Павел испуганно тряс моё тело: «Лилька, ты чего? Эй, Лилька, давай дыши!», потом бегал по квартире, повторяя: «Чёрт! Чёрт!». Он так и не признался, что ударил меня – сказал, что сама поскользнулась, упала. Несчастный случай!
Теперь я кошка черепаховой окраски. Именно таких я больше всего любила в своей прошлой жизни. Зовут меня Анфиса. Уже два года я живу у Ларисы, её семилетней дочери Ани и сына Кирилла, который родился незадолго до моего появления в этом доме. Главу семейства Олега я пока ещё видела только на семейных фотографиях. Года три назад его посадили в тюрьму. За что? Формально – за участие в массовых беспорядках, а если начистоту – за участие в акциях протеста. И за неравнодушие. Когда росгвардейцы тащили в автозак одного парня, тот случайно выронил наушники. Олег помог их поднять. За это его избили и завели уголовное дело, а судья, несмотря на всю абсурдность обвинения, приговорил его к реальному сроку, оставив Ларису одной обеспечивать двоих детей. И несмотря на это, у неё хватило благородства сказать: да, когда Аня взяла меня с улицы и стала просить мать оставить кошечку у себя.
Сначала я не понимала, почему я родилась именно кошкой? Почему не собакой, не попугаем? Но оказалось, пятнадцатого апреля – день моей смерти – в Древнем Египте считался днём почитания богини Бастет, царицы всех кошек. Богиня выбрала меня себе в помощницы.
Моя новая мама и сестра – такие же трёхцветные – погибли во время облавы. Я шаталась по двору, когда стая собак на них напала. Когда я, наконец, нашла дорогу к родному подвалу, обеих уже разорвали. Моё счастье, что я быстро бегаю, а то разделила бы их участь!
Пробовала ли я связаться с людьми, которых я знала и любила, когда ещё была Лилей? Несколько раз я приходила к матери, мяукала у неё под дверью. Но она меня, конечно же, не узнала. Более того – брезгливо пнула меня ногой. Она никогда не любила кошек.
А вот Лариса никогда меня не обижала. И она, и Аня души во мне не чают. Маленький Кирилл тоже ко мне тянется. Они стали моей настоящей семьёй. Однако даже они не знают, что, сделав меня кошкой, Бастет наградила меня необычными способностями. Во-первых, я могу лечить Ларису, когда её одолевает мигрень. Ложусь на подушку около головы – и ей становится легче. Когда Аня или Кирилл болеют, их я тоже с удовольствием лечу. У бабушки Кати, которая частенько помогает Ларисе с внуками, как-то подскочило давление. Не будь меня рядом, она бы на тот свет отправилась. Я видела, как Смерть тянет к ней свои ручища. Я как прыгну да как зашиплю! Ступай прочь, не отдам тебе бабушку!
Во-вторых, недавно я заметила, что если мне что-то приснится во сне, оно непременно сбывается наяву. Как-то мама Лариса читала посты в Фейсбуке, а я, сидя у неё на коленях, увидела вдруг фотографию росгвардейца, который арестовывал Олега, а потом в суде врал, будто тот на него набросился и ударил кулаком в грудь, причинив ему тем самым физическую боль. Физическую боль… И это притом, что тот был в бронежилете. Но главное, я узнала того росгвардейца. Павел, мой бывший возлюбленный и мой убийца! Мало того, что он отнял мою жизнь в человеческом теле, мало того, что врал про несчастный случай, теперь он ещё и на мою нынешнюю семью покусился. Я была так разгневана, что чуть было не расцарапала его рожу на мониторе. Но мы, трёхцветные кошки, всё-таки умеем владеть собой. Вместо этого я принялась во всех подробностях представлять, как превращаюсь в чудовище и убиваю его. В тот же день, когда я заснула, мне приснилось, будто машина выходит из-под контроля и на полном ходу перемахивается через перила моста. Сам Павел с бледным лицом, с полными ужаса глазами, орёт благим матом. Ему явно не хочется умирать во цвете лет. Но жестокой судьбе нет дела до его желаний. Машина падает в реку, вода стремительно заполняет салон…
На следующий день по телевизору сообщили о ДТП. Всё было точь-в-точь как в моём сне. Почему Павел, будучи вполне трезвым, не справился с управлением, и почему исправная, только что отремонтированная машина вдруг на полной скорости упала с моста, ни следствие, ни эксперты так и не смогли найти ответа. Стало быть, я ещё и ведьма!
Узнав таким образом о своей тайной силе, я решила потратить её на благородное дело. Например, вытащить из тюрьмы своего хозяина. Я же видела, как Ларисе с детьми без него тяжко. Каждый раз, ложась спать, я пыталась в красках представить себе, как он выходит с вещами, как за его спиной запираются тюремные ворота, как его встречает любящая семья… Но увы, оказалось, что моё воображение не обладает такой силой. Только сны, в которых мне, как назло, ничего этого не снилось. Напрасно я пыталась заставить себя увидеть во сне свободного Олега – как назло, ночи встречали меня темнотой безо всяких картинок. И тогда я решила обратиться к самой Бастет.
Связаться с кошачьей богиней оказалось не так трудно. Достаточно было представить её. И позвать. И вот сидя на подоконнике, я мысленно звала Бастет. Я даже не ожидала, что кошачья богиня так скоро откликнется на мой зов.
- Чего тебе, Анфиса? – раздался в моей голове властный голос.
Я начала мысленно излагать ей свою просьбу.
- Ты хочешь увидеть во сне, как освобождают твоего хозяина? – ответила Бастет. – Что ж, это возможно. Я могу передать твою просьбу королеве сновидений Маб. Но только тебе придётся за это заплатить. Собственной жизнью.
Такого поворота я никак не ожидала. Конечно, я хотела, чтобы Олег вышел на свободу, но погибать ради этого…
- Если я потеряю жизнь, - сказала я кошачьей богине, - тогда и желание у меня будет более глобальное. Хочу, чтобы мне приснилось, что у нас в России, наконец-то, закончился беспредел, коррупция и нищета, и наступила нормальная жизнь. Чтобы больше никого без дела не арестовывали, чтобы каждый мог высказать своё мнение, и власть считалась с гражданами, чтобы пенсионеры не нищенствовали, а могли позволить себе путешествовать, чтобы образование и медицина были на уровне не ниже, чем в развитых странах.
- Хорошо. Я передам королеве Маб, и тебе всё это приснится. Счастливо, Анфиса!..

Я действительно увидела во сне всё то, что пожелала. Осталось только дождаться, когда моё сновидение сбудется. Аня сильно плакала, когда в ту ночь я так и не проснулась. Лариса утешала дочь, а сама едва сдерживала слёзы. Закопали меня на клумбе у подъезда. Простите меня, родные! Я тоже буду скучать без вас! Ведь я уже успела к вам привязаться. Только теперь я вряд ли до вас доберусь. Остаётся только мысленно передавать приветы из солнечной Гватемалы.
Я по-прежнему трёхцветная, но теперь уже не домашняя, а дворовая. В трущобах, где я обитаю, особо не растолстеешь. Приходится ловить мышей и птичек. Сны, которые мне снятся, по-прежнему сбываются, но снится мне что-то крайне редко. Впрочем, это уже совсем другая история.