16+
Лайт-версия сайта

Владек Шейбал

Литература / Романы / Владек Шейбал
Просмотр работы:
03 июня ’2020   18:44
Просмотров: 7267

Глава тридцать пятая
Аэропорт Хитроу. Отчего-то грустно, тягостно на душе. Братья стоят плечом к плечу, не обращая внимания на снующую многоязычную толпу. Казимеж смотрел на табло взлета-посадки, но думами был далек от скорого возвращения домой, ему хотелось как можно дольше оставаться подле брата, коего лишь теперь по-настоящему узнал-понял, принял все те "странности", которыми тот наделен сполна.
Владислав переводил взгляд то на Казимежа, то в море толпы, словно желал отыскать еще кого-то или чего-то, а на самом деле силился отвлечься от горьких мыслей еще не начавшегося расставания. Внутри обжигала волна невыплаканных слез - такие же чувства некогда испытал он, когда его покинула Ирена, а потом мама, и сейчас оба брата, не говоря о том, понимали, что расстаются навсегда. И эти последние минуты их родной беседы окрасились наиболее светлыми, нежными красками, словно между ними никогда не было многолетнего недопонимания.
Казимеж, с вынужденной силой улыбаясь, обернулся к Владиславу, проговорил:
- Ну, мне пора. Спасибо тебе за все.
- Я так был счастлив общаться с тобой. Жаль, время быстро пролетело.
- Удачи тебе, брат мой.
- И тебе счастливого полета. Передавай привет всем родным.
Они обнялись, скрывая друг от друга выступившие слезы за натянутыми улыбками. И казалось им, будто невидимый яркий свет пронесся меж ними, омыв новой непонятно-сладостной грустью. Казимеж с чемоданом в руке пошел к стойке регистрации, а Владислав осенил его крестным знаменем, произнеся про себя слова благословения на путь. По его щекам текли слезы, ибо он предчувствовал, что с этим расставанием навсегда теряет ту самую единственную нить, крепко связывающую его с родными.
Казимеж уже в самолете испытывал нечто подобное. Спокойный, рассудительный от природы, он мучился от неопределенности, не понимая, чего ожидает больше всего - возвращения к семье или общению с братом, которого, как выяснил для себя самого, любил больше отца и матери. Самолет постепенно набирал высоту, все выше и выше устремляясь в гущу белых облаков, вся земля внизу расстелилась как на ладони, прорезанная тонкими нитями рек и дорог. Казимеж всматривался в оставленный вдалеке город, мысленно ловя взглядом дома брата, а в глубине души тягостно ощущал, как с поднятием в высоту рвется невидимая последняя нить, связывающая их обоих. Казимеж опустил голову, прикрыв лицо воротом плаща, не желая показывать катившиеся по щекам слезы - впервые в жизни. Вскоре британский остров остался далеко позади, а внизу синело море - самолет летел на восток.
Владислав вернулся домой, устало присел на диван. В его мысленном взоре кадрами одна за другой вставали картины прошлого - не тех испытаний, а светлых, родных, так грустно-неправильно утерянных. Вот Ирена - единственная любовь всей жизни улетела от него, не пожелав менять привычную жизнь в Польше, затем любимая матушка - пожилая, с потерянным здоровьем, но все также заботливая, домашне-легкая, перед смертью посетившая сына, а теперь вот Казимеж. Брат, с которым было столько недомолвок, стал за эти дни безмерно-родным, самым лучшим, самым любимым человеком, от которого в комнате сохранилась приятная светлая пелена, и от этого Казимеж чувствовался ему еще ближе, еще дороже, чем когда физически находился рядом.
От грустных мыслей хотелось упасть и, спрятав лицо в подушку, долго рыдать, не боясь быть услышанным кем-то. В конце, устав от горечи памятных видений, Влад уснул в гостиной и проспал до вечера, когда в комнату проник бледно-серебристый луч полной луны.
Следующие дни, месяцы потекли привычной ровно-мягкой чередой. Бесконечная работа, долгожданные встречи, мероприятия сглаживали одиночество, отводили грустные думы, но в тиши пустого дома, бродя из комнаты в комнату, измеряя шагами большое пространство родных стен, Владислав все чаще и чаще впадал в отчаяние, осознавая, что в погоне за славой и признанием потерял самое ценное - семью. Теперь, когда у него есть все, что нужно: деньги, статус международного артиста, большой уютный дом, хотелось чего-то обычного, понятно-простого человеческого тепла в кругу любимых, когда можно собраться всем вместе за обеденным столом, вести обыденные беседы, отвечать на глупо-детские вопросы, как было заведено в доме его родителей, которых он вспоминал каждую минуту вынужденного-немого покоя. Но эта тяжесть усиливалась, сменяясь паническим страхом перед страшной неизвестностью, и тогда казалось ему, что он сходит с ума. Переходя из одной комнаты в другую, он ощущал страх и боль оттого, что вынужден потерять что-то, оставить неясное время позади себя, будто эти мгновения являлись живыми бесполыми существами. В конце он перестал любить музыку, боясь нарушить молчание боли, к которой привык за годы одиночества и тишины.
Дабы как-то отвлечься от душевной тяжести, Владислав купил путевку в Иерусалим - святой город, оставивший в его сердце светлые надежды на будущее. Ныне благословенная земля встретила его жарким дыханием пустыни, а легкий ветерок освежил покрасневшее от солнца лицо. Влад целыми днями бродил по узким петляющим точно лабиринт улочкам древнего города, чувствуя, пропуская в-через себя те удивительные мысли, что когда-то - много столетий назад, здесь ступал Сам Господь Иисус Христос. Когда он уставал от людской суеты и громкоголосых продавцов-зазывал, то уходил прочь за каменные стены, воздвигнутые еще ветхозаветными царями, и просто гулял по долине Кедрон, наслаждался благодатной тишиной и голубым чистым небом, углубляясь по тропинке в Гефсиманский сад, где еще сохранились древние густые оливковые деревья, укутывающие землю прохладной тенью. Здесь Влад был счастлив. Он не чувствовал ни угнетения. ни оков одиночества, ни страха перед неизбежным - только покой и умиротворение.
По возвращению в Лондон ему пришло послание от японской молодой пары, некогда бывшей у него в гостях. Теперь супруги планировали вновь приехать, навестить его - и не одни, а со своим сыном. Разве мог Владислав, в крови которого протекал дух гостеприимства. отказать своим друзьям в пристанище? Он встретил их в аэропорту, с радостью разместив в своем доме, счастливый от того, что хотя бы на время они скрасят его тоску. Мальчик с красивым как песня именем Цутому с веселым задорным смехом бегал по большому дому, затем устремлялся играть в мяч в саду - и в этом месте, где никогда не звучало детского смеха, доносилось звонкое щебетание - как маленькая птичка. Родители Цутому вместе с Владиславом сидели неподалеку в патио и пили чай с бисквитами. Молодая мать с любовью и восхищением поглядывала на сына, в душе любуясь им, а Влад наблюдал за счастливыми родителями, в памяти стараясь припомнить похожие события из собственной жизни, и не мог. Тогда разочарованно осознавал, что все то были лишь его некогда прошлые мечты о собственной семье - именно такой виделась она ему когда-то - рядом с Иреной, и тут же неведомая волна грустного одиночества и отчуждения накрывала его тонкой прозрачной пеленой, что когда-то крепко защищала во время суровой войны и не менее сурового испытания бегством. Ему хотелось плакать от жалости к самому себе - много теперь он отдал бы, лишь бы жить обычной, даже бесславной жизнью в кругу родной семьи - как сестра Янка, как брат Казимеж.
Цутому птичкой вбежал на террасу, подумал о чем-то, оглядывая сад необычайно- большими черными глазами, затем сорвался с места и подбежал к Владиславу, что-то пролепетал невнятно и залез к нему на колени. Влад прижал к своей груди маленькое хрупкое тельце малыша, с несвойственной ему ранее теплотой поглядел на Цутому и протянул ему со стола красное сладкое яблоко. Мальчик так и остался до вечера сидеть подле Влада, позабыв о родителях, а тот для себя самого осознал в душе, как сильно, оказывается, любит детей.
Месяц спустя Владиславу пришлось собираться в дорогу - привычный полет на материк, на большую землю. От приглашения во французском фильме в роли стареющего аристократа, безумно влюбленного в хорошенькую молодую девушку, он решил не отказываться, тем более, что давно скучал по Парижу, по своей уютной квартирке в центре романтического города, что хотел было посетить нынешним летом, но судьба привела его сюда раньше. И вот он уже сидит у окна, всматривается в разношерстную толпу внизу: мужчины, женщины, дети и старики, быстро мелькающие машины да неспешные автобусы. Влад медленно попивал из бокала вино - тот самый кагор из Кременца, сохранивший тепло родной, давно позабытой земли, где прошло все детство - безоблачное, счастливое. А еще несколько лет назад - совсем недавно по сравнению с прожитой жизнью, он наслаждался вкусом кагора в компании Алана. Теперь вот и Алана нет на свете: о том стало ему известно в 1982 году; через несколько месяцев вслед за Аланом из жизни ушла его супруга. Владислав не смог присутствовать на похоронах друга, ибо был очень занят, но лишь спустя год корил себя за это - как он мог не найти время проводить Алана в последний путь? Сегодня - в самом центре Парижа, сидя в тихой квартире, окруженный медленно плывущим одиночеством, Влад почувствовал-осознал, что Алан был ближе и роднее брата, ведь он оказался единственным - после дяди Жозефа, кто понял его душевное смятение, поверил ему и оказался рядом в тот миг, когда он нуждался в простой человеческой поддержки. Вот отныне вместо Алана пустота, но в памяти осталось что-то, что сильнее привязывает к человеку, когда того уже невозможно увидеть, тем грустнее и обиднее становится от невосполнимой потери. Владислав некогда проходил мимо дома друга в надежде встретиться с Сарой, поговорить с ней или даже просто увидеть ее силуэт издалека, пережить еще раз то упоительное грустное чувство и радость от одного лишь ее облика - как в первый раз их незапланированной встречи. Но дома никого не было: возможно, Сара переехала в другое место или же отсутствовала по работе. Расстроенный, Влад отправился побродить по парку, чтобы с головой окунуться в привычные сладостно-грустные воспоминания. Образ Сары постепенно начал сменяться на потерянное любимое лицо Янины, о которой он думал только шагая по гладкой парковой тропе вдоль тенистых аллей; и только здесь она была с ним - родная, непонятно-далекая, любимая. Он садился на скамейку, печальный от дум, и погружался в привычные, уже ставшие обычными думы о прошлом: казалось, вот он идет с Яниной по такой же самой аллеи рука об руку, они болтают о пустяках, собирают опавшие желто-красные листья клена, а Янина смеется в косых лучах осеннего солнца, и они ярко освещают ее белокурые локоны, ниспадающие волнами по плечам. Но Владислав приходил в себя и оглядывался по сторонам: не тот парк, не те деревья, нет рядом Янины и он уже не тот. В конце концов, когда-нибудь встретится с ней - не в этой жизни, и глядя на свои руки со старческой кожей, понимал, что ждать оставалось не так долго.
В следующий раз Влад, проходя мимо дома Алана, поспешил перейти на другую сторону, дабы скрыть гнетущее волнение. Та тропа, оставленная за спиной, покрылась сорной травой, и возвращаться в прошлое не было ни сил, ни того желания, что испытал он, когда почувствовал, как хочет снова, хоть краем глаза, увидеть Сару, чья миловидность наполнило его душу неизъяснимой нежностью.
По ночам Влад спал плохо. Всматриваясь в обволакивающую полуночную темноту, он думал о прошлых годах, вспоминал отчий дом в Кременце - в плодородной зеленой долине посреди холмов, переезд обратно в Польшу, каторжный плен в Альтварпе, а позже - уже в мирное время, бесконечный бег ради влекущей славы, переезд в Великобританию, что стоило ему навсегда расстаться со всем дорогим и безумно близким, а позже и до сей пор - каждодневная работа в театре и кино, ради которой ему приходилось жертвовать простым человеческим отдыхом. И вот, в одиночной темноте, под прикрытой дорожкой лунного света, Владислав с горечью осознал, что счастливым у него было лишь детство - навсегда утерянный рай, все остальное - череда боев физических и душевных, а слава, о которой грезил, будучи подростком, обернулась в тяжелую усталость, без которой его жизнь могла бы быть более радостной и легкой. Теперь все, кого он горячо любил и к кому испытывал привязанность - родные и друзья ушли: отец и мать, сестрица Янка, тети Ванда и София, так нежно любившие его, добрый, всегда веселый дядя Адам, бабушка Леокадия, у которой он искал поддержки, гордость всей семьи - великий дядя Теофил Теодорович; отдельным кадром встали перед мысленным взором полупрозрачные облики Янины и Алана - как тени прошли и растворились в бесконечном пространстве времени, а дальше - лишь пустота и чернота одиночества, коего он теперь боялся.
Вдруг неожиданно сладко-грустные воспоминания прервал звук шагов в коридоре за дверью. От неожиданности Владислав встрепенулся, включил ночник и прислушался: шаги усиливались, но кто это был? Ночной вор: нет. Фулхем - спокойный район Лондона, полицейские патрули бдительно следят за порядком. Крыса или мышь? Тоже нет: уж слишком тяжелы шаги - такие не могут принадлежать маленькому существу. Но кто? Влад сел на кровать, посмотрел в щель полуоткрытой двери - там кто-то ходил, но тени не было.
- Кто здесь? - в испуге воскликнул он, приложив ладонь к горлу, словно желал вытащить комок.
Но ответа не последовало, хотя чувство некоего присутствия не покидало его.
- Скажи, кто ты и чего тебе нужно от меня? - закричал Влад, дрожа всем телом.
Шаги донеслись совсем рядом - у кровати, но очертания облика незнакомца не было видно. Рука сама потянулась к светильнику, дабы выключить свет, и в привычной темноте он ощутил мягкое тепло, словно кто-то родной, любимый присутствовал здесь подле него, и у Влада из глаз скатились слезы счастья и грусти. Кто то приходил: мать, отец, дядя - не все ли равно? Да и чего ему бояться? Призраки родных не причинят вреда, а если то пришли за ним - какая разница, если жизнь прожита, все, что он желал - имеет сполна, все, что можно потерять - он потерял. Так зачем ему цепляться за остатки времени, если однажды придет его час? При мысли о неизбежном сталось легко, свободно, как в детстве, а сон плавной волной сморил его до рассвета.
Теплые, такие яркие, светлые воспоминания об утерянном рае - здесь на земле, пробудили в нем ясное желание позвонить Ирене - единственной своей любви, которую он не променял бы ни на какие сокровища мира. Влад позвонил ей, радуясь тому, что все еще может слышать ее ласковый голос. Им обоим было немало лет и огромная пропасть с их последним расставанием. Недавно они шагнули в последнее десятилетие двадцатого века, сколько всего нового необычного-интересного вошло плотно в людскую жизнь, сколько перемен произошло в мире и все равно они - Владислав и Ирена оставались прежними-привычными, как в день их первой встречи.
Ирена счастливым голосом расспрашивала его о жизни в Лондоне, радуясь его великому успеху. Постепенно их разговор перешел на воспоминания, всеми помыслами устремились назад на тридцать лет. Женщина призналась, что влюбилась в него с первого раза как только увидела, очарованная его необычной южной красотой: еще нежной, не тронутой прожитыми годами, а теперь вот искренне скучает по нему, каждый день вспоминая проведенные дни, месяцы, годы. По возвращению из Лондона, призналась она, ей хотелось построить новые отношения с другими мужчинами, которые были несказанно рады связать свою судьбу с гордой красавицей, но с каждым новым другом в ней все сильнее и сильнее росла гнетущая отчужденность и только что завязанные отношения прекращались ее уходом. Не могла Ирена побороть себя: во всех тех ухажерах искала родного, любимого единственного Владислава, но тщетно - никто не мог сравниться с ним.
- И я... - проговорил Влад трясущимся голосом, - я тоже любил тебя и до сих пор люблю, в ночном одиночестве вспоминая нашу совместную жизнь каждой минутой, каждым мигом. Я так скучаю по тебе, ежедневно по крупицам восстанавливая наши судьбы.
Он говорил искренне, вкладывая в каждую фразу всю душу - те чувства, что давно копились в глубине его сердца. Только теперь Владислав осознал, кем на самом деле являлась для него Ирена; вся она - и в кино, и в жизни была ему ближе и дороже остальных - тех многочисленных дам, сменяющих друг друга здесь в Англии. Одна слишком глупа и недалека, другая навязчивая своей любовью, третья много моложе и оттого сильнее ощущалось препятствие в отношениях. Имена их Владислав не помнил, да и зачем теребить себя ненужными моментами? Он помнил сквозь туман Янину - сколько нежностей таилось в ней всей, начиная от мягких касаний и заканчивая страстными поцелуями, но она ушла из его жизни также неожиданно, как и появилась, оставив лишь полупрозрачную тонкую нить воспоминаний. Второй стала Ирена, кою по праву он считал своей супругой на всю жизнь - именно она поверила в его старания и лишь благодаря ей он являлся тем, кем мечтал, вот почему она всегда оставалась рядом, даже находясь в другой стране.
И вот ровно через полгода после их долгого признательного разговора она умерла в сентябре 1990 года. Смерть любимой сильно подкосила оставшиеся силы Владислава: он горько плакал один в своем доме, коря себя за самую большую ошибку в жизни - что не смог уговорить Ирену остаться с ним в Англии, тогда он был еще молод и полон надежд, а ныне не осталось ничего и никого - лишь тяжелая пустота уединения. Родные ушли, любовь сердца ушла, успев перед смертью отправить ему запись своего радио-выступления, в котором она читала прекрасную поэму 18 века о безнадежной любви дамы к своему возлюбленному, который оставил ее, но даже спустя года она продолжала любить его. Слушая ее знакомый близкий голос, проникающий нотками в самую глубину его сердца, блаженно впадая в самый смысл стихов, Влад плакал, понимая, что героем поэмы были именно он и Ирена, от которой все еще бежала светлая золотая дорога, неслышно зовущая его за собой.
Ночью ему снилось, что стоит он на поляне посреди соснового леса. Сквозь высокие кроны падают лучи солнца, золотыми озерцами освещают высокую зеленую траву. Влад будто бы один, не видит никого, но точно ощущает, чье-то еще присутствие - невидимый, родной, до боли позабытый. А природа жила своей жизнью: высоко качались ветви сосен, с тонким чириканьем перелетали птицы, внизу шелестела трава; был ли то лес Альтварпа или земля славян, понять было сложно, да и не нужно. Ему стало так радостно и спокойно на душе, словно он всю жизнь брел не той дорогой, но лишь спустя столько времени вернулся в родной дом.






Голосование:

Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:



Нет отзывов

Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Логин
Пароль

Регистрация
Забыли пароль?


Трибуна сайта

Порой понять друг друга сложно...

Присоединяйтесь 




Наш рупор







© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Реклама на нашем сайте

Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal

Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft