16+
Лайт-версия сайта

Святость над пропастью

Литература / Романы / Святость над пропастью
Просмотр работы:
04 января ’2022   17:30
Просмотров: 4207

XX глава
Отец Дионисий Каетанович, устремив взор вперед, не мигая, лишь сжимая и разжимая пальцы холодных ладоней, читал наизусть Откровение Иоанна Богослова:
- Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей. И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся, Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти... знаю дела твои, и труд твой, и терпенье твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы; ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал...
Чтение прервали вошедшие охранники - он знал их год назад и вот они здесь, перед ним. Святой отец испытующе глянул на них - в немом взоре читался один-единственный вопрос: неужто сейчас? Завеса тайн резко оборвалась, темной пеленой пала на земь, а за ней - ничего.
- Вставай, тебя вызывают к инспектору, - голос говорившего хриплый, низкий, невольно вселяющий страх.
Дионисий послушно побрел за ними по туннелям длинных коридоров, которые он изучил наизусть. Вот та самая дверь - за ней тепло и уютно, а еще там приятно пахнет кофе. Он робко прошел в кабинет, его стул ждал этого прихода. Инспектор потушил сигарету, какое-то время молчал в странном ожидании, затем проговорил:
- Через неделю, 8 марта состоится новое судебное заседание, теперь уже окончательное.
- Через неделю?! - не веря своим ушам, воскликнул святой отец, не зная уже: радоваться ему или плакать, но былая надежда вновь охватила его душу и, немного поддавшись вперед, он задал вопрос - тот, что давно мучил его. - Скажите, пожалуйста, вы поможете мне..? Вернее,.. вы передадите в суд мой рассказ как свидетельство моей невинности, вы же ведь так утверждали?
Большой выдержки стоило инспектору дать ответ, сохраняя при том спокойствие:
- Да, я все передам, как и обещал.
- Правда? - Дионисий сложил руки у груди, с мольбой и полным доверием взглянул в глаза инспектора.
Сердце инспектора упало, в груди защемило и впервые он почувствовал к обвиняемому слабую жалость. Когда Дионисия отвели, он продолжал некоторое время смотреть то на закрытую дверь, то на стул - тот самый, где в течении года сидел святой отец, рассказывая злоключения своей жизни. Теперь здесь никто не будет сидеть, больше некому рассказывать ему истории. После Дионисия осталась пустота - теплая, расходящаяся, будто он желал поведать, рассказать еще что-то, но его слова остались за семью замками душевной тайны, а на столе стопкой лежали листы, исписанные рукой святого узника. Инспектор взял стопку, пробежал-перечитал по диагонали: ему стало тяжело, но иного выхода не было, разорвав листы на части, он открыл дверцу металлической печки и бросил их в огонь, с подавленным чувством наблюдая, как листы обугливаются, превращаются в белый пепел. Все кончено: не станет узника и не придется больше наслаждаться приятной умиротворенной беседой.
Дионисия, чистого, бритого, в сутане, привезли к зданию суда - ровно год назад его под конвоем вывели отсюда в темницу, а сейчас из темницы на суд - но также под конвоем. В зале суда присутствовало много больше людей, чем прежде: помимо родственников и друзей на скамье присяжных сидели члены армянского духовенства - среди них Дионисий различал плотную, коренастую фигуру отца Каетана Амировича, скользкая ненависть кольнула его сердце, в мыслях подумал: сидит важно, выпятив нижнюю губу, радуется моему положению; неужто посмел он самолично написать донос? Но тут же отогнал подозрение от дальнего соперника - Каетан, может, и лицемер, полный зависти и гордыни, но не подлец, и тем более не безумец, иначе доносом своим погубил бы себя тоже. Блуждающим взором обежал святой отец собравшихся, на каждом останавливался взгляд его черных глаз: предателем-доносчиком мог оказаться любой из присутствующих, даже родственники, жаждущие, но не получившие от него денег и дорогих подарков.
Начался суд, судья стукнул молотком - все встали, второй удар - все вновь уселись на свои места. Дионисий мечтал о свободе, вспоминал счастливые мгновения своей жизни. Отчего-то не желалось думать-гадать о злоключении северных лагерей, он был переполнен теплой уверенностью, что все завершится благополучно - для него, ведь инспектор обещал предоставить свидетельство его невиновности, он не мог солгать, иначе для чего тогда целый год выслушивал его сбившийся рассказ?
Время будто остановилось, происходящее тянулось медленно, скучно, святой отец считал про себя секунды, сложенные в минуты - казалось, таким образом он может ускорить исход дела. В окне яркой полосой светилось голубое небо - погода стояла теплая, по-весеннему солнечная, снег почти растаял, а по сырой темной земле текли веселые ручьи. Разве может такой день оказаться роковым? Нет, сама природа благоволит живущим, он будет еще счастлив - именно сегодня, он возвратится домой, на ферму родителей, ему больше не нужны ни почести, ни высокий сан - все то суета и тлен, привлекающие блеском малодушных юнцов,а он достаточно настрадался в этой жизни, должен же когда-нибудь получить как награду желанный покой.
- Господи, - про себя молился Дионисий, отчужденным взглядом уставившись на полоску неба, - Ты испытал меня в вере и Ты знаешь, что нет в моей душе ни гордыни, ни сребролюбия. Прости мои прегрешения: вольные и невольные, и да даруй мирный покой. Аминь.
Руки его были крепко связаны, мысленно он перекрестился, оставаясь при этом неподвижной статуей на одинокой скамье.
Судья в третий раз стукнул в молоток, пришло время огласить решение суда:
- Дионисий Каетанович обвиняется по статьям 54-1а и 54-11 УК СССР сроком на 10 лет в исправительно-трудовых лагерях, конфискацией всего имущества и лишением прав на публичную деятельность сроком на 5 лет. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Сабина Ромашкан, Юзеф Каетанович со всеми сыновьями, Стефания Каетанович-Донигевич и супруг ее Станислав Донигевич, Янина Каетанович-Крыловская, Михал Каетанович с супругой застыли разом в немом молчании, лица бледные, напуганные, будто приговоренные к смерти. Сколько сил, сколько средств, времени потратили они на адвокатов, на независимое расследование - и все зря, деяния их обратились во прах.
Судья спокойно вздохнул - конец рабочего дня, безразлично посмотрел в ту сторону, где сидел обвиняемый, спросил как обычно:
- Не хотите ли что-то сказать, гражданин Каетанович?
Святой отец словно парил над землей, с замиранием сердца представляя, как душа его отделяется от тела и устремляется ввысь - там нет ни холодных оков, ни зла, ни предательства, нет голода и жажды. Все еще приходя в себя, будто от долгого кошмарного сна, Дионисий медленно поднял голову, в его больших красивых глазах застыла боль, дрожащим голосом проговорил:
- Как же это... Я.., меня в лагерь. За что? За что?
В бессилии он опустился на скамью и зал оглушило его рыдание. В порыве горя вскрикнула Сабина, не смотря на возраст, она ринулась к брату, но охрана перегородила ей путь, бесцеремонно оттолкнув назад.
- Не принято, гражданка.
- Пустите, бога ради, меня к брату. Я же долгое время не увижу его, - женщина ринулась вперед, ее раздирали громкие рыдания.
- У вас будет время проститься. Не сейчас.
Все стали расходиться: понурые, грустные, и там и тут раздавались причитания и женские всхлипывания. Постепенно зал опустел. На окно сел голубь, дважды стукнул в стекло и улетел. Отдаленный гул шагов растворился в глухих коридорах.

Вечером того же дня Дионисий сидел в комнате, напротив него, облокотившись руками на стол, расположилась Сабина. Брат и сестра - напротив друг друга, родные, сильно любящие с самого детства, близкие и в горе и в радости. Женщина то и дело вытирала носовым платком катившиеся слезы, долго подбирала нужные слова.
- Я... я не думала, что все обернется таким образом, мы до конца надеялись на желанную свободу, ибо ты для нас светоч, горящий в ночи, наша гордость и надежда. Теперь я не знаю, как буду жить оставшиеся годы без тебя, Дионисий. Они отняли моих сыновей, сегодня забрали и тебя. Как так, а?
- Где бы я не был, я всегда мысленно, с молитвами, буду рядом с тобой, только верь и уповай на Господа нашего. А вернувшись обратно домой, я осушу твои слезы, моя любимая, единственная сестренка, и до конца дней наших останусь подле тебя, все что в моих силах, я сделаю для вас всех. Я огорожу семью нашу от зла людей, я не дам никого из вас в обиду. Молись за меня, как и я молюсь за вас.
Его лицо озарила на миг грустная, вымученная улыбка, осознали они оба, что перед их не начавшимся расставанием уже омыто что-то неведомое, теплейшее. Брат и сестра крепко обнялись, понимая, как скоро разойдутся их пути; в голове-кружилось столько невысказанных слов, но вместо них остались эти крепкие мягкие объятия и тихий родной плач. Рука Дионисия осторожно коснулась поседевших тонких волос Сабины, элегантно уложенных в высокий пучок. Долгая разлука лежала между ними, тянулась лучами в разные стороны. Святой отец благословил сестру, перекрестил ее на прощание, ощущая внутри себя, как сердце с болью оторвалось от грудной клетки, как темный кровавый поток залил нутро горьким страхом.







Голосование:

Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:


Оставлен: 29 января ’2022   07:50
     


Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Логин
Пароль

Регистрация
Забыли пароль?


Трибуна сайта

Порой понять друг друга сложно...

Присоединяйтесь 




Наш рупор

 
В ПРОШЛОМ БЫЛО ВСЁ ДОБРЕЙ
https://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/music/other/2541198.html?author

Рупор будет свободен через:
13 мин. 34 сек.









© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Реклама на нашем сайте

Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal

Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft